— Довольно. — Я не стал дослушивать список, который, похоже, мог продолжаться чуть ли не бесконечно. — Все это вы могли бы рассказать и Третьему отделению, и кому угодно еще — но заявиться в столицу не пожелали… Значит, хотите предложить сделку. Но какую? И почему не самой государыне, а наследнику Павлу?

— Узнаете… и очень скоро. — Куракин покачал головый. — Такому уму можно позавидовать, князь, хоть вы и упорно упускаете из виду, что для некоторых людей благо страны могут быть важнее и собственной выгоды, и даже чести. Но вам я хочу предложить возможность, которой может уже не представиться.

— Я весь внимание.

— Измена проникла так глубоко, что у Багратиона уйдут годы на то, чтобы выкорчевать ее целиком. Столица прогнила насквозь… Но вы, князь, можете собрать сильнейших Одаренных империи. Они пойдут за вами. А у меня еще остались солдаты, на которых можно рассчитывать… Не гвардия, конечно же — но это достойные и отважные люди, верные стране и короне. И поверьте, все они уже давно ждут возможности обрушиться на врагов. — Куракин сжал здоровенный костлявый кулак. — Если мы объединим силы и ударим вместе — то покончим со всем. Уничтожим заговор одним махом, под самый корень!

— Отличная идея, генерал, — усмехнулся я. — Пожалуй, даже слишком хорошая, чтобы не содержать никакого подвоха.

— И все же его нет. — Куракин пожал плечами. — Мне прекрасно известны и ваши взгляды, князь, и даже цели. Я не знаю, под силу ли сейчас России выстоять против германского Рейха, но в нашей власти хотя бы сделать так, чтобы страна не вступила в войну раздираемой на части изменой… Я не сомневаюсь, что вы с юным наследником наведете порядок.

— Мы? А как же…

— Вы, князь. И никто иной, — хмуро продолжил Куракин. — Хотел бы я сам увидеть, как враги короны будут наказаны, но этому едва ли суждено сбыться. Когда мы закончим, я оставлю командование полками и сдамся. Надеюсь, этого достаточно, чтобы вы поверили мне хотя бы немного?

От удивления я не смог толком ничего ответить. Нет, конечно, мятежный генерал не раз удивлял и меня, и Багратиона и, пожалуй, всю столицу. Я беседовал с ним от силы четверть часа, но уже успел убедиться, что старик не бросает слов на ветер. Но такое…

— Разумеется, я пойду под суд. Военный или гражданский — неважно. Едва ли наследник решит сохранить жизнь мне и другим генералам. Но я хочу, чтобы его высочество пощадил солдат и младших офицеров. Всех — и гвардейских полков, которые…

— Вы хотите сказать?..

— Да, — отрезал Куракин. — Полная амнистия для всех армейских чинов ниже полковника. Эти люди лишь выполняли приказ и ни в чем не виноваты. Было бы несправедливо заставлять их ответить за мои ошибки… Думаю, казни командиров полков будет достаточно.

— Безумие. — Я покачал головой. — Павел никогда не согласится на такое. А государыня императрица и вовсе не пожелает…

— Согласится. Таковы мои условия — и других не будет. — Куракин убрал руки за спину и выпрямился во весь свой гигантский рост. — Уверяю вас, князь, правителям приходилось идти на куда более сомнительные сделки. Я же прошу лишь сохранить жизнь и честь людям, чьи штыки станут верной опорой трона будущего императора. Разве вы решили бы иначе?

— Я — не наследник престола, — вздохнул я. — Но даже мне подобное кажется сомнительным и даже опасным.

Злость ушла. Не то, чтобы я был уже готов полностью довериться Куракину, но подозревать его в обмане с каждым мгновением становилось все сложнее и сложнее. Если бы он просил за дочь, за себя, пытался выторговать теплое местечко или хотя бы свободу… но нет. Железный старец или действительно не боялся военного суда, или вел игру, раскусить которую я никак не мог.

Прямой обман я бы почувствовал… наверное. И если все это не было очередным витком чьего-то коварного плана, Куракин желал выкупить судьбы своих солдат за информацию, которая стоила куда больше. Знай я имена заговорщиков, их каналы поставок и связи за границей хотя бы месяц назад — все могло бы сложиться иначе.

Но и сейчас еще не поздно.

