Действительно — в сотне шагов впереди с негромким плеском искрилась вода. Я бы скорее назвал это крупным ручьем — в самом широком месте поток набирал от силы полтора человеческих роста, а в глубину наверняка был мне по колено… но тем лучше для нас.

— Идем. — Я снова взял Гижицкую за руку. — Сейчас лучше прибавить шагу.

Трава впереди понемногу сменялась грязью — похоже, не так давно прошли дожди, и вода успела изрядно размыть берег. И если на склоне за спиной наши следы сможет отыскать только собака или опытный егерь — здесь их увидит даже младенец. Но если…

Придумал!

— Князь, что вы?..

— Лучше не дергайтесь, графиня. — Я перехватил Гижицкую под колени, поднимая повыше. — Вряд ли вам сейчас захочется купаться.

К счастью, ее сиятельство в столице не злоупотребляла пирожными, а в последние дни и вовсе осталась и без ужина, и без завтрака — так что нести ее оказалось не так и сложно. Я без труда прошел по берегу, оставляя на размокшей земле глубокие отпечатки, забрался в воду — и через несколько мгновений вышел с другой стороны ручья. Сделал несколько шагов до травы — и тут же вернулся обратно, стараясь ступать в следы собственных ботинок.

— Что вы задумали? — поинтересовалась Гижицкая. — Собираетесь нести меня на руках?

— Не дольше, чем потребуется, — вздохнул я. — Постарайтесь не мешать — или мне придется взвалить вас на плечо, как мешок с картошкой.

Угроза подействовала — и ее сиятельство затихла. И даже пыталась помочь, крепко обняв за шею обеими руками. К счастью, дно ручья оказалось довольно плотным, так что я смог прошагать вверх по течению где-то сотню метров или даже полторы. Вода была не слишком холодной, и все же через несколько минут ноги понемногу начали неметь — и я выбрался на берег, отыскав место, где поток натащил откуда-то сверху целую кучу твердых камней.

— Замечательно… И что теперь? — поинтересовалась Гижицкая, когда я, наконец, опустил ее на землю. — Я думала, вы все-таки собираетесь на ту сторону.

— Нет. — Я отер со лба выступивший пот. — Но так мы, пожалуй, собьем немцев с толку: они станут искать следы на другом берегу — а мы тем временем уйдем вверх по течению здесь.

Я и сам не был уверен, что мой трюк сработает — так что снова ускорил шаг, убираясь подальше. Вода наверняка уже успела смыть отпечатки моих ног на дне ручья, и собаки потеряют след — но если среди солдат или офицеров найдется достаточно сообразительный — он вполне сможет догадаться прогуляться вдоль воды — и тогда…

— Прячьтесь, князь! — Гижицкая потянула меня за руку. — Кажется, я что-то слышу.

Ничего похожего на куст или толстое дерево рядом как назло не оказалось — так что мы просто плюхнулись в траву за небольшим валуном. И вовремя — внизу снова послышался собачий лай, и на этот раз куда ближе, чем в прошлый раз: мои выкрутасы в воде заняли не так уж много времени, да и след теперь был куда свежее.

Сначала к ручью выскочили овчарки, а за ними — солдаты. Кто-то из офицеров ткнул прикладом в землю, опустился на одно колено — и, рявкнув на весь лес, первым плюхнулся в воду, поднимая брызги. Похоже, увидел отпечатки ботинок на другом берегу и теперь гнал свое воинство за добычей, которая физически не могла уйти далеко. Не знаю, сколько немецких марок или медалей пообещали горе-следопытам за наши головы — ломанулись они так, будто готовы были бежать хоть до французской границы.

И что-то подсказывало: прежде, чем хоть кто-то из солдат сообразит, что собаки потеряли след — мы будем уже далеко.

— Лучше не сидеть на месте. — Я поднялся на ноги. — Особенно теперь, когда ноги у меня мокрые по самое колено.

Ботинки я не менял, так что даже тоскливо хлюпая при каждом шаге, натирали они не так уж сильно — и дорога через лес давалась без труда. Мы с Гижицкой брели вдоль ручья, пока деревья вокруг не расступились, выпуская нас в поле, за которым вдалеке виднелась дорога с сиротливо торчащим вверх указателем на столбе.

