Начальник за моей спиной едва слышно крякнул — но от комментариев, понятное дело, воздержался. А Судаев, если и испытал хоть что-то похожее на удивление, виду не показал совершенно. Мои пальцы на несколько мгновений снова попали в стальные тиски — и вот мы с Настасьей уже снова шагали по коридорам следом за притихшим начальником. Тот снова осмелился заговорить, только когда мы вышли на улицу.

— Но позвольте, ваше сиятельство… Это же совершенно немыслимо! Не стоило вам так слушать Алексея Ивановича… Он талантливейший конструктор, можно сказать, гений своего дела — но как?! Нельзя просто так взять и выпустить к августу целую партию нового оружия. — Начальник завода осторожно поймал меня за локоть. — Это невозможно!

— Знаю, — усмехнулся я. — Для этого вы с Судаевым и нужны мне: делать невозможное. И делать раньше, чем американцы отправят сюда целый корабль, набитый серийными образцами в заводском масле. Не знаю, как вы — а я лично совершенно не желаю, чтобы сотни тысяч казенных рублей осели в карманах дельцов за океаном.

— Вы безусловно правы, ваше сиятельство! Но…

— Я безусловно прав, — отрезал я. — Давайте на этом и остановимся.

Чутье взвыло, когда до машины оставось полтора десятка шагов. То ли сработали вбитые намертво в училище рефлексы, то ли заряд чужой магии оказался слишком велик, и я ощутил его за мгновение до того, как заклятье сработало.

— На землю! — заорал я, поднимая Щит. — Быстро!

Столб огня возник высоко над землей — и ударил прямо в автомобиль. Самая обычная Свечка, подвластная любому боевому магу пятого класса и выше — но силы в нее вложили столько, что стой мы чуть ближе — я не продержался бы и нескольких секунд. Охранные заклятья — и не какие-нибудь, а наложенные дедом самолично — жалобно хрустнули, полыхнули всеми цветами радуги — и не устояли. Через несколько мгновений колдовское пламя прошило машину насквозь, ударило в асфальт — и брызнуло во все стороны всполохами и ошметками раскаленного железа.

Даже на расстоянии Щит нагрузило так, что руки хрустнули одновременно во всех суставах. Резерв одним махом просел наполовину, и понемногу полз и дальше — но опасность миновала. Не убирая магический купол, я кое-как потушил пламя вокруг и помог Настасье подняться. Она, похоже, не пострадала — только перепугалась до полусмерти. Побледнела и чуть пошатнулась, вставая на ноги, но все равно держалась куда лучше начальника завода.

— Что… Все уже кончилось?! — пробормотал он, выглядывая одним глазом из-под сложенных на голове рук. — Что это было, ваше сиятельство? Бомба?!

— Хотел бы я сам знать, — проворчал я.

Определенно работал маг куда сильнее меня — в несколько раз… Возможно, даже сильнее деда. Такой без труда прицелился и ударил бы заклятьем хоть с половины километра, хоть с другого конца города. Но разрушения в итоге оказались не такими уж и масштабными: колдовское пламя слегка подпекло асфальт, выбило стекла, скорее всего, зажарило пару голубей и опалило кирпичную стену по соседству. И, конечно же, превратило мою машину в груду дымящегося металлолома… Но больше всего меня занимало совсем другое.

Если бы Одаренный такого класса хотел попасть в цель — он бы вряд ли промахнулся.

— Есть какие-нибудь мысли? Ты сам кого-нибудь подозреваешь?

Надо было отдать Багратиону должное — примчался он чуть ли не сразу. То ли и правда волновался, то ли посчитал покушение на меня событием государственной важности — а значит, достойным высочайшего внимания.

— Ну… Подозреваю, что меня все-таки не хотели убивать. — Я пожал плечами. — Иначе дождались бы, пока я сяду в машину. Маги такого класса редко промахиваются.

— Это верно. — Багратион осторожно коснулся кончиками пальцев края здоровенной дырки в покрытой копотью крыше. — Свечка. Простое заклятье, хоть и мощное. По плетению я мог бы попробовать распознать почерк, руку Одаренного, но здесь… бесполезно.

— Кто угодно, — кивнул я. — Точнее — кто угодно в несколько раз сильнее меня. Третий класс, а скорее даже второй или первый. А таких магов в столице не так уж много. Высшие чины, главы родов, взрослые наследники… и старшие конечно, же. Вроде Дроздова.

