– Брат! – обратился он ко мне снова. – Ты же не будешь против, если я поух‑хаживаю за этой красоткой? – спросил он, кивая головой на Зельду. Я снова отрицательно покачал головой. Если мама Седжуани сочтет его достойным, то это будет только ее личным делом. И она знает мое мнение по этому поводу. Я не раз погнднимал эту скользскую тему, не желая вставать между возможным увлечением и ее личным счастьем. Тут мне пришла в голову интересная мысль. Улыбнувшись, я тихонько спросил парня:

– А как тебе вон та? Ушастенькая с пушистым хвостиком? У нее размеры чуть меньше, чем у Зельды! Хочешь, познакомлю поближе? – и кивнул на Катарину. Реакция Леона превзошла все ожидания. Он в ужасе отодвинулся от меня, чуть не пролив сакэ.

– Нет, нет, нет! Что ты! – яростно зашептал он. – Я попытался было разок пошутить, так она рявкнула, что если я еще раз до нее дотронусь, она оторвет мне мое достоинство! Ну ее! Мне и так хватает внимания!

– А вон та симпатяжка? – подколол я его в очередной раз, показывая на слегка подвыпившую Валенсию. Та, словно услышав наш разговор, неловко повернулась, и несколько секунд балансировала на самом краю бассейна. Но алкоголь уже сделал свое грязное дело. Девушка, пытаясь одновременно удержать равновесие и поправить сползающий халатик, с диким воплем рухнула в бассейн, подняв тучу брызг и нецензурных воплей.

– Не пов‑веришь! – Ухмыльнулся Леон, наблюдая, как мокрая и растрепанная Валенсия безуспешно пытается раз за разом подняться на ноги. – Но она сама з‑затащила меня в кусты на привале перед пещерами! Сказ‑зала, что нашла кое‑что интер‑ресное. А там и показала свои интересные прел‑лести.

Подобную каверзу я ожидал от нее в свой адрес. Как хорошо, что вовремя подвернулся Леон!

Отвернувшись от него, я послал воздушный поцелуй в ответ на улыбку зайки, прекрасно слышавшее каждое наше слово. Она оставалась по‑настоящему верна мне, даже, несмотря на возможность интрижки.

Я почувствовал, как глаза самопроизвольно закрываются. Кто‑то бережно подхватил меня и куда‑то понес, слегка покачивая на руках, но я уже улетел в страну грез…

Без понятия, сколько прошло времени, пока я спал. Проснувшись при тусклом свете магической лампы, я долго не мог сообразить, где нахожусь. Солнца в подземных чертогах не было нихрена. Но когда попробовал приподняться, то сбоку раздалось чье‑то недовольное бурчание

– Господи, только бы не Леон! Я разве многого прошу? – пробормотал я пересохшими губами. – Только не Леон!

Голова просто раскалывалась, во рту словно кошки насрали. Самоисцеление нифига не помогало, только барабаны в голове слегка приутихли. Оглянувшись, я увидел вокруг себя беззаботно дрыхнувших в разных позах напарниц в обнимку друг с другом и бутылками. Черт. Что же вчера творилось после того, как я вырубился?

Тут мое внимание привлек графин полный воды, оставленный кем‑то заботливым на тумбочке в конце комнаты. При одном только взгляде на него я ощутил ее вкус и прохладу. Даже голова стала легче. Аккуратно перешагивая через полуобнаженных напарниц, дорвавшихся до халявного алкоголя и совершенно забывших о правилах приличия, я был совсем близко от вожделенной емкости, когда по всем правилам подлянки, споткнулся об последнюю девушку.

