— Как ты думаешь, про каких мальчишек говорил здоровый хмырь? — спросила подруга. — Не про директоров ли академии?

— Не знаю, может, про адептов? — Я попыталась перевернуться на бок, но живот недовольно заурчал, и я вновь легла на спину. — Хотя вряд ли. Но если про наших директоров, то плохо. Значит, дядя Блейк опять готовит какие-то пакости.

— А куда они не должны пройти? И о каком собрании говорили? — полюбопытствовала Этайн.

— Не знаю, надо Маркусу все рассказать. — И я тут же осеклась. — Нет, он ругаться будет, что я опять не выполнила его указаний. Лучше с директором Люциусом посоветуюсь.

— Ну, твой дядя тот еще тролль, — фыркнула подруга. — И участвует в темных делишках. Но знаешь, он явно там не главный…

Этайн хотела что-то добавить, но тут вошли Маркус с Браном и застали нас лежащими на диванах — несчастными и уставшими. Я торопливо рассказала, что после визита к леди Анне встретилась с подругой в Дэве. Этайн, глядя на магов честными и невинными глазами, добавила, что мы прошлись по магазинам, а потом решили зайти в кофейню. Местные пирожные нас и сгубили. Маркус и Бран расположились в креслах. Не заметив нашу маленькую ложь, они поведали о том, как весь день до позднего вечера принимали экзамены у адептов.

Мы с Маркусом так устали, что не было сил даже на традиционные поцелуи и объятия. Да что там объятия, у меня не было сил подняться на второй этаж в спальню. Возлюбленный поднял меня на руки, взошел по лестнице и аккуратно уложил на кровать. После его ухода я с трудом заставила себя переодеться и, обессиленная, провалилась в сон. Во сне я видела гоблинов и эльфов, комнату, заставленную огромными коробками с пирожными, и зловещего лорда Блейка в развевающемся плаще. Дядя стоял посреди комнаты и грозил мне скрюченным пальцем. Сквозь неспокойный сон слышала злобное шипение: «С девицей надо разобраться».

А проснулась я глубокой ночью, услышав грохот возле окна. И почувствовала чье-то присутствие в комнате. Я открыла глаза и с ужасом увидела, как тень метнулась к моей кровати. Лежала затаив дыхание, готовясь к атаке. Силуэт приблизился, и в свете луны я различила знакомые вьющиеся волосы и черты лица леди Ифигении.

«Пришла убивать!» — Мысль пронеслась, словно молния.

Я подняла руку для отражения удара, и слова защитной песни Борея уже слетали с моих губ, как вдруг услышала шепот:

— Леди Арианна, вы не спите? Не пугайтесь, я хочу только поговорить.

Я приподнялась на локтях и спросила, всматриваясь в темный силуэт:

— Леди Ифигения, это вы?

— Да-да, не пугайтесь, — радостно зашептала ведьма, взмахнула рукой, и ночник рядом с кроватью замерцал тусклым светом. — Мне надо кое-что вам рассказать, но без свидетелей. Простите, что врываюсь без приглашения. Но другого выхода нет. Я не знаю, к кому мне обратиться за советом.

Я увидела, что лицо женщины осунулось, она похудела и, если честно, выглядела плохо. Леди Ифигения присела на краешек кровати и торопливо проговорила:

— Дорогая Арианна, вы единственная, кто сможет нам помочь. Я слышала, что вы сейчас невеста лорда Маркуса. Может быть, вы с ним поговорите, он вас выслушает и как-то повлияет на ход следствия? Моего Бруно больше недели держат в Центральной магтюрьме Аркуса. Но он ни в чем не виноват, кроме сомнительной измены и собственной глупости.

— Леди Ифигения, расскажите мне, что случилось? — Я спустила ноги с кровати и присела рядом с коллегой. — Может быть, пройдем в гостиную?

— Нет-нет, лучше здесь, — занервничала дама. — Ведь вы живете в коттедже не одна, а я не хочу, чтобы меня видели. Вы особенная женщина и поверите мне, почувствуете правду. А другие решат, что я выгораживаю мужа или, еще хуже, преследую вас.

— Леди Ифигения, почему вы считаете, что мистер Морготт невиновен?