— Трир, — прочитала Гижицкая, чуть прищурившись. — Далеко же нас занесло, князь.

— Вы знаете, где это место?

— Примерно в сотне километров к югу от Кельна… может, чуть больше. Совсем маленький городок на берегу реки Мозель. — Гижицкая на мгновение задумалась. — Хорошая новость — прямо за рекой начинаются владения герцога Люксембургского.

— А плохая? — уточнил я.

— Граница наверняка хорошо охраняется. Особенно теперь.

Я замедлил шаг, разворачивая в памяти изрядно залежавшиеся и покрытые пылью знания местной географии. И расклад получился далеко не радужный: “Петр Великий” рухнул на землю в самой западной части владений германского Рейха. До границы осталось всего несколько километров — буквально рукой подать…

И все же идти туда определенно не следовало. Конечно, Люксембург формально не подчинялся ни покойному кайзеру, ни имперскому парламенту — и уж тем более не стремился вступить в войну на чьей-либо стороне. Но даже если мы каким-то чудом окажемся на том берегу Мозеля и попадемся солдатам…

— Думаю, там нам делать нечего, — вздохнул я. — Бедняга-герцог вряд ли пожелает портить отношения с канцлером Каприви. Его люди выдадут нас по первому же требованию.

— Боюсь, так оно и есть. — Гижицкая покачала головой. — Но если так — то куда?..

— Пойдем на юг. — Я пожал плечами. — Обогнем Люксембург и попытаемся выбраться к французской границе.

— Что? — фыркнула Гижицкая. — Вы собираетесь идти полсотни километров пешком?! Без еды, без нормальной одежды?:

— Видимо, да. — Я пожал плечами. — И даже больше, если потребуется. Но вы, конечно же, не обязаны следовать за мной… Выходите к дороге — рано или поздно здесь проедет какая-нибудь машина. Вам достаточно будет назвать себя, и никто посмеют причинить вреда столь ценному пленнику. И нет ничего позорного в том, чтобы…

— Предлагаете сдаться?! Ну уж нет, ваше сиятельство! — Гижицкая уперлась руками в бока. — Позвольте напомнить, что я служу российской короне — точно так же, как и вы, князь.

Гонка через лес явно далась ее сиятельству нелегко: даже если ночь восстановила силы, теперь их снова осталось не так уж много. Вряд ли столичной красотке когда-то приходилось удирать от солдат, да еще и лишаться родовой магии, без которой она наверняка чувствовала себя голой и беззащитной… пожалуй, как и я сам.

Но гонора у Гижицкой уж точно не поубавилось: она смотрела на меня так, будто нас окружала не неведомая глушь под Триром, а стены клуба “Кристалл”, в котором ее сиятельство по праву называлась хозяйкой.

— Или вам не терпится поскорее от меня избавиться?! Если так — вынуждена разочаровать, князь: я пойду с вами хоть до самого Атлантического океана!

— Ну… в таком случае, наберитесь терпения, сударыня, — усмехнулся я. — Пусть из всей делегации в живых и на свободе остались только мы двое — я все еще намерен выполнить волю его величества императора Павла.

— Так, значит?..

— Именно так, графиня. — Я поправил обрез под курткой и развернулся к дороге. — Мы идем в Париж.

Солнце добралось до зенита и понемногу начинало припекать, хоть день и выдался не слишком погожим. Мы с Гижицкой шли уже несколько часов — сначала петляли в подлеске, стараясь держаться подальше от дороги, но потом даже мне надоело прятаться. В конце концов, странная молодая парочка в поле наверняка вызывала куда больше подозрений — а ловить нас здесь было, похоже, некому.

Солдаты ушли в другую сторону, а других поисковых отрядов нам не попадалось. То и дело мы видели вдалеке людей — или коров, или машины, или одинокий трактор… или даже крыши. То отдельно стоящих ферм, то целых деревенек на полсотни домов или того меньше. Но ничего похожего на военных, полицию или даже егерей с ружьями и овчарками на поводке.

Впрочем, ничего удивительного — не такие уж мы и важные птицы. Уж точне не та добыча, за которой канцлер или кто-то из местных начальников стал бы отправлять целый полк. Солдаты сейчас куда нужнее Рейху под Варшавой, чем здесь, по соседству с крохотным Люксембургом и нейтральной Францией.