Все бы ничего, вот только стоило мне потянуться к ней, как вдруг Рида завизжала, и со всей дури заехала мне по лицу кулаком. Что‑что, а физической силой представители Миноссов не были обделены. Сползая с противоположной стены, я, шипя от боли и изумления, уставился на хнычущую коровку, сжавшуюся в комок возле наполнявшейся ванны.
– Рида, извини ради всех святых духов! – опомнившись, попытался извиниться балбес, возомнивший себя Избранным. – Я не хотел причинить тебе вред, клянусь! Я…
– Нет, нет! Это вы простите меня, милорд! – вскочила коровка, на миг забыв про наготу. – Это… Это выше меня!
Я прикрыл глаза рукой, намекая на обстановку, а Рида, ойкнув, с места запрыгнула в ванную, разбрызгивая воду. Повернувшись ко мне спиной, она продолжила:
– Позвольте, я расскажу вам свою историю? – и, не дожидаясь моего согласия, начала рассказ. В процессе повествования, я позволил себе встать, подойти к всхлипывающей девушке, вспоминавшей далеко не самые лучшие моменты своего сексуального опыта, и рискнуть погладить ее по голове.
Я неоднократно слышал истории, похожие на рассказ Риды как две капли воды, но каждый раз мое сердце сжималось от боли и гнева. Потерявшая родителей в бойне войны, молодая миносска оставила родное селение, чтобы не сидеть на шее дальних родственников. Приехав покорять центральную долину, выяснила, что здесь ее никто не ждет. Особых навыков у бедной девушки не было, и все, что ей оставалось, – идти в ополчение. Более чем скромный запас провианта и денежных средств таял на глазах, пока девушка отчаянно металась в поисках работы. Уже практически согласившись на предложение военных агитаторов, нуждавшихся в притоке свежего мяса для постоянных атак монстров и Измененных, она решила напоследок попрощаться со свободной жизнью. Когда она топила последние надежды в стакане вина в трактире Марго, ее случайно нашла одна из управительниц Совета, которая и предложила симпатичной коровке трудоустройство. О мадам Вивьен, заместительнице председателя Совета, ходили нехорошие слухи. Но молодая Рида отличалась нездоровой доверчивостью, и потому с радостью приняла предложение.
Обрадованная миносска чуть ли не на коленях благодарила «спасительницу», у которой были свои планы на симпатичную селянку из глубинки. Как водится, о них коровка узнала значительно позже и в тот момент, когда отказаться от них было невозможно.
Сначала все было великолепно: вкусная еда, теплая постель, горячая вода. Несколько дней коровка наслаждалась покоем и практически купалась в роскоши, не догадываясь о своей дальнейшей незавидной участи. Но на исходе третьего дня к ней пришла ее «спасительница».
– Ну что, дорогуша, – начала она без обиняков. – Пришло время отрабатывать жалованье. Ты готова?
Коровка тут же вскочила, преданным взором пожирая «благодетельницу».
– Конечно, ваша милость! – вскричала она. – Что мне надо делать? Я на все готова!
– Так уж и на все? – усмехнувшись, пробормотала та. – Впрочем, сама увидишь, что надо будет исполнить.
Схватив коровку, она потащила ее за собой на самый нижний уровень подвалов гостиницы Маргариты, где находились вип‑комнаты «особо приближенных» к Совету. (На этом месте я невольно поморщился, предугадывая дальнейший рассказ коровки. Вскоре после роспуска Совета, Джанна показала мне эти спрятанные помещения). Не сбавляя шага, старая греховодница не забывала втолковывать глупой коровке прописные истины, концентрируя ее внимание на полном подчинении:
– Запомни! – шипела мадам Вивьен на уши наивной Риде. – Сегодня к нам приехал особо важный гость. Ты обязана исполнять все его желания, не дожидаясь пока он их озвучит! Не вздумай ему перечить!
Ничего не понимающая коровка только глазами хлопала, стараясь не отставать от старой карги. Вскоре они подошли к богато украшенной двери в самом конце подвала. Оттуда доносились приглушенные стоны, совсем не похожие на звуки удовольствия или сладострастия. Скорее, это походило на стоны истязаемых. Но не успела Рида испугаться, как Вивьен распахнула дверь и резким рывком впихнула ее внутрь. Дверь тут же захлопнулась, оставляя коровку наедине с жестокой реальностью.