— Это такая деликатная тема, и мне так стыдно, — пробормотала леди Морготт. — Но деваться некуда. Дело в том, что Бруно не мог совершить преступления против этого мальчика. Да, он темный маг. Но у него не хватит магических сил, чтобы наложить проклятие «анабиозус». И потом, это так жестоко, а муж мухи не обидит, он…

— Леди Морготт, — прервала я торопливую речь гостьи, — расскажите, почему вы считаете, что профессор Бруно не насылал проклятие на адепта Родригеса? Студенты подтвердили, что видели их вместе утром. В это же время проходило собрание преподавателей и министров, и вашего мужа там не было.

— Потому что Бруно пришел в академию только в одиннадцать утра, а преступление было совершено около девяти утра, как установил отдел по темным делам.

— И где же в это время был ваш муж? — Я поняла, что леди Морготт будет легче отвечать на вопросы.

— Мне так стыдно в этом признаться…

— Леди Морготт, — я сурово посмотрела на женщину.

— Он был у любовницы, — проговорила леди Ифигения, отводя глаза.

Повисла тишина. Я не очень понимала, как поподробнее расспросить женщину о таких вещах. Тем не менее истина была превыше всего, и я продолжила:

— Леди Морготт, у какой любовницы был ваш муж и может ли это кто-то подтвердить?

Нервничая, леди Ифигения затараторила:

— Эта авантюристка Дрейк, что учится на последнем курсе, постоянно обхаживала моего супруга. То уговорит с ней дополнительно позаниматься, то провожала его до профессорского корпуса, якобы случайно встретив у дверей. В тот вечер она хитростью заманила Бруно в общежитие. После занятий ей якобы стало плохо, и она попросила Бруно проводить ее до комнаты. Он проводил. В общежитии ей неожиданно стало лучше, и в благодарность студентка предложила ему чай с пирожными. Ума не приложу, почему он не отказался? Правда, мой Бруно такой сластена, иногда мы с ним…

— Леди Ифигения, — сказала я строго, — ближе к делу.

— Ах да, — кивнула леди Морготт. — Он решил, что беды не будет, если он съест сладости. Ну и выпьет чай. А дальше он ничего не помнит. Говорит, что проснулся утром в комнате этой, с позволения сказать, «леди», в ее кровати и без одежды. А часы показывали без четверти одиннадцать. Он быстро собрался и побежал в академию, еле успел ко второй паре. А я-то как перенервничала! Вечером, правда, рано заснула и всю ночь проспала как убитая. А утром, не обнаружив мужа в апартаментах, занервничала. А когда он не появился на собрании, не знала, что и думать! С трудом провела первый урок и уже хотела обратиться к директорам академии…

— Но муж появился и не смог дать разумные объяснения. С этим понятно. А почему же он ничего не сказал следователям? — удивилась я.

— Дело в том, что он ничего не помнил. Вообще ничего. Я стала разбираться и поняла, что его просто-напросто отравили настойкой красной драцены, затемняющей сознание. Я каждый день посещала его в тюрьме и отпаивала антидотумом. Мы же с вами сильные травницы, леди Арианна. Можем вернуть человека с того света, а уж память вернуть — раз плюнуть. Ну мне, конечно, понадобилась неделя, чтобы Бруно восстановился. Вы знаете, есть такая трава, очень редкая. Если ее собирать на рассвете, она…

— Леди Ифигения, не отвлекайтесь, — произнесла я с напором. — Когда к профессору вернулась память? Что он вспомнил?

— Память вернулась сегодня. Но он, к сожалению, вспомнил только то, что пошел с адепткой Дрейк в общежитие, выпил чай и съел пирожные. А дальше — провал в памяти. Он же не травник, как мы с вами. Пил чай и даже не почувствовал запах яда. Но мы-то с вами понимаем…

— Леди Ифигения. — Я строго посмотрела на женщину.

— Ах да. Так вот, когда Бруно все вспомнил, я сразу же решила встретиться с вами. Мне больше не у кого просить помощи. Следователь Тьер такой грубый, смотрит на Бруно как на преступника. А над памятью мужа я еще поработаю…

— Думаю, что у вашего мужа не было отношений с адепткой Дрейк, — прервала я страстную речь леди Морготт. — Полагаю, его опоили в надежде, что он ничего не вспомнит. А если и вспомнит, то будет думать, что изменил вам.

— Именно! — вскрикнула леди Ифигения, забыв, что сейчас ночь. — Поэтому он и молчал, когда первые ростки памяти начали проявляться. Ему было стыдно, и он не хотел компрометировать адептку. Но…