– Ричард. Ричард Светоносный, – ответил я, ощущая, что влезаю в очередную задницу, да еще и прошу себя притопить в ней.

– Ричард… – Валенсия снова ушла в раздумья. – Мне осталось существовать не так уж много времени. Я выкачала энергию со всей субмарины, отключив все более‑менее не столь необходимые системы. Сейчас «Знайка Один», громадный варполет, некогда наводивший ужас на ближайшие метасистемы, погребен под толщей земной коры этой планеты. Таким он и останется на веки вечные. Но у меня все еще есть шанс продлить свое существование, пусть и в низшей форме. Справа от вас в ящиках контейнеры с концентратом нулевого элемента. Я прошу вас вставить их в приемники. Это даст мне еще немного времени и возможность переродиться.

– Прежде чем я сделаю это, – сказал я, окинув взглядом ящики. Их было не так уж и мало, а на вид они были тяжеленькими. – Какие ты даешь гарантии на то, что не причинишь вреда ни нам, ни нашим товарищам? Будешь ли ты подчиняться моему слову? Будешь ли соблюдать три закона робототехники?

– Это что за законы? – немедленно заинтересовалась Валенсия.

– А, забей! – отмахнулся я. – Просто веди себя адекватно, и не лезь куда не надо. Ну что? Согласна?

– Я согласна на все, только помогите мне! – с легким надрывом произнес голос. – Согласно нашему договору, я введу себе программу самоуничтожения в случае неисполнения вашего приказа.

– Идет, – подтвердил я. – Так. Куда мне надо вставить эти баллоны?

В течение следующих десяти минут я бегал по залу, перетаскивая ящики и вставляя в пазы и лючки в стенах странные батареи, больше всего напоминающие гигантские баллоны со светящимся газом внутри. Если бы не усиление тела вкупе с костюмом, а также помощь Лулу, я бы никогда не справился.

– Спасибо, гроссмастер, – произнесла Валенсия, как только за последним баллоном захлопнулась крышка. – Эти крохи энергии помогут мне исполнить задуманное. Молюсь только, чтобы хватило энергии. Ожидайте…

И голос стих. Пожав плечами, я подошел к пролому в стене. К сожалению, проход был недостаточно широк для меня. А другого выхода из ангара не было. Лулу легко бы пролезла наружу, но она даже не подумала оставить меня ни на секунду, преданно смотря мне в глаза, как верный пес. Стило мне только сравнить ее с питомцем, как ее образ немедленно преобразился. И вот передо мной сидела великолепная полупрозрачная овчарка, яростно колотившая хвостом по полу. Открыв пасть, полную белых, совсем не водяных клыков, она оглушительно гавкнула на весь ангар.

– Ты все больше и больше поражаешь меня, Лулу, – ошеломленно сказал я, пытаясь вытрясти эхо из ушей. – А что ты еще умеешь?

Но с противоположной стороны раздался шум открывающейся стены, похожий на тот, когда меня атаковали охранные боты, и я резко развернулся, готовый отражать вероятное нападение. Но из темноты проемы лишь выехала самодвижущаяся тележка, на которой лежал саркофаг, как две капли воды похожий на тот, что я размолотил молотом. Подъехав к нам, тележка остановилась, и в тот же момент умерли все лампы. Светилась только прозрачная крышка, скрывавшая от нас содержимое гроба. Приблизившись, я взглянул на саркофаг сверху. Лулу, вновь принявшая человеческий привычный облик, также высунула любопытную мордашку из‑за моего плеча. К сожалению, клубившийся внутри туман полностью скрывал находившееся внутри.

Щелкнуло и с легким шипением стекло пошло в сторону, выпуская клубы белого пара. Когда он иссяк, я вновь склонился над открытым саркофагом, когда изнутри что‑то буквально вылетело, сбивая меня с ног.

– Хвала Кхорну, как же это приятно, вновь чувствовать себя живой! – протянул до боли знакомый голос.

Лежа на спине, я посмотрел вверх. Опираясь на мою грудь, на меня смотрела…

Девочка. Обыкновенный ребенок примерно десяти лет. Голая, но ничего возбуждающе‑эротичного в ней не было. Обыкновенная девчонка с белыми коротко стрижеными волосами, острыми коленками и полным отсутствием каких‑либо признаков груди.