Внутри уже находились девушки, с которыми Рида успела познакомиться накануне. Они так же, как коровка, приехали из далеких деревень в поисках лучшей доли. Теперь они лежали в разных позах на полу богато разукрашенной комнаты, обагряя его собственными выделениями и кровью. А над ними возвышался здоровенный, полностью обнаженный минос с торчащим стояком устрашающего размера. В правой руке он держал плетку с острыми шипами на концах, которой охаживал вскрикивавшую некотянку, которую держал за волосы другой рукой. Услышал стук двери, он обернулся и, заметив новую жертву, нехорошо улыбнулся. А рассмотрев привлекательную коровку, усмехнулся еще шире. В его маленьких красных глазках вспыхнула звериная похоть.
Рида сама не поняла как выскочила за дверь, чтобы столкнуться нос к носу с Мадам Вивьен.
– Куда это ты собралось, мое невинное дитя? – сладким голоском протянула та, загораживая ей проход. – Разве ты не желаешь отработать свою зарплату?
– Но там… там… – забормотала перепуганная Рида.
– Там наш особый гость! – выделяя каждое слово с угрожающей интонацией, ответила Вивьен. – Он должен остаться довольным нашим сервисом. Или ты хочешь отказаться от карьеры? Ты понимаешь, что в таком случае тебе останется только идти в джунгли в качестве мясного щита? А уж я позабочусь о том, чтобы тебе и оружия не выдали!..
Далее коровка не смогла нормально продолжать рассказ, прерываясь на бурные рыдания. Я, тем временем, уже успел скинуть шорты и залезть к ней в ванную, гладя и успокаивая девушку. Картина в целом была ясна. Ночь с садо‑мазохистом миносом не прошла даром для нежной психики коровки, оставив на ней незаживающий рубец. По ее словам, за ней пытались ухаживать другие самцы из караванов, но она каждый раз с ужасом отвергала их неловкие комплименты, вспоминая ужасы первой ночи.
Я же не терял время даром, поглаживая коровку, и разгоняя кровь по ее жилам. Девушка, высказавшись, слегка обмякла на моих руках, совершенно не обратив внимания на изменение окружающей обстановки. Стараясь не задевать особо чувствительных зон, я все же пытался потихоньку задавать темп ласкам, переходя от расслабления к возбуждению. Рида совершенно расслабилась в горячей воде, полностью отдавшись новым ощущениям, очевидно, не ожидая от меня подлостей. Впрочем, в какой‑то момент она напряглась и привстала, скорее всего, осознав, что происходит. Я уж думал, сейчас она снова завизжит и заедет мне по уху, но девушка, пересилив себя, потихоньку разжала кулачки и села обратно, стараясь не задеть меня своими горячими ягодицами.
Я решил, что ситуация изменилась к лучшему, раз никто снова не впечатал меня в стенку, и уже не скрывая своих намерений, обнял девушку за животик и притянул к себе, одновременно шепча ей ласковые слова на дрожащие ушки…
* * *
Рида до дрожи в ножках боялась развития событий, и одновременно, желала избавиться от своих фобий. Ей некому было больше довериться, так как после той ночи она во всех видела своих врагов. Вивьен еще неоднократно прибегала к ее «помощи», каждый раз оставляя зарубки на душе бедной коровки. Выплеснув накопившуюся боль и ужас на Джулианоса, она ощутила необычайное спокойствие и желание расслабиться. Лишь через некоторое время она поняла, что руки, лежащие на ее животике, принадлежат совсем не ей. Сперва, она испугалась, и страхи, которые, казалось, уснули в глубине ее подсознания, снова показали зубы. Но уже через секунду Рида невероятным усилием воли подавила их, и присела обратно в ванную, отдаваясь на волю почти незнакомого парня. Но от него просто веяло несокрушимой мощью и спокойствием. Как ни странно, в его объятиях она чувствовала себя как за каменной стеной, защищенной от любых опасностей. И никто и никогда не говорил ей таких нежных слов, от которых у нее сильно‑сильно стучало сердечко, а внизу живота становилось горячо‑горячо.
