Я все также стоял перед столом, как девица на выданье, ожидая, пока амазонки насытятся. Орчиха, впрочем, давно уже тянула вино из кружки, бросая на меня похотливые взгляды. Наконец, Твердыня тоже откинулась на спинку стула. Песодевушка тут же убрала грязную посуду, а Мошка поставила перед госпожой тазик и принялась лить ей на руки воду. Закончив омовение, они мгновенно убрали остатки еды и посуду и ушли, оставив меня наедине с великаншами.

– Кто ты такой? – спросила, наконец, охотница. Одновременно с этим я услышал странный звон, от которого словно поплыл. Страшно захотелось рассказать все, что со мной случилось, обнять весь мир и радостно смеяться. Собрав усилия в кулак, я мысленно произнес:

– «Антимагия! Рассеивание!»

Звон потихоньку стих, а я почувствовал себя лучше. Все‑таки, магия не полностью покинула меня! Бодибилдерши переглянулись, слегка озадаченные паузой, поэтому я придал лицу наиболее придурковатое выражение и произнес:

– Какие вы красивые! Я так вас люблю!

– Кто ты такой? – усилила нажим Твердыня. Снова почувствовав приступ всепрощающей любви к ближним, я быстренько ответил, не забывая кастовать контрзаклятие:

– Я совсем не помню, что со мной произошло. Кажется, я убегал откуда‑то. – И наморщив лоб, продолжил. – Совсем ничего не помню. Какое счастье, что вы нашли меня!

– Твоя магия не врет? – удивленно спросила подругу орчиха.

– С чего бы? – так же озадаченно ответила ей хозяйка. – Да я также думала, что парень бежал. Вот только как он оказался в диких землях? До ближайшего села полтыщи верст, а ведь надо пройти через земли волкодлаков и оборотней!

– Не говоря уже о моих озабоченных сородичах! – поддержала ее орчиха. Услышав такое, я немного приуныл. Даже если удастся бежать, куда мне идти? Судя по всему, портал выкинул меня в безлюдную часть материка. Чудо вообще, что я попался этим великаншам! Хотя, если я прав, то мне светит интересная жизнь в качестве наложницы. То есть наложника.

– Подойди! – скомандовала Твердыня. Я тут же повиновался, строя из себя влюбленного дурачка. Не стоит пока светить своими возможностями. Как только я оказался перед ней, та одним махом сорвала с меня платье, не задумываясь о застежках и кружевчиках.

– Интересная повязка! – резюмировала орчиха, которая судя по обескураженному взгляду, ожидала другого зрелища.

– Сними ее! – потребовала самка человека.

Слегка поколебавшись для вида, я снял трусы.

– Них*** себе! – присвистнула Бесстрашная.

– Пресвятая матерь Единого! – очарованно вздохнула Твердыня, не сводя взгляда с моего достоинства. – Откуда у этого тощего пацана такое… такая колбаса?

– Чур, я первая! – вскочила орчиха, развязывая пояс. Меня слегка заколбасило.

– Остынь подруга! – хохотнула хозяйка, тем не менее, глядя на напарницу совершенно серьезными глазами. – Желаешь нарушить мои права на добычу? Всегда к твоим услугам!

Возникла неловкая пауза. Краем глаза, я видел, как руки Твердыни медленно потянулись к топору, висящему на поясе, но тут орчиха вздохнула и склонилась перед ней.

– Прости, Старшая! – повинилась она. – Вино ударило в голову. Но, все же, какой интересный пацан!

– Другое дело! – ощерилась в страшной улыбке Твердыня. – В наказание за проступок, пацана получишь завтра. А сегодня спишь с Ландышем!

Орчиха скривилась так, словно проглотила килограмм лимонов. Я с ходу вспомнил про толстячка. Если это не Ландыш, то я согласен назваться Ромашкой. Словно услышав мои мысли, Бесстрашная улыбнулась и спросила:

– А как назовем новенького, Изольда?

Ого, у амазонки и имя есть нормальное! Но девушка улыбнулась и ответила:

– Сперва проверим его навыки и умение. Назвать всегда успеем.

Я подхватил платье с пола, обернув его вокруг чресел на манер повязки. Благодаря мощным рукам бодибилдерши теперь оно годилось только на тряпки.

