— В прошлый раз именно он…

— Больше этого не случиться, — перебив меня, мой дроу за плечи развернул меня к себе. — Ничто больше не станет между нами, нежность моя. Чувствуешь дрожь в моих руках? — он нагнулся к самому моему ушку, чтобы прошептать: — Это предвкушение.

— Борьбы? — недоуменно распахнула глаза, умостив свои ручки на плечах дроу, пока он носом утыкается мне в шею.

— Страсти, — опроверг, сразу же поясняя: — Совсем скоро ничего не помешает мне сплести наши жизни воедино в жарком танце любви.

Что? — губы разомкнулись в легком замешательстве. Повернув голову к возлюбленному, позволила прочесть ему свое непонимание, ведь раньше он ничего не говорил по поводу того, как именно проходит ритуал.

Мужчина лишь загадочно улыбнулся.

— Стоило прожить столь долгую жизнь, чтобы боги подарили мне тебя, — прошептал он, целуя. — Я готов воевать со всем миром, лишь бы ты была моей.

— Фаль, — не в силах сдержать эмоции от искренности его слов, я со всей нежностью ответила на требование его губ. — Мой любимый Фаль.

Мы вернулись, едва оторвавшись друг от друга. Я, воодушевленная и отринувшая страх перед неизвестностью, и он, спокойный и удовлетворенный нашим откровением, который давно уже не является секретом.

Не знаю, сколько всего Фалю пришлось пережить, находясь во дворце, в особенности, до признания в своем присутствии мне. Наверняка было море двусмысленных фраз и моментов между мной и Гером, которым сам дроу стал свидетелем, бессчетное количество жалящих уколов прямо в сердце, если он хоть на секунду мог позволить себе усомниться в моей верности ему, обуреваемый страхом и неуверенностью в собственной для меня необходимости, но… на то мы и созданы друг для друга, понимать и доверять не смотря ни на что.

Сам того не подозревая, Фаль помогает мне быть лучше. Оставаясь преданной в любви лишь одному мужчине, я раз за разом доказывала себе, что не похожа на отца. Того самого человека, что поставил внезапный интерес превыше собственной семьи. Того, кто в истории моей жизни оказался самым страшным антагонистом, поступок которого перечеркнул возможное счастье в моей жизни и устоявшееся — в маминой. Быть похожей на отца для меня — оскорбление самой себе, сродни пощечине. Я никогда не прощу ему разбитого сердца мамы, для меня он остался пожизненным уроком.

Помыслить, что я могла бы поступить так с Фалем?.. Сумевшая полюбить сквозь страх и боль, смогла бы я предать мужчину, который раскрыл меня для нас обоих? Который рискует всем, что имеет, а, главное, собственной жизнью, ради какой-то меня? Обычной девчонки, ничем не примечательной, с возом недостатков и взращенных за жизнь раковин?

Он не знает, но сейчас, сжимая его руку, я благодарна ему за то, что он дал мне возможность убедиться в этом. В том, что я могу себя не стыдиться. Я не способна поступить так, как мой отец. Думаю, если бы Фаль перестал верить в меня и разочаровался, не разобравшись, я бы вряд ли собрала себя по осколкам… и уже точно никому бы не открылась.

Да, Геру я полюбила, но это чувство понятно нам обоим. Руководствуясь долгом, он жертвует нашими чувствами, но гармония, сложившаяся между нами, не побуждает к развитию романтических чувств. Верно, притяжение к его зверю навевает на соответствующие мысли, но ведь и Зверь разделяет чувства Человека — любовь к Мари. Только первый самому себе не желает в этом признаться. Не желал, пока я не тыкнула его в это носом на той нашей тренировке, когда он меня поцеловал.

Два медленных танца, шаги которых искусным кружевом на расписных плитах вырисовываются гостями. Музыка чарующая и цепляющая в вихрь водоворота чувств, побуждающая подняться и вплестись в этот узор всеобщего веселья, отдаться магии происходящего, почувствовать себя его частичкой.

Я смотрю на все это свысока своего балкона, удобно опершись на перила, позволяя Герриону, его страже, своей и еще некоторым личностям лицезреть свое здесь присутствие. Танцевать в этот вечер мне грозит разве что с Геррионом, но час еще не настал.