— Вы ведь понимаете, что не в моей власти принимать такие решения, — осторожно начал я. — Даже от имени собственного рода, не говоря уже о…

— Поговорите с вашим почтенным дедушкой. Поговорите с наследником. — Куракин неторопливо зашагал обратно к дороге. — Но умоляю вас, князь, сделайте это поскорее. О большем я не прошу!

Даже молчаливое согласие в моем положении могло оказаться по меньшей мере небезопасным… а то и тянуло на государственную измену. Впрочем, мне уже не раз приходилось ввязываться в сомнительные авантюры — и пока что чуйка не подводила.

— Я могу быть свободен, генерал? — поинтересовался я.

— Да. Как я и обещал. — Куракин кивнул в сторону машин. — Ступайте, князь. Вам дадут автомобиль и укажут дорогу к городу… И храни вас Бог.

Я молча зашагал к дороге — и никто даже не попробовал меня остановить. Солдаты будто вовсе потеряли интерес к происходящему и курили, наполняя предрассветную дымку дымом и запахом дешевого табака. Даже Нелли промолчала — только улыбнулась, вручая мне ключи от “Волги”.

В любое другое время я бы озаботился заклятиями или попытался бы дотянуть Даром до деда или Андрея Георгиевича, но сил едва хватало крутить баранку и нажимать неожиданно тугие педали. Дорога была пустая, никто не пытался меня преследовать или следить — так что я просто катился по асфальту, пока не добрался до… чего-то. Даже не деревеньки — просто нескольких домов чуть в стороне от трассы. То ли местная администрация, то ли небольшое имение какого-то зажиточного семейства.

Разбираться я не стал — вполне хватило, что здесь был телефон и мне милостиво позволили им воспользоваться. Трубку в Елизаветино взяли только через три или четыре гудка. Бесконечно долго — по меркам деда, который всегда чувствовал, когда со мной что-то не так.

Но в этот раз, похоже, и на том конце провода творилось невесть что.

— Здравствуй, Саша. Ты жив?

Знакомый голос звучал даже не устало, а как-то совсем бесцветно. Будто из деда вынули не только батарейки, но заодно и половину внутренних органов. Я не услышал и тени тревоги… впрочем, нам обоим уж точно было не до обид.

— Жив? Ну… Более-менее, — вздохнул я. — Меня затащили… не знаю. Похоже, я где-то в сотне километров к востоку от города.

— Хорошо. Тебе нужна помощь?

— Нет, но я…

— Сможешь добраться домой? — Дед явно не собирался тратить времени на то, что не касалось жизни и смерти. — Или хотя бы туда, где я смогу зацепить тебя Источником?

Вот так. Сможешь сам? И больше никаких вопросов. Не знай я старика — пожалуй, подумал бы, что ему вообще нет до меня никаких дел. Где-то на уровне солнечного сплетения тоскливо заныло. Похоже, там, в Елизаветино — или еще где-то — стряслось что-то запредельное.

— Вроде смогу. — Я взглянул через окно на тускло поблескивающую на улице “Волгу”. — Не хочешь все-таки поинтересоваться, что со мной случилось? Или я пропустил что-то важнее собственного похищения?

— Вроде того. — Дед говорил так, будто каждое слово давалось ему с трудом. — Приезжай поскорее, хорошо?

Что-то определенно пошло не так. И почувствовал неприятности я куда раньше, чем добрался до родной усадьбы в Елизаветино. Несколько часов дороги тягучее и выматывающее чувство опасности преследовало меня. Бежало по дороге следом за видавшей виды усталой двадцать первой “Волгой”, будто норовя вцепиться в задний бампер острыми кривыми зубами. Гнало до самого поворота с шоссе — и только там отстало, бессильно рыча.

Я наконец почувствовал себя дома… но не в безопасности, пока еще нет. Прямая угроза исчезла там, где асфальт под колесами сменился раскатанным грунтом. Здесь меня надежно защищала не только родовая магия, но и стены домов вокруг, и люди, и сама земля. Могучие охранные заклятья — пожалуй, даже посильнее тех, что дед с Андреем Георгиевичем навешивали зимой и неспокойной весной — я нащупал чуть ли не за километр или полтора до усадьбы. Плетения сурово гудели в невидимом простым смертным мире и отдавались чуть ли не физической болью в зубах и где-то под ребрами. Елизаветино словно готовилось к осаде.