Верные короне войска безуспешно ломились к центру города через баррикады. Одаренные лишились сил, гвардейцы так и не выполнили приказ и остались в казармах, народники стягивались к Зимнему с окраин с оружием в руках. Третье отделение исчезло окончательно. Жандармы держали оборону, расстреливая последние патроны. А сам дворец уже готовился пасть, свалившись в руки победителей перезрелым плодом.

И только Куракин пока выжидал. Прятал где-то свои жуткие панцеры, чтобы в нужный момент выскочить, как чертик из табакерки, и в одночасье навести в пылающем Петербурге порядок. Пройти по мятежным улицам, вспарывая баррикады народовольцев, как раскаленный нож масло, и сметая все на своем пути свинцом из пулеметов. Истребить у стен Зимнего все живое, что посмеет оказать сопротивление мощи бронированных машин — и войти во дворец не мятежным генералом, а спасителем Империи. После такого и государыня, и наследник Павел, и даже Госсовет примут его условия — какими бы они ни были.

И мы либо придумаем, какое чудо остановит все это — или нет.

— Пролетарии? — усмехнулся дед. — Поверь, Саша, даже сейчас я опасаюсь вовсе не их. Жандармы смогут сдерживать эту ораву еще достаточно долго. Но когда…

— Значит, нужно использовать это время! — Я даже чуть приподнялся со стула, крича в трубку. — Если мы соберем достаточно людей, чтобы…

— Нет, Саша! Не вздумай! — каркнул дед. — Что бы ни случилось, что бы тебе не удалось сотворить у себя в училище — не суйся к Зимнему!

В спокойно-размеренном голосе вдруг прорезался… страх? Пожалуй, так. Не знаю, почему — но мои слова напугали деда куда больше, чем народники и панцеры Куракина вместе взятые.

— Ты ведь не все мне рассказал, так? — тихо проговорил я. — Что вы задумали?

Догадки одна страшнее другой колотили в голову набатом — а дед молчал. Так долго, что уже успел подумать, что народники прорвались на подстанцию и лишили телефонной связи весь город.

— Как тебе известно, Саша, князь Юсупов — природный маг, стихийник… один из сильнейших. — Дед говорил с явной неохотой — словно сомневался, что меня вообще стоит посвящать в подобные планы. — Глушилка накрывает весь центр, но в глубину, возможно, действует не так уж далеко. Если мы сможем пробиться до разломов под землей…

В кабинете ротного было жарко — но телефонная трубка будто примерзла к руке.

— Договаривай… — прошептал я. — Сейчас же!

— Одному Одаренному — даже высшего ранга — подобное не под силу, конечно же. — Дед на несколько мгновений смолк — я слышал только тяжелое дыхание. — Но если мы объединим наш Дар — то может получиться. Землетрясение сдвинет плиты под городом, и лава выйдет наружу. Прямо ко дну Невы… Если честно, я сам не знаю, что именно из всего этого выйдет, но силы подводного взрыва вполне хватит, чтобы потопить твой “Бисмарк” и…

— А что станет с городом? — выпалил я. — С Зимним, с набережной?!

— Думаю, ты и так понимаешь, Саша. Заклятья подобного класса и силы в принципе невозможно не только направить в одну точку, но и даже толком рассчитать. — Голос деда снова зазвучал отстраненно. — Так что разрушения… неизбежны. Зимний наверняка уйдет под воду целиком вместе с Сенатом. Пострадает Адмиралтейство, Васильевский, Исаакиевский собор… Петропавловская крепость — скорее всего. Все набережные, конечно же. Почти наверняка будет трясти и у вас на Гребецкой, но если ты не собираешься…

— Ты совсем из ума выжил?! — заорал я. — Вы с Юсуповым убьете сотни людей… тысячи!

— Вероятнее всего. — Дед не стал спорить. — Но среди них будут предатели. Народники, Куракин со своей армией и союзниками — мы уничтожим всех одним махом.

— Вместе с императрицей и наследником! — Я громыхнул кулаком по столу — так, что телефон с револьвером Мамы и Папы синхронно подпрыгнули. — Со всеми, кто им верен — и еще с кучей ни в чем не повинных!

— Цель оправдывает средства, Саша. Всегда. Когда-нибудь ты это непременно поймешь… хоть меня тогда уже с тобой и не будет.