— Не так уж много… — Багратион усмехнулся и провел ладонью над почерневшим металлом, будто пытаясь распознать что-то, невидимое глазу. — Всего-то сотня-полторы. Осталось только найти того, кто может быть тобой недоволен.

— Включая вас и дедушку? — поинтересовался я.

— Кхм… Надеюсь, ты сейчас шутишь. — Багратион нахмурился, покачал головой и принялся вытирать руку платком. — Не всем нравится то, что ты сейчас делаешь. Род Горчаковых многим перешел дорогу.

— И кто-то хочет, чтобы я остановился. Закрыл производство, распродал фабрики с патентами, уволил людей… — проговорил я. — И чтобы все стало так же, как и раньше. Хотя только дурак не понимает, кто как раньше уже не будет.

— И все-таки еще пара месяцев покоя нам бы не помешали. — Багратион поморщился, будто проглотив что-то горькое. — А что до твоих врагов… Очень может быть, их стало бы куда меньше, если бы ты не тянул одеяло на себя везде, где можно.

— Везде, где нужно, ваша светлость, — отозвался я. — Мы с дедом создали больше рабочих мест, чем сейчас есть на государственных предприятиях в столице. Платим людям достойные деньги — и позволяем создавать рабочие союзы и самим контролировать условия на производстве. В общем, делаем все для того, чтобы подарить нам всем не пару месяцев, а еще много лет покоя!

— А еще ты разогнал всех крепостных в Елизаветино, и поэтому некоторые считают тебя опаснейшим либералом. — Багратион махнул рукой. — Не заговаривай мне зубы, Саша. Ты усиливаешь власть рода, только и всего… Сколько вы с дедом уже получили на одних заказах от армии? Миллион? Полтора?

— Два с половиной. Но этого не хватит покрыть и десятой части наших расходов.

— Это временно, — проворчал Багратион. — Впрочем, ладно. Я могу сколько угодно считать, что ты перегибаешь палку, но моя задача — защитить тебя, а не воспитывать… Держи. Думаю, тебе это сейчас нужнее.

Я едва успел поймать блеснувший в воздухе латунью цилиндрик. Хваткий и достаточно увесистый, чтобы использовать его в качестве свинчатки — но защитить меня от недоброжелателей он мог, конечно, куда изящнее и надежнее.

“Глушилка”. Как знать — не та же самая, что я принес Багратиону в канцелярию еще на фонтанке. Одному Богу известно, сколько их в ту злосчастную ночь осело по карманам канцеляристов, защищавших дворец придворных, военных и рядовых жандармов, но большую часть его светлость наверняка постарался прибрать к рукам… и все-таки поделился.

— Благодарю, ваша светлость. — Я убрал неожиданный подарок в карман и все-таки поинтересовался: — а где остальные?

— В надежном месте, — сварливо отозвался Багратион. — Мы их… изучаем?

— И как успехи? — Я не упустил случая слегка поддеть его светлость. — Первый образец я отдал вам еще осенью, если мне не изменяет память.

— Не изменяет. И мне не стыдно признать, что наши изыскания… мягко говоря — зашли в тупик. — Багратион махнул стоявшим чуть поодаль городовым и неторопливо зашагал к воротам. — Плотность и структура плетения такие, что лично мне не хватило бы резерва даже на то, что у тебя в кармане. Про большой сердечник я вообще молчу.

— А кому хватило бы? — уточнил я. — Первый класс, может быть, или кто-то из старших?

— Сомневаюсь. — Багратион пожал плечами. — Дело не только в силе Дара как таковой. Контуры структуры практически идеальны. Это как чертить от руки сложнейшие линии несколько часов, не отрывая пера от бумаги — и ни разу не ошибиться.

— Звучит жутковато. Особенно если представить себе человека или существо, которое на это способно. — Мне вдруг на мгновение стало прохладно, хоть солнце и светило так, как полагается в начале июня. — Хотел бы я знать, откуда эти штуковины берутся и как попадают в Россию. Может, “глушилка” уже стояла на “Бисмарке”, когда он пришвартовался у Зимнего?.. Кстати, а я ведь так и не спросил — что стало с немецкими моряками?