Поманив меня за собой, девушка вышла из зала и повела куда‑то на верхний уровень. Судя по крепким каменным стенам и мощным деревянным лестницам, мы находились не иначе, как в форте или крепости, а может быть даже и замке. Заметив, как я озадаченно верчу головой, Изольда гордо сказала:

– Смотри внимательно, малыш! Перед тобой родовой замок моих предков! Отныне это будет твоим домом, если, конечно, ты не прогневаешь меня и мою подругу! Любой мой или ее приказ будет законом для тебя. За неповиновение – получишь палок или еще что‑нибудь!

Коридор окончился большими двойными дверьми. Толкнув их, амазонка затащила меня в богато уставленную спальню, главным украшением которой была огромная кровать, занимавшая половину комнаты. На стенах было развешано самое разнообразное оружие, начищенное до блеска, щиты с различными гербами. Я растерянно озирался, не ожидая увидеть настолько богатое убранство, как вдруг услышал позади себя шорох падающей на пол одежды. Повернувшись, я увидел перед собой обнаженную мечту Шварценеггера.

– А теперь, – сказала та, наслаждаясь моим ошалелым видом. – Пришло время десерта!

Захлопнув дверь, Изольда одним шагом сократила разделявшее нас расстояние и тренированным отточенным движением бросила меня на кровать, которым, вероятно, не раз закидывала туда и других самцов. Ложе оказалось на удивление мягким. Оказывается, гранитная крошка тоже любит пуховые подушки?

Я даже не надеялся на какое‑либо проявление чувств и не ошибся. Амазонка тут же вскочила на меня, седлая как мустанга…, но слегка разочарованно уставилась на мой поникший лютик.

– Не бойся, – оскалилась девица. – У меня есть испытанное средство для твоего друга. Через минуту ты будешь хотеть меня больше, чем кого бы то ни было!

Я снова почувствовал ее чары, благодаря которым мое воображение вновь засбоило. Но теперь мне не хотелось их рассеивать. Напротив, я желал забыться и упороться, чтобы не чувствовать никакого отвращения к девушке, которая совсем не заслужила такого обращения. Расслабившись, я почувствовал сильное головокружение, слабость… А потом…

Впрочем, чары все равно подействовали на меня не совсем так, как должны были. По идее, они должны были начисто вырубать волю жертвы, лишая ее последних мозгов и заставляя поверить, что перед ним не гора мускулов, а девушка его мечты, желанная и прекрасная. Ну, или смотря у кого какой бзик. Думаю, на орка чары вообще не тратили. А я хоть и видел перед собой красотку с большими сиськами и крутыми бедрами, но все равно осознавал, с кем имею дело. Впрочем, даже так я смог успокоиться, а много ли надо для счастья?

Вот и Изольда думала также. Стоило ей только понять, что я «готов», как она немедленно принялась насиловать меня. В прямом смысле. Выглядело это немного комично. С одной стороны, я знал, что на мне сидит мускулистая женщина‑терминатор, противостоять которой бессмысленно. С другой стороны, очарованное воображение показывало мне смеющуюся красотку с похотливой улыбкой. Вот только ароматы перегара и чеснока чары не перебивали. Отчасти мне стало ясно, почему мужики выливали на себя столько благовоний. Изольда абсолютно не обращала внимания на мои жалкие попытки задать темп или поменять позу. Она просто насиловала так, как ей этого хотелось. Это было так обидно, что мне оставалось только заплакать от бессилия. Совсем как девственница, теряющая невинность под лапами пьяного забулдыги. Пришлось стиснуть зубы и терпеть. Даже отвлечься на образ прыгающей красотки получалось плохо.

Изольда была также искусна в сексе, как я в рисовании. То есть, я знал что рисунок получается, если кисточку макать в краски и водить по холсту. Также и Твердыня знала, что для получения удовольствия надо вставить вот эту длинную штуку в дырочку и активнее двигаться. На большее у нее не хватало фантазии, а у меня не было никакой возможности помочь ей получить дополнительный стимул, ибо я напоминал распятую лягушку на столе лаборанта. К тому же Изольда не только вела себя как мужик. Судя по запаху и густому лесу внизу живота, она еще и не считала за необходимость соблюдать элементарные нормы гигиены!