— Ты Рафа? — лениво растягивая слова, спросил первый. Попыхивал тонкой сигареткой, руки держал в карманах. Только вряд ли кого обманывала эта показанная расслабленность, способная в мгновение ока смениться стремительным бросков вперед и удушение жертвы. — Говорят, может, что угодно починить?

Будь он один, Раф и разговаривать бы не стал. С таким разговоры вести, себе дороже выйдет. Но сейчас он был не один, а с Ланой далеко не убежишь.

— Так, — односложно процедил парень, одной рукой задвигая кроху за спину, а другой рукой нащупывая за поясом нож-выкидуху.

Лица ему были не знакомы, а свитера с глубоко натянутыми кепками — очень даже. Так одевались лишь те, кто причислял себя к скваду малолеток из третьего столичного дистрикта. Они таки и называли себя — «трехи», а соответствующую цифру набивали себе на шею. Вот и у говорившего из под высокого горла свитера выглядывала часть цифры.

В горле у Рафа пересохло так, что сглотнуть тяжело было. Он с трехами не сталкивался еще, но кто знает, что у них на уме. Может с ними за других решили поквитаться. Пару месяцев назад в соседней подворотне к нему примерно также подошла гурьба пацанов. «Докопались» до одежды, отобрали заработанные копейки, а после решили «вежливости» поучить. Мол, грубил им, «не помасти себя вел». В тот проклятый день Раф только чудом отбился, выдавив кому-то глаза и откусив ухо. Долго ему еще потом чудился этот противный чавкающий звук, с которым мякоть глаза вылезала из глазницы.

— Не боись, Витян не беспредельщик, — вдруг ощерился парняга, показывая хитро подпиленные зубы. Получалась эдакая акулья пасть, которой в драке можно было запросто пальцы отхватить или часть руки. — Работа есть. Сделаешь, хорошего бабла подкину.

Выдохнув, Раф оставил в покое рукоять ножа. Треха вроде бы правду говорил. Если бы напасть решил, то уже бы месить начал.

— Посмотреть нужно, что и как, — не сказал ни да, ни нет. Кто знает, чего там нужно сделать. Может его сейфовый замок в каком-нибудь дворянском доме открыть звали? Согласишься, и повесишь себе ярмо на шею. — А там посмотрим.

— Смотри… — треха неуловимым движением вытащил из-за брюк небольшой сверток, в котором оказался кургузый пистолет с явными пятнами ржавчины. — Совсем не пашет, а должен.

Раф, даже не пытаясь взять оружие в руки, внимательно изучил его. Все, как будто бы, было в порядке. За исключением пятен ржавчины других повреждений не было. Если что-то случилось что-то с внутренними деталями, то он здесь не помощник. С таким ему еще не приходилось сталкиваться.

Видя затянувшееся молчание, треха несколько раз нажал на курок. Что-то в пистолете щелкнуло с отвратительным хрустом, оставив затвор в крайнем положении.

В этот самый момент на Рафа вновь, как это и бывало во время очередной технической задачки, накатило. Перед глазами встала отчетливая схема с перечисление возможных неисправностей пистолета. Словом, бери и чини.

— Через сутки приноси червонец, — наконец, решился парень, решительно забирая сверток с пистолетом. — Как новенький будет.

Ему все равно сейчас, как воздух, нужны деньги. Скоро срок оплаты за съемную квартиру, в которой они с Ланой обретались. Немалых денег требовалось и на одежду. С его заработком нельзя было выглядеть последним оборванцем, иначе и на порог не пустят, несмотря на все твои умения.

Треха кивнул с кривой усмешкой и вместе со своими товарищами исчез с подворотни.

— А нам Кроха, похоже, нужно подумать о другом жилье, — Раф поглядел на сестренку, которая, отрешившись от всего мира, копалась в бумажном пакете с выпечкой. По крайней мере, у нее-то забот точно не было. — С таким заработком точно нужна запасная берлога, где нас никто не сможет найти. Лан⁈ — та, наконец, оторвалась от аппетитного кренделя с шоколадным бочком и присыпанным сверху кокосовой стружкой. Повернула к нему перемазанную в шоколаде моську с немым вопросом в глазах. Мол, чего отвлекаешь меня от важного занятия? — Хочешь новый дом?

В тишине роскошного кабинета гулко тикал часовой механизм, наполняя все окружающее пространство строгим ритмом метронома. У самого окна, плотно зашторенного тяжелой бардовой тканью с золотой оборкой, стояло глубокое кресло, в котором едва угадывалась фигура пожилого мужчины. Благородная седина серебрила его длинные волосы и аккуратную бородку, придавая облик бравого военного или моряка. Тяжелая челюсть и опущенные к низу уголки рта говорили о непростом, жестком характере.

— Станислав, нашей девочке уже пять, — негромко начал он, обращаясь к своему собеседнику с удивительно похожими чертами лица. Тот сидел напротив в таком же кресле и с почтением внимал каждому звучащему слову. — Скоро ее магический источник начнет расти… Понимаешь, о чем я?

— Да, отец. Мои люди уже ищут подходящую куклу. Только, у Виктории редкий фенотип, к которому очень сложно подобрать фамильяра, — скривился более молодой мужчина, в задумчивости коснувшись подбородка. — Мы уже проверили больше десяти тысяч кандидатур. Пока совпадений нет.

Из глубины кресла раздалось презрительное хмыканье. Патриарх рода явно был недоволен. Виктория, дочь его сына, была непросто его родной кровью, а результатом очень длительного евгенического эксперимента. Княжеский род Голицыных уже более полутора сотен лет пытался получить мага с невероятно сильными магическими способностями сразу в нескольких стихиях, а не в одной, как у всех. И вот успех близок как никогда. Виктория Голицына уже в младенчестве демонстрировала такое, что шокировала всех причастных к ее воспитанию. Сразу две магические стихии — огня и воздуха — отзывались на ее усилия. Магический резерв достигал невероятных значений, а потенциально мог вырасти до поистине чудовищных высот. Осталось этот алмаз лишь должным образом огранить, чтобы он превратился в сияющий алмаз. Правда, его болван сын, оказался и на это неспособен.

— Я знал, что и с этим не справишься. Как был мальчишкой, так и остался, — с горечью проговорил князь Голицын. — До тебя так и не дошло, кто у тебя растет. Виктория — это наша надежда на возрождение рода Голицыных. Когда она войдет в полную силу, никто даже не посмеет косо взглянуть в нашу сторону… Ты забыл для чего ей нужна кукла? Тебе напомнить?

Станислав мотнул головой. Конечно же, он прекрасно знал, что такое кукла. Однако, вопрос отца был риторическим и не подразумевал ответа. Как и всегда, от мужчины требовалось лишь виноватое молчание, чем, собственно, он и предпочел заняться.

-… В ее возрасте магический резерв наиболее нестабилен и его быстрый рост просто убьет мою девочку, — вновь выделил голосом слово «мою», в очередной раз подчеркивая свою власть, как главы рода. — Именно сейчас каждую минуту, каждую секунду рядом с ней должна находиться кукла, которая примет на себя все удары и смягчит все эти магические перепады. Резерв в таком случае будет развиваться стабильно и потенциально может выйти на максимальный уровень. Со временем кукла превратиться в альт-эго Виктории, ее второе я, ее фамильяра. И почему я тебе должен разжевывать это, Станислав?

Он сделал краткую паузу, после которой вновь продолжил.

— Я скажу Игорю, чтобы он помог тебе, — из неосвещенного части кабинета, где полумрак сгущался до чернильной темноты, бесшумно выбрался высокий и невероятно худой человек. Невыразительное лицо статуи, словно вырезанное из камня. Холодные, мрачные глаза, словно пронзающие насквозь. Фамильяр патриарха своим видом мог испугать кого угодно. — Ты слышал, что нужно сