И едва не пальнул в невесть откуда взявшегося мужика с винтовкой. Тот медленно поднимался нам навстречу, держась за стену – и оставляя на ней влажные кровавые отпечатки.

– Степан… – пробормотала Воронцова.

– Ваше сиятельство!

Тот, кого назвали Степаном, едва стоял на ногах – похоже, ему здорово досталось. На меня бедняга не обратил вообще никакого внимания: то ли принял за одного из своих, то ли вообще за прислугу – но уж точно не узнал в перепачканном грязью и кровью мальчишке юного князя Горчакова.

Пожалуй, и к лучшему.

– Что делать прикажите? – простонал Степан, приваливаясь плечом к стене. – Лезут и лезут, как тараканы!

Воронцова закономерно не ответила – вряд ли у нее был хоть какой–то опыт… подобного.

Впрочем, как и у меня.

– Как там? – Я указал на лестницу стволом «нагана». – Сколько наших осталось?

Ну вот. Теперь они уже «наши». Видел бы меня сейчас дедушка…

Степан смерил меня растерянным взглядом, потом посмотрел на княгиню, но вопросов задавать не стал.

– Четверо… ваше благородие. – Дворянина во мне охранник все-таки распознал – или просто бросил наугад. – Я пятый, да вот… беда случилась.

Степан мягко и как–то беспомощно улыбнулся, убирая ладонь с бока. Рану я не разглядел, но выбившаяся из-под ремня рубашка и левая штанина уже успели пропитаться кровью. Похоже, рана была серьезная… и без помощи жить мужику оставалось какие–то минуты.

– Княгиня… – Я посмотрел на Воронцову. – Подлатать сможете?

Я ожидал, что она начнет топать ногами, требовать что–то или просто биться в истерике – но ее сиятельство, похоже, все-таки оказалась покрепче, чем я думал. И, наконец, взяла себя в руки: нахмурилась, сложила губы в тоненькую полоску, коротко кивнула – и склонилась над медленно оседающим на ступеньки Степаном.

Неплохо бы отправить его наверх, там весь двор, как на ладони… Но с такой дыркой в животе он уже не боец.

– Как закончите – спускайтесь за мной вниз, княгиня. – Я подхватил винтовку из ослабевших рук. – Нельзя дать запереть нас на втором этаже. Оттуда отступать уже некуда.

Не очень–то мне хотелось оставлять ее одну, но выбор был невелик. Судя по доносившимся с лестницы выстрелам и воплям, щедро сдобренным трехэтажным матом, дела у защитников Воронцовской фамильной цитадели шли так себе. Настолько, что сейчас бы я, пожалуй, даже обрадовался бы появлению деда с его армией. Или еще кого-нибудь.

Багратион… где тебя вообще носит?!

Я ломанулся вниз, прыгая сразу через несколько ступенек, и оказался в том же самом месте, где пробирался в дом. По гостиной будто прошелся смерч – дырок от пуль на мебели и стенах было столько, что я даже на мгновение удивился, как остались в живых уже знакомые мне картежники… двое.

Третий лежал у опрокинутого стола с аккуратной дыркой прямо во лбу. Для него партия в преферанс закончилась – уже навсегда.

– Степан? – заорал один из уцелевших, выцеливая кого–то через размолотую пулями раму.

– Я за него, – буркнул я.

– Уходить надо! – «Картежник», похоже, так и не сообразил, что вместо его товарища сверху вернулся кто–то другой. – Не осилим!

Не Одаренный – из простых, как и второй. Но сейчас, когда и по ту сторону стены все вычерпали резерв чуть ли не до дна, два хоть кое-как защищенных стрелка – это уже немало.

– Держись! Некуда нам уходить – на улице всех как гусей перебьют!

Я снес прикладом чудом уцелевший светильник, и гостиная погрузилась во тьму. Не то, чтобы это так уж сильно помогло, но теперь нападавшим снаружи хотя бы стало сложнее поймать в прицел мелькающие в окнах фигуры. Судя по крикам снаружи – коротким командам пополам с отборным матом – наемники уже подобрались почти вплотную. Достаточно близко, чтобы забросить внутрь очередной «подарочек».

– К двери не подпускай! – Я перемахнул через диван и, скользнув по полу, нырнул за подоконник. – Сожгут к… матери!

Виски, суставы пальцев и даже локоть взвыли болью, но еще на одно заклятье меня все-таки хватило. Горыныч получился медлительным, чахлым – и все-таки достаточно ярким, чтобы выхватить из темноты длинные тощие силуэты. Совсем рядом, буквально в десятке шагов от входа.