И не настанет.

Еще несколько танцев — и начнется церемония приветствия весны, а до этого, как полагается, вступительное слово императора и наследного принца, которые наверняка скажут что-то ободряющее, приветственное и позитивное. Гер представит правителям королевств меня.

Вижу расслабленно беседующего Ангора в толпе. Он одет не вычурно, как мне, почему-то, представлялось, так, что я едва различила его во всеобщей толпе. Его трон пустует, он не задерживается надолго с одними лицами, старается систематично менять место дислокации.

Геррион коротко улыбается то тому, то другому, а сам внимательно, как мне кажется, даже напряженно слушает, что вещает ему его страж за спиной. По лицу вижу, что ему что-то не нравится, но он не дает власть эмоциям. Такой холодный сосредоточенный взгляд вряд ли говорит о желании веселиться со всеми.

Рядом Саверий резко удивившийся, но мгновенно взявший себя в руки. Говорит что-то следом за стражем и Геррион, не оборачиваясь, сдержанно кивает, видимо, давая свое согласие. Страж растворяется в толпе, а маг, почему-то, бросает встревоженный взгляд на меня… Что?.. Это происходит мельком, за ним то же самое делает и Гер, а затем облегченно вздыхает. Не нравится мне все это…

Так и паранойе развиться недалеко.

Вижу лордов, что часто мелькали в крыле принца, видимо, с всякими прошениями и вопросами правления, однако самого главного, хорошо знакомого мне, не вижу. Может ли быть такое, что Ам-Реса здесь не окажется? Глупости, он не может не прийти. Наверняка, я просто его не заметила. Или… беспокойства внизу как-то связаны с ним? Черт, этот дракон вечно Геру будет вставлять палки в колеса?

А где Мари, кстати?.. Весь вечер ее не видела, о чем и решилась спросить своего главного стража, бросая ему через плечо:

— Саид, а где Мари? Не могу ее найти, — вновь пошарила глазами, однако нашла только ее отца — советника императора Тарувиэля, с которым не сказать, чтобы была знакома лично. — Она здесь вообще? Опаздывать не в ее стиле.

— Госпожа Мариэль выразила свое нежелание присутствовать ввиду своего самочувствия, — я резко обернулась, наблюдая, как змей цепким взором окидывает этаж с гостями, на котором находимся мы. — Ее не будет на празднике.

Очень удивившись, не сдержала эмоций:

— Но почему? Он же очень важен, разве нет? — получается, я не увижу подругу перед уходом? — Она так плохо себя чувствует?

— Не могу знать, моя принцесса.

Или еще хуже: Мари просто не хочет видеть, как ее любимый мужчина представляет всему свету своей избранницей другую. Тихая, мирная Мари просто сдалась, отдавшись чувству долга любимого, покорившись перед его преданностью народу. Боже, у меня больше нет сомнений в правильности своего решения — своим уходом я смогу дать им шанс быть вместе.

Главное, чтобы они сами этот шанс не прошляпили.

И пристрелите уже кто-нибудь этого Ам-Реса!

— …Госпожа… Госпожа?..

— А?.. — откликнулась на зов Саида, вырвавшись из собственных раздумий.

— Ваши пальцы, — я послушно опустила голову, с шоком отметив, что те побелели оттого, что я с силой сжала перила. — Будьте осторожны, пожалуйста.

— Да, Саид, спасибо.

Меньше проявлять эмоций.

Сердце заранее болит от того, что с Мари не удалось нормально поговорить. С Герой я мало-мальски попрощалась, а вот свою единственную подругу надеялась увидеть здесь. Я буду скучать, Мари. Я очень сильно тебя полюбила, и буду любить и дальше, радуясь, если у вас с Гером все получится.

Предполагается, что я зайду к ней после праздника, потому огорчения нельзя показывать на лице, но я ведь могу объяснить это переживанием за ее здоровье? Береги себя, подруга, ты настоящая находка для всех, кто тебя знает.

Похоже, Гера пока занят. Самое время.

— Боги, я так волнуюсь, — потерла руки в перчатках, не особо-то и обманывая. — Я должна еще раз привести себя в порядок. Уже через два танца все случится…