Я не мог видеть деда — но почему-то точно знал, что он сейчас улыбается.

— Что ты такого говоришь? — прорычал я. — Старый ду…

— Если тебе станет легче — я, скорее всего, тоже не выживу. Подобное напряжение в моем возрасте смертельно… Так что тебе не придется долго краснеть за своего сумасбродного старика. — Дед негромко вздохнул. — Петербург пострадает — зато, наконец, очистится от заразы. А вам останется только завершить то, что мы начнем.

— С кем?! — Я с трудом удержался от соблазна швырнуть телефон в стену. — Ты убьешь всех — и чужих, и своих!

— Ну… кто-то и уцелеет, ведь так? — усмехнулся дед. — А корону, как я уже однажды говорил, может надеть вообще любой дурак… И я разве что настоятельно посоветовал бы тебе им не оказаться.

Спорить со мной дед, похоже, не собирался — он уже просчитал, уже решил все — за себя и за остальных. И сам назначил себе наказание за ужас, который задумал совершить. На мгновение у меня даже мелькнула мысль, что он, черт побери прав: цель оправдывает средства.

Гибель нескольких тысяч людей, падение династии и превращенный в заполненную водой дыру центр столицы — не такая уж и большая цена за само существование Империи. Багратион бежал, я еще жив — как живы десятки и сотни других Одаренных, наследников или даже глав древних родов. А значит, непременно найдется и тот, кто примерит корону, соберет вокруг себя верных людей — и наведет, в конце концов, порядок… Не самый плохой план, верно?

Как бы не так.

— Сколько у нас времени? — спросил я. — Сколько осталось?

Спокойно и ровно — поднимать крик не было уже никакого смысла.

— Час, два… не знаю, — так же тихо отозвался дед. — Ровно столько, сколько потребуется Куракину, чтобы подвести панцеры и солдат к Зимнему. И тогда…

— Можешь не продолжать, — отрезал я. — У меня здесь почти три сотни юнкеров и офицеров — и я не собираюсь ждать, пока вы с другими стариками устроите в столице конец света.

— Не глупи, Саша! Ты не справишься. — Дед заговорил быстрее — будто боялся, что я сейчас брошу трубку. — Мальчишки против обученных солдат… вам не дадут подойти к “Бисмарку” и на винтовочный выстрел. А если ты застрянешь, если вас прижмут по дороге народники, мне придется жить с мыслью, что я убил собственного…

— Вот и отлично! — рявкнул я. — Может, хоть это тебя чему-нибудь научит, старый ты пень!

В тишине кабинета ротного легкое позвякивание рычага телефона прозвучало погребальным колоколом. Мама и Папа с Подольским вряд ли слышали, что именно сказал мне дед — зато видели мою физиономию.

И этого было вполне достаточно.

— Ну что?.. Подольский легонько тронул меня за плечо. — Совсем плохо, да?

— Даже хуже, — вздохнул я, откидываясь на спинку стула.

— Времени мало, кругом враги, нас мало, никакой надежды не осталось. — Мама и Папа улыбнулся одними уголками губ. — И подмога тоже не придет. Так?

Несмотря на дурные вести, выглядел ротный чуть ли не счастливым. От него еще чуть попахивало сивухой — но зато взгляд стальных серых глаз снова стал строгим и внимательным.

Таким же, как раньше.

— Так, ваше высокоблагородие, — мрачно отозвался я. — И подмога тоже не придет.

— Да и наплевать. — Ротный ухмыльнулся и ловким движением подхватил со стола револьвер. — Сами управимся.

Выйдя на этаж с лестницы, я перестал таиться и зашагал по коридору. Прямо, уверенно, нарочито-громко стуча по полу ботинками. Настолько нагло, что троица в парадной форме дружно повернулась в мою сторону, застыла — и так и осталась стоять с разинутыми ртами, пока я не приблизился чуть ли не вплотную.

Обычно в этом крыле училища было не слишком людно — но сегодня командование отрядило в караул на этаже сразу троих человек: парочку второкурсников из Куракинской шайки и особенно зловредного унтера с труднопроизносимой фамилией. И неудивительно — за неприметной дверцей из толстого железа скрывался арсенал, который следовало охранять особенно тщательно.