При падении я автоматически выставил руки, которыми упал точно на грудь охнувшей, но не проснувшейся красотки. На мое счастье это оказалась Китана. Уже вчера я заметил, как девушка пытается залиться по максимуму, вероятно, чтобы забыть про сестру. Сейчас единственная оставшаяся в живых Сестра битвы, раскинув руки, храпела, совершенно не обращая внимания на командира, вольготно расположившегося сверху. Из одежды на ней была только набедренная повязка. Если верить моей памяти, перед тем как вырубиться, мы с Леоном устроили соревнование по размерам груди у девушек. И подвыпившие вертихвостки согласились! Пытаясь вспомнить, что было дальше, я только вызвал новый приступ головной боли. Но и упустить такой шанс было нельзя. Я лежал на восхитительно прекрасной в своей наготе девушке, пусть и пропустившей сотни лет в образе полуразумного авиатранспортника. Интересно, какой мощный колдун сумел их запечатать в таком облике? И есть ли еще сестры, подобные им? Сделав зарубку себе на будущее, я принялся наслаждаться ее горячим, но бессознательным телом, предварительно оглянувшись на предмет проверки внезапного пробуждения остальных пьянчужек. Но ни одна из них даже не почесалась. Леона, и некоторых других особей, включая Валенсию, и Лесси, среди них не было. Ухмыльнувшись, я одним движением распаковал своего солдата, уже принявшего боевую стойку и приступил к действиям.

Нет, конечно, я не собирался насиловать бесчувственную девушку, налакавшуюся местной сивухи, но и накопленное напряжение требовало выхода.

– Так уж вышло, что именно тебе выпала честь помочь мне выпустить пар. Ты уж извини, – прошептал я на ухо Китане. Она вздрогнула или мне показалось? Но ритм ее дыхания оставался прежним, и я успокоился.

Лаская и массируя ее небольшую, но крепкую и упругую грудь, я елозил хоботом по ее плоскому животику, борясь с искушением сорвать повязочку и засандалить солдата промеж ее крепких и стройных ножек. Но тогда бы она наверняка проснулась и завизжала. Представляю себе картину: в комнате, переполненной похмельными разбуженными девицами, происходит изнасилование. Сомневаюсь, правда, что буду побит. Скорее остальные более искушенные присоединятся к веселью, но это точно не входило в мои планы.

Несмотря на крепкий сон, девица все же что‑то чувствовала, во сне прижимаясь ко мне телом. Даже ее небольшие сосочки с ареолами, покрывшимися пупырышками, затвердели от моих прикосновений. Пусть неосознанно, но Китана все же получала удовольствие. Осмелев, я приподнялся и перенес вес тела на колени, направив жирафика точно между ее небольших холмов. Немного помогая руками, я сдвинул их воедино, поставив тем самым своего солдата в не самое удобное положение. Он не мог двинуться, чтобы не дотронуться до полураскрытого рта Китаны.

Время поджимало, мешкать было нельзя, энергия требовала выхода и я, наплевав на вероятную опасность пробуждения подопытной, включил буровую установку, ввинчивая сверло в ее ротик и обратно, пытаясь скорее достигнуть извержения полезных ископаемых. На мое удивление, девушка не только не просыпалась, но даже немного помогла мне языком, словно ей снилась конфета! Ободренный этим, я дал солдату добро на штурм ее ротика, не забывая сжимать мягкую тюрьму ее груди и следить за растущим уровнем шумовой опасности в комнате.

Как только я понял, что промышленная установка готова вот‑вот начать добычу нефти, то вонзил бурильный аппарат как можно глубже в недра подопытной и залил ее цистерну максимальным количеством драгоценной жидкости. Девушка слегка закашлялась во сне, но организм не дал ей захлебнуться, взяв на себя контроль по обеспечению жизнедеятельности. Короче говоря, она проглотила все, что я выжал из себя и даже не поперхнулась.

Пару секунд, я лежал на ее груди, успокаивая бухающее в груди сердце и удары молота в голове, когда ее губы слегка шевельнулись, и до меня донесся тихий шепот:

– Спас‑сибо, мил‑лый…

Отпрянув в испуге, я некоторое время вглядывался в ее умиротворенное личико, но она, как и ранее, не подавала никаких поводов для беспокойства. Успокоившись и списав все на игру воображения, я поднялся, и продолжил путь к графину.

– «Надо будет заняться ею плотнее как‑нибудь», – думал я, протягивая руку к желанной воде. Та оказалась именно такой, какой я и хотел – прохладной и удивительно вкусной. Боль в голове сразу прошла, а тело налилось легкостью. Наверняка, в нее добавило местное средство для снятия похмельного синдрома.

– «Надо бы позаботиться о девчатах и раздобыть побольше такого лекарства!»