Я выстрелил – быстро, навскидку. Винтовка коротко рявкнула, лягнула в плечо, и ближайшая тень взмахнула руками, падая – а я уже рвал затвор и целился снова.

– Так им, ваше благородие! – заорал охранник.

И тут же смолк, уткнувшись лбом в подоконник. Все-таки достали. Я отполз назад, почти наугад отстрелял остатки обоймы и отшвырнул бесполезную винтовку. Последнюю пулю влепил уже прямо сквозь дверь – и, кажется, попал: наемники подошли вплотную.

– Князь! – послышался в темноте за спиной голос Воронцовой. – Где вы, князь?!

– Да твою ж… – устало выдохнул я.

Если бы не кое-как державшийся на честном слове Ход, княгиня наверняка с перепугу распластала бы меня Серпом надвое. Но я оказался быстрее: в два прыжка преодолел разделявшее нас расстояние, сбил ее с ног и самым что ни на есть бесстыжим образом прижал к полу всем своим весом. Ситуация, пожалуй, выглядела бы пикантной… если бы не тут же засвистевшие над головой пули. Воронцова верещала так, что на улице уже наверняка услышали – и ломанулись на приступ.

– Вставайте! – Я кое-как поднялся с роскошного тела княгини и протянул руку. – Уходим!

Через заднюю дверь – ту самую, у которой я поймал пацана с бельем. Не самая умная затея – но уж точно лучше, чем ломиться через парадный вход. Или дальше дожидаться подмоги.

Впрочем, на что я вообще рассчитываю? Если уж у Багратиона или городовых нет отряда прямо здесь, за углом, глупо рассчитывать, что они появятся сейчас. С первого выстрела на набережной прошло минуты три-четыре… а до последнего осталось и того меньше.

Пригибаясь и волоча за собой Воронцову, я каким–то чудом сумел извернуться и напоследок опустошить весь барабан. И обычные пули, и зачарованные. За окнами послышались крики, что–то загорелось – а потом вспыхнула и разлетелась в щепки дверь.

– Быстрее! – Я поволок Воронцову в «предбанник», через который забрался в дом. – Я знаю, где выход!

Но, к сожалению, знаю не я один.

Нападавшие оказались не такими уж болванами: вторая группа, хоть и запоздало, обогнула дом и отыскала дверь с дальней стороны двора. Она распахнулась, и мне навстречу шагнул высокий мужчина. Без оружия: он в нем попросту не нуждался.

Мне снова повезло. Серп и даже Булава наверняка прикончили бы меня на месте, но медлительный Горыныч оставил крохотный шанс. Когда темнота передо мной вспыхнула алым, я прыгнул вперед, сложился, подгибая колени, ударился лопатками в пол и проехал по доскам на спине где–то полметра. Огненное заклятье прошло прямо надо мной, обдавая невыносимым жаром и подпаливая брови с ресницами.

В его свете я увидел лицо. Безусое, молодое – Одаренный парень оказался от силы на пару лет старше меня самого… Неудивительно: матерый боец наверняка начал бы с чего-нибудь посерьезнее.

И уж точно не забыл, что Щит закрывает только спереди.

«Кольт» в моих руках ожил. Две пули попали стоявшему надо мной Одаренному в живот, а третья вошла снизу под челюсть откидывая назад изувеченную голову. Рослое и неожиданно тяжелое тело рухнуло на меня, но не затихло, а продолжило дергаться в такт гремевшим в нескольких шагах впереди выстрелам. Бедняга даже после смерти послужил щитом, приняв весь предназначенный мне смертельный металл. Я высадил остатки магазина, уложив еще двоих наемников, а последнего аккуратно разделала на две половинки чудом не попавшая под раздачу Воронцова.

Кажется, все. Пронесло.

– Благодарю вас, княгиня. – Я кое-как спихнул с себя убитого – Но не будем медлить.

Судя по шуму из полыхающей в глубине дома гостиной, фора у нас… в общем, нет у нас никакой форы.

Похоже, «тактика выжженной земли» кое-как сработала. Весь дом Воронцовых полыхал так, что наемники, похоже, так и не решились забраться внутрь: решили обойти через двор, подарив нам еще несколько драгоценных секунд. Снова стрелять начали, когда мы уже протискивались сквозь забор, который я вскрыл Кладенцом.