— Что такое, господа? — поинтересовался я, кое-как разлепив засохшие губы. — Вам так плохо платят? Мы могли обсудить это — уверен, мой дедушка даст вдвое больше каждому, если…

— Заткнись.

Пинок под ребра оказался куда убедительнее слов. Больше бить не стали, но я все равно внимательно обвел глазами всех нападавших, запоминая лица. И двоих, кажется, проняло. Масок они не носили, но тут же принялись прятаться за воротами курток… уже неплохо.

Значит не только знают, кто я такой — но и неплохо представляют себе последствия.

Которые, впрочем, со всех сторон пока складывались не в мою пользу. Путиловский остался слишком далеко, да и меньше всего мне бы сейчас хотелось, чтобы меня примчалась спасать Настасья. Дед наверняка рвал и метал — но теперь не мог даже нащупать меня Даром, чтобы или отдать команду людям в городе, или непостижимым образом явиться самому — как тогда, на “Бисмарк”. А городовые…

Нет, на них рассчитывать определенно не стоило. Если уж Орлов посмел напасть на меня прямо в городе, пара машин с мигалками его явно не остановят.

И все же схватившие меня головорезы куда-то спешили. Суетясь и толкая друг друга плечами, они подняли меня, скрутили руки за спиной и натянули на голову мешок прежде, чем я успел ехидно поинтересоваться, не желает ли его сиятельство появиться лично, чтобы засвидетельствовать мне свое почтение.

А еще — объяснить, какого черта вообще происходит. Не то, чтобы я считал Орлова великим стратегом, но идиотом он явно не был. А значит — прекрасно понимал, чем может закончиться для всех похищение наследника рода Горчаковых среди бела дня.

И все таки решился. Кухарка с ножом и превращенными в кашу мозгами — первое предупреждение. Взорванный магией автомобиль — второе. Личная беседа на выходе из зала Государственного совета, уже после того, как мы выпотрошили “Принцессу Анастасию” — третье.

Я проигнорировал все до единого, и теперь, похоже, расплачивался. Не посчитал себя неуязвимым и неприкасаемым, конечно — но все-таки недооценил ни противника, ни его возможности, ни решимость.

Ни, похоже, ситуацию. После месяца тишины ничто не предвещало беды, а теперь…

Мои размышления прервал не сильный, но весьма болезненный удар по лбу. Похоже, подручные Орлова упаковывали меня в багажник — и делали это не слишком-то аккуратно. Я негромко выругался, но дергаться не стал. Сам улегся поудобнее, вытянул ноги, насколько можно — и принялся слушать.

Меня лишили Дара и пистолета, связали руки, насильно погрузили и везли куда-то. Похоже на “Чайке” или “двадцать четвертой” — могучий звук двигателя я узнал без труда. Везли быстро, в спешке, но все-таки не настолько, чтобы надеяться на погоню. Голова все еще трещала, меня мотало по багажнику и пару раз изрядно приложило боком обо что-то твердое, но кое-как соображать все это не мешало.

Куда мы едем? Об этом я мог только догадываться. Попытки считать улицы и расстояние так ни к чему и не привели — машина то ускорялась то сбрасывала ход и поворачивала так часто, что через десять минут я даже примерно не представлял, где нахожусь. Разве что потом по скорости и мерному гудению мотора сообразил, что меня везут по трассе за город.

Вариантов было немного: Орлову и его шайке понадобился заложник, и я оказался самой подходящей кандидатурой.

Но почему сейчас? Не раньше, не позже… Почему они так рискуют, зная характер деда? И не только его! За последний месяц я успел заручиться поддержкой большинства древних родов и ощущал себя куда увереннее. Да и Багратион — несмотря на все наши разногласия — наверняка бросит на мои поиски если не все силы, то немалую их часть. Если придется, жандармы и подчиненные Третьему отделению гвардейцы прочешут весь город, заглянут в каждый угол. Не говоря уже о том, что кто-то наверняка видел, мог запомнить людей, номер машины, опознать трупы…

Зачем, черт возьми?! Для чего так подставляться? Нет, что-то определенно случилось. Ситуация изменилась — или все мои враги разом сошли с ума.

И все же это я сейчас ехал в багажнике черт знает куда. А Орлов… Орлов, похоже, узнал что-то, о чем ни я, ни дед, ни даже Багратион пока еще не догадывались.

Выругавшись, я и прижал ладони к лицу. Просыпаться с дикой головной болью мне уже случалось, и не раз — но чувство унижения к этому примешивалось, пожалуй, впервые. Кое-как перевалившись на бок, я осторожно ощупал затылок. Пальцы тут же наткнулись на здоровенную шишку, покрытую слипшимися заскорузлыми волосами. Кто-то крепко приложил меня, доставая из багажника — то ли прикладом, то ли рукоятью пистолета, не иначе. И сил у него оказалось достаточно, чтобы я отключился…

На сколько? Я мог проваляться на полу и пять минут, и несколько часов. А если меня потом еще и обработали магией — все сутки.

Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Ни малейшего намека на лампочку, огонь или хотя бы окно. Только густая и вязкая чернота — вязкая и непроглядная. На мгновения я даже испугался, что ослеп — но глаза как будто остались на месте и смотрели, как положено… просто ничего не видели.

Ладно. Даже если зрение у меня отобрали вместе с Даром — остальные четыре чувства пока еще на месте.

Голова все еще раскалывалась, но в целом я чувствовал себя уже почти сносно. Так что оставалось только кое-как поднялся и принялся вслепую исследовать свое “обиталище”. Оказалось оно довольно компактным — до низкого потолка я достал рукой, даже не подпрыгивая. Пальцы коснулись грубоватой поверхности — то ли кирпича, то ли камня. Холодного на ощупь и как будто чуть влажного. Похоже, меня посадили в подвал.

Выставив руки, я двинулся вперед — и через несколько шагов уперся в стену — тоже каменную, как и потолок. Так себе хоромы. Сыро, холодно, темно, никакой магии — да еще и тесно. Осторожно переступая, я прошел вдоль стены, скользя по ней ладонью, едва не врезался лбом в свод потолка — похоже, здесь он снижался чуть ли не до высоты примерно мне по плечо. В нише стояло что-то деревянное — похоже, какие-то бочки или коробки, кое-как прикрытые сверху грубой тканью. Дальше дороги не было — так что я повернул и шагнул направо.

Снова стена, снова камень под пальцами — но вдруг он сменился чем-то другим. Не таким холодным, гладким. Не отполированным, конечно — но будто покрытым… лаком? Да, похоже на то.

Дверь?

Потратив примерно полминуты, я отыскал сначала здоровенную петлю где-то на уровне плеча — а потом и ручку. Простую скобу, вбитую прямо в доски. Толстые и явно прочные — не отпереть, не сломать. Булавой или Кладенцом я бы вскрыл эту преграду на раз-два… Но увы. Магии мне не оставили. Не знаю, где спрятали “глушилку” — но работала она исправно.

Пришлось полагаться только на собственный разум — и спустя еще минуту мне, наконец, повезло. Примерно в полуметре от двери пальцы наткнулись на что-то похожее на витой провод. Пробежавшись пальцами вниз, я нащупал выключатель и с некоторым опасением щелкнул.

И прямо перед глазами вспыхнул свет. Лампочка оказалась сразу над дверью, чуть ли не на уровне глаз — и голова снова взорвалась болью. Зато теперь я хотя бы мог видеть.

Помещение, где меня заперли, оказалось не таким уж и большим — но и не крохотным. Окон нет, всего одна дверь — массивная, из темного дерева на громоздких ржавых петлях. Провод и выключатель смотрелись относительно новыми, но само здание явно было построено давно — скорее всего, еще в прошлом веке. Меня заперли в подвале…точнее, в винном погребе — судя по бочкам и пыльным бутылкам на полке у дальней стены.

Но теперь все это превратилось в что-то вроде тюремной камеры. Была даже деревянная кровать — узкая, покосившаяся, с растрескавшимися краями. Пружины кое-где торчали из матраса наружу — так, что ложиться туда в здравом уме никто бы не стал. Наверное…

Бурые засохшие пятна на светлой ткани явно намекали, что я здесь не первый.

Куда же меня посадили? В старинную усадьбу где-нибудь на окраине города — или того дальше? А может, в одно из легендарных подземелий прямо в центре?.. Даже не донесли до кровати — швырнули на пол.