– Ну? Как я тебе мой герой? – слегка насмешливо спросила она, сдвигаясь в сторону и протягивая руку. На автомате схватившись за ее ладошку, я, было, подумал, что сейчас она свалится на меня. Не тут‑то было! Она дернула с такой пугающей силой, что едва не оторвала мне руку! Взвизгнув от боли, я вскочил сам и заорал:

– С ума сошла? Силу‑то рассчитывай!

– Странно, – бормотала Валенсия, оглядывая свое детское тело. – Этого не должно было случиться! Как же так? Почему я получилась такой…

– Девочка! – засмеялась Лулу. – Девочка. Милая! Кава‑ай! – ничтоже сумняшеся, протянула руки к «ребенку». Валенсия, даже не глядя на слайма, вытянула руку в ее сторону.

– Уймись слизняк, – спокойно, даже равнодушно сказала она. Из ее ладони при этом вылетел тонкий узкий луч, аккуратно распиливая Лулу две половинки. При соприкосновении с ней неведомая энергия зашипела, испаряя поверхность жидкости. Две идеально ровные половинки упали на пол, расплылись и медленно стали собираться в одну. По моему мозгу ударила волна боли, недоумения, обиды и ужаса.

– В следующий раз протянешь ко мне свои скользкие конечности, оставлю от тебя мокрое место, – все тем же равнодушным тоном добавила мерзкая девчонка и обратила внимание на меня, застывшего от неожиданности. – Мы так и будем стоять или…

Шагнув к ней, я залепил девчонку неплохую оплеуху. Ощущение было аццкое – будто я ударил гранитную скалу! Девочка медленно подняла руку, прикасаясь к покрасневшей щеке и потирая ее, посмотрев на меня удивленным взглядом. В ее детских глазах разгоралось новый неведомый мне огонь.

– Боль! – прошелестела она странным тоном. – Я совсем забыла, какое это сладкое чувство. Мастер? Вы сделали этого из‑за слизи? – Она перевела недоуменный взор на бурлящую лужу, из которой Лулу пыталась заново слепить свое тело. – Но ведь это просто слуга! Она даже разумом не обладает!..

Бац! Бац! Бац!

Не удержался, не скрою. Уж очень мне захотелось проучить твердолобую во всех смыслах девчонку, вообразившую себя центром Вселенной. Да из чего она сделана?! Я чуть руки не сломал!

– М‑мастер…, чуть ли не пропела, тяжело дыша, Валенсия, потирая слегка порозовевшие щеки. – Нет! Хозяин! Да, Хозяин, прошу, накажите меня еще! Я отвратительно себя вела! Ах, это такое сладостное чувство! Навевает такие воспоминания. – Она плюхнулась на колени, и продолжила, закатывая глаза. – Однажды, зачищая базу квакеров, мы наткнулись на пленного мутанта‑слаанешита. Ух, как он тогда нас благодарил, засовывая свои шипастые тентакли нам в…

– А ну заткнись, тварь! – заорал я. Чаша терпения давно была переполнена. Девица мгновенно захлопнула рот, глядя на меня с таким немым обожанием, что я даже забыл, о чем хотел сказать.

– Значит, так, ты, слуга! Отныне любое оскорбление моих друзей и приближенных будет приближать тебя к самоуничтожению… – Глянув на пигалицу, я заткнулся. Она смотрела на меня, слегка улыбаясь, вздрагивая всем телом после каждого резкого слова, но никакого страха или ненависти в ее глазах не было и подавно. Только слепая страсть и вожделение. И струйка слюны, стекающая с уголка рта.

– Только девчонки‑мазохистки мне в наборе не хватало, – пробормотал я, потирая лоб. – Нет, обычные уговоры тут не подействуют. А что если?…

Заложив руки за спину, и выпрямившись перед пацанкой, я выгнул грудь колесом и заорал на нее:

– Враги человечества не устоят перед нами! Восславим Избранного и уничтожим его врагов! В открытом разуме нет места сомнениям! Я не дам умереть никому из товарищей и друзей, если буду в силах помочь!

– А‑а‑а! – закричала Валенсия, падая на землю и сжимаясь в комочек, – нет, нет, нет! Не надо! Не произносите такие ужасные фразы!

– Избранный защитит нас всех! – добил я ее и продолжил уже нормальным тоном. – Каждый раз, когда ты будешь выказывать мне непослушание, вместо наказания будешь получать лекцию от меня и обнимашки от Лулу.