С пола в причудливом танце поднимались расколотые таблички. Иероглифы на них тускло светились.

Я невольно передёрнула плечами. Воспоминания о вчерашнем цуми были не лучшими. Тогда казалось, что ничего такого, а сейчас будто дошло, что тварь вполне могла оттяпать какую-нибудь часть тела.

Коджи шевельнул пальцами. Таблички вздрогнули, закружили друг возле друга. Лиловый свет окутал все глиняные осколки. Миг – вспышка, и я зажмурилась. Послышалось шипение. Удалось увидеть, как на пол просыпался черный сверкающий песок. Никаких табличек больше не было.

– Что это? – тихо спросила я.

Помещение осветило ярко и жутко, кто-то пронзительно взвизгнул. Я похолодела, невольно вжимаясь в шкаф. Снова визг, и весь склад погрузился во тьму.

Не сразу поняла, что Коджи пошатнулся, и Аю молнией подлетела к нему, подставляя плечо.

– Сильное? – коротко спросила она.

– С проклятьем на крови, – скрипнул зубами Коджи. – Клановая работа.

– Думаешь, и сюда мог кто-то добраться?

– А что могло помешать?

Чем дальше шёл разговор, тем меньше я понимала. Поэтому пришлось деликатно кашлянуть. Тьма потихоньку развеивалась, и стало видно, как Коджи опирается на руку Аю.

– Аска, – мрачно произнёс он, – думаю, ты понимаешь, что надо держать язык за зубами? Ты ничего не видела и не слышала. Цуми тоже не было.

– Совсем не было? – уточнила я, ещё не понимая, к добру хранить молчание или нет.

– Для тех, кто будет совать нос не в свои дела, не было, – ледяным тоном сказала Аю. – Мы проверим всю школу. Но пока лучше не распространяться.

Я кивнула. Понятно. Трепаться особо и не собиралась. К тому же интуиция подсказывала, что помалкивать надо не только про цуми, но ещё и про то, что сделал Коджи. Кстати, что это было? Речи о том, чтобы расспросить его самого, пока и быть не может. Пошлёт куда-нибудь, да и дело с концом.

Надо действовать иначе.

Когда мы вышли, небо начало сереть. Я на несколько секунд остановилась, глядя на вершины гор и лес. Здесь красиво, только вот совсем нет времени любоваться видом.

Коджи вышел следом.

– Аска, в следующий раз, если наткнешься на цуми, говори мне сразу.

Я повернула голову и встретилась с его взглядом. Ни тени издёвки в нём не было. Оставалось только кивнуть.

– Да, учитель Коджи.

– С Сату я поговорю сам.

– Спасибо, учитель.

– Вы справились неплохо.

Мои глаза округлились. Это что сейчас было, похвала?

Но он уже направился по дорожке к школе. Аю немного задержалась.

– Собирайся на разминку, Аска, – тихо сказала она. – Потом подойдёшь ко мне.

– Да, конечно. А для чего? – брякнула я.

Аю хмыкнула:

– Слишком ты любопытная белка. Но что-то изменилось в тебе после храма. И я хочу разобраться, что именно, ибо от этого зависит дальнейшая программа обучения.

Звучит разумно, я снова кивнула. Скоро в болванчика превращусь с этими учителями.

– А ещё ты раньше никогда так не пользовалась рёку, – заметила она.

И тут уже было отчего насторожиться.

– А-а-а!

Я с воплем отлетела к стене.

– Отвратительно, – припечатала Аю. – Третий курс, а ты блокируешь атаки, будто никогда не училась в школе Годзэн.

– Это было неожиданно, – пропыхтела я, поднимаясь на ноги и потирая ушибленное плечо.

Летала по залу я уже около часа. Аю проверяла мою реакцию, силу и откровенно злилась, что я не могу управляться с полученной рёку. Получалась странная ситуация: дикарка раздобыла автомобиль, но как его завести – не имеет понятия. В итоге так и бегает кругами с воплями: «Уха-ха, уху-ху!» и ничего не может сделать.

После разминки Аю назначила мне тренировку в зале.

Отучившись кое-как, получив одобрение на каллиграфии и нагоняй от менталиста, господина Ячихаро, я на ходу перекусила, махнула подругам, что вечером всё расскажу, и помчалась к Аю.

Учительница, с виду больше похожая на танцовщицу, чем на бойца, наносила удары с недюжинной силой. Правду говорят: истинная сила кроется не в раскачанных мышцах.

Ладонь Аю окутал красный свет. За это время я успела разобраться, что красное – это клан Юичи, их рёку обладает только этим цветом.

– Нападай, – коротко приказала она.

Плетунья и прочие боги этого мира, помогите хоть не опозориться. Хотя умом я, конечно, понимала, что особо рассчитывать не на что. Тело у Аски не было слабым, но над ним следовало ещё работать.

Поэтому моя атака была встречена блоком. Аю извернулась, сделала подсечку и свалила меня на мат.

– Удар неплохой, – неожиданно одобрила она. – Концентрация загублена на корню. Скажи на милость, чем занимались ваши преподаватели, что ты не можешь собрать рёку в одной точке?

А я знаю? Хоть бы в глаза посмотреть этим преподавателям. Одно ясно: это была не Аю. Кстати, это уже интересно! Куда делись прежние учителя? Может быть, они тут как-то меняются?

Она опустилась рядом, приняла позу лотоса и задумчиво посмотрела на меня.

– Ты какое-то ходячее противоречие, Аска. То показываешь чудеса, то не можешь сделать элементарное.

Я насторожилась. Чудеса – это о чем сейчас было? Метнула взгляд на Аю, та улыбнулась уголками губ. Знает про спасение Мии больше, чем дозволено остальным? Или поверила словам малышки?

– Что скажешь в своё оправдание? – не дали мне как следует задуматься.

– Гормоны, нестабильность, мерзкий характер, – буркнула я.

Аю расхохоталась:

– Ого, как заговорила. Ну, раз так… ночь в храме тебе пошла на пользу. Смотри, в будущем только не задевай никого. Знать, что ты принадлежишь к клану, это повод для гордости, но говорить, что остальные в подмётки не годятся, уже перебор.

– Была дура, признаю вину, – не стала отнекиваться я.

В конце концов, мне тут ещё жить и выполнять задания Плетуньи. Именно это даст возможность разобраться с прошлым и не проворонить настоящее. А значит… Значит, соглашаемся, что разглагольствовать о кланах – неразумно.

– И правда храм… – под нос пробормотала Аю. – Хорошо, на сегодня хватит. Будем чередовать тренировку и медитацию, сейчас твои мысли скачут как бешеные цуми. Встаём.

Я поднялась следом за учительницей. Перед выходом обернулась и всё же спросила:

– А у вас много учеников?

Аю, кажется, удивилась вопросу, но ответила:

– Ты будешь десятой, Аска.

– Спасибо, – кивнула я.

Итак, десять – это много или мало?

В раздумьях я добрела до жилого корпуса и вошла в нашу комнату. Харуки не было, а Мисаки склонилась над листом бумаги и выводила иероглифы. Что у неё тут? Змея. Криво как-то…

Я замерла за плечом Мисаки, хмурясь и разглядывая линии. Подруга остановилась, задрала голову.

– Да-да, помню, как тебя сегодня Тэхико похвалила. А мне только строго указали, что надо работать усерднее.

Я улыбнулась:

– Мы все в чём-то хороши, а в чём-то как лягушки в пруду. Я вот ни цуми не могу в менталистике. Сама слышала, как Ячихаро меня отчитал.

– Слышала, – вздохнула она. – Этот старый хрыч занудный до ужаса. Тэхико нравом мягче. Если неясно, она будет объяснять, пока не дойдет до самого тупого. Даже Сату…

– А что Сату? – приподняла я бровь.

Мисаки захихикала:

– Ты что! Она же еле сдала каллиграфию. Насколько Сату хороша в технике рёку, настолько печальна в каллиграфии. У неё кандзи выходят мёртвыми и не хотят шевелиться.

Я позабыла, о чем только думала, пытаясь понять, что из услышанного поразило больше. Что Сату в чем-то бездарна или что кандзи должны шевелиться?

Недописанный иероглиф лукаво взирал на меня с бумажного листа. Руки буквально зачесались что-то попробовать написать. Тэхико говорила про наполнение символов рёку, так это, наверное, оно и есть?

– Встань, – попросила я.

Мисаки подозрительно покосилась на меня.

– Слушай, Аска, мне что-то не нравится твой взгляд. Обычно после такого у нас неприятности.

– Не будет неприятностей, – заверила я, плюхаясь на подушку и кладя руки на низкий столик. – Обещаю.