Этот последний привлек внимание Бурбалки, заставив вжаться в стену: глаза типчика выглядели абсолютно мертвыми, безжизненными и ничего не выражающими. Как он ни прятал их под тканью, призраку удалось рассмотреть вертикальные зрачки, как у Гарба. Только у шамана глаза были желтыми, а у этого рубиново-красными.
Тихонько, чтобы не привлекать внимания грабителей, призрак попятился вверх по лестнице, намереваясь предупредить товарищей.
– Двое вместо охраны, – начал отдавать приказы хриплым лающим голосом полурослик, – оттащить трупы, осмотреть тут все! Живо! Лестницу на второй этаж перекройте.
Не дожидаясь, пока бандиты вздумают сунуться наверх, Бурбалка метнулся сквозь стену, провожаемый взглядом заметившего движение красноглазого.
Заскочив в комнату гоблина, Бурбалка застал Гарба за размахиванием волшебным жезлом и каким-то рассказом. Обнаженная путана лежала на животе, внимательно его слушала, разинув рот, и болтала ногами в воздухе. Дух бесцеремонно прервал сцену увеличением до нормальных размеров, заставив гоблина умолкнуть, а распутную девку завизжать.
Снаружи донесся зычный голос атамана:
– Приказываю всем посетителям борделя срочно спуститься на первый этаж. Обещаю сохранить жизнь всем, кто добровольно отдаст все свое золото.
Пока Гарб впопыхах натягивал одежду.
– На нас напали! – выпалил Бурбалка. – Там какой-то странный колдун и целая банда.
Оба выскочили наружу и обнаружили в коридоре полуодетого Каввеля, которого пыталась затащить обратно в комнату жрица любви, умоляя его остаться с ней, невозмутимого монаха и с десяток недовольных бюргеров. По лестнице, видимо, никто подниматься не собирался.
Бандиты здраво рассудили, что запасные выходы в здании есть, но они все на первом этаже, а на втором окна заколочены, чтобы клиенты не пытались скрыться, не заплатив. Наверх вела единственная лестница, поэтому никто бы мимо грабителей не прошел. Эльфийские луки взяли спуск на прицел.
– Последний раз предлагаю добровольно, поодиночке и с поднятыми руками сойти вниз, – снова раздался лающий голос атамана. – Вам жизнь не дорога?
Гарб достал из торбы секиру и с сомнением повертел ее в руках. Каввель, наконец избавившийся от цепкой хватки девицы, важно положил ладонь на эфес шпаги шамана, невесть как оказавшейся у него на поясе. Остальные посетители не были столь решительно настроены и пошли к лестнице. Как и настаивал разбойничий главарь, по одному и с поднятыми руками. При этом они опасливо косились на Бурбалку.
Дух высунулся сквозь стену посмотреть. Каждого спускавшегося разбойники лишали кошелька, провожали до заднего выхода, а затем главарь лично всаживал бедняге кинжал в легкое, чтобы жертва не могла издать ни звука.
– Их там убивают, – сообщил он компаньонам и тем, кто еще не успел спуститься.
Двое упали в обморок, еще один гном запричитал.
– Добрые господа, защитите, умоляю! Я лучше вам свой кошелек отдам!
Девицы попрятались по комнатам. Из-за дверей доносились рыдания и молитвы.
Увидев, что поток людей сверху иссяк, атаман снова крикнул, что остальные могут не ждать пощады. В ответ он услышал лишь насмешливый хохот Гарба и замер в нерешительности.
– Нужная мне вещь все еще наверху! – каркающим голосом сообщил атаману красноглазый.
– Туда сунуться? Мы так не добазаривались! Ты толкал, что мы их врасплох застанем и завалим поодиночке, а теперь они там все начеку и, зуб даю, с железками.
– На них работает некромант. Я видел его подручного.
– Амба! Час от часу не легче! – запричитал полурослик.
– Тихо! – сказал красноглазый, и атаман сразу умолк. – Ничего такого там нет, с чем бы я не справился.
С этими словами он принялся подниматься по лестнице. Наверху он окинул презрительным взглядом помещение, как будто ощущал собственное безграничное превосходство. Кучка людей безмолвно застыла в коридоре, со страхом ожидая своей участи. Жуткий тип заговорил, и мурашки поползли по коже каждого:
– Отдайте Быр, и я уйду с миром. Не отдадите – умрете все.
– Что отдать? – переспросил Гарб.
– Такой неприметный деревянный жезл с драгоценными камнями, – хищно обнажил острые зубы красноглазый.
– Возьми, если сможешь! – сказал Каввель и сделал в сторону наглеца неприличный жест.
– С удовольствием исполню твою просьбу, – спокойно ответил некромант, откидывая капюшон с гладко выбритой макушки, испещренной татуировками.
У чернокнижника оказались весьма примечательные уши: покрытые снаружи короткой шерсткой, заостренные, как у эльфов, но торчащие не вертикально, а вбок. Остроухое племя всегда гордилось своими продолговатыми длинными ушами, а у этого они были овальной формы и значительно более короткие. Зубы в два ряда тоже однозначно давали понять, что не только гоблин с минотавром в этом коридоре прикидывались людьми.
Татуировки на голове странного существа вспыхнули и погасли. С минуту ничего не происходило, а затем по лестнице неспешно начали подниматься мертвенно бледные люди, несколько минут назад павшие от клинка недомерка.
При виде разгуливающих мертвецов, только Бурбалка и монах сохранили хоть какое-то самообладание. Первый сам был не совсем живым, второй же к такому давно привык. Остальные почувствовали себя крайне неуютно, а зубы еще живых горожан и вовсе начали выстукивать какую-то зажигательную мелодию. Зомби все так же неторопливо направились, подволакивая ноги, в сторону своей первой загробной трапезы.
– По моей команде, – неожиданно подал голос монах, заставив напарников подобраться и покрепче сжать в руках оружие.
Михель подпустил неупокоенных поближе, а затем дал сигнал к нападению, прыгнув на ближайшего. От удара ноги монаха у мертвеца отлетела голова, забрызгав все вокруг кровью и свалив при этом второго на пол. Каввель выставил вперед шпагу, на которую напоролся еще один ходячий труп да так и продолжил движение за улепетывающим коротышкой. Гарб посмотрел на ржавый топор, отполированная рукоять которого удобно лежала в ладонях.
Он попытался вспомнить, что же нужно сказать, чтобы секира заискрила, как в руках минотавра. Каввель, конечно, объяснял на всякий случай, но гоблин пребывал в наивной уверенности, что оружие ему никогда не пригодится, поэтому слушал вполуха и ничего не запомнил. Спрашивать еще раз было некогда.
– Получай!
Неловко размахнувшись лабрисом и чуть не зашибив им одного из постояльцев, Гарб ударил ближайшего живого трупа. Удар только скользнул по корпусу. Мертвец стеклянными глазами посмотрел на гоблина и перехватил секиру за лезвия. Началась игра в перетягивание топора. Победил зомби.
Он покатился вместе с трофеем назад и уронил на пол половину своих неживых коллег. Михель ловко подпрыгнул, пропуская катящееся тело. В воздухе он нанес еще несколько ударов, каждый из которых опрокидывал очередного мертвеца.
Выглянувший из-за портьеры Каввель увидел, что преследовавшего его зомби сверху по голове отчаянно молотит Бурбалка, а трое горожан помогают ему, делая то же самое спереди. Ошалевший от запаха такого количества близкой еды покойник поначалу пытался решить, кого же укусить первым. Когда он наконец выбрал самого толстого, то получил сзади могучий удар ржавой секирой, разрубивший его тело пополам. Михель уже успел прикончить остальных и теперь осторожно подбирался к красноглазому, который внимательно наблюдал за кучей-малой.
Внезапно татуировки на голове странного типа снова вспыхнули и погасли. Монах отпрянул и очень вовремя – из отверстия в запястье вскинутой руки красноглазого вылезло костяное жало. Косточка была тонкой, но очень острой, а из ее кончика сочилась черная жидкость. Некромант махнул рукой, и черные капли россыпью полетели в сторону Михеля. Тот отпрыгнул, сделал в воздухе сальто и приземлился на ноги, опершись кулаком о пол. В футе от него несколько капель упали на ковер и с шипением впитались, превратив ворс в дымящееся решето с дырочками разного размера. Монах поднял бровь и кувырнулся назад, чтобы избежать очередной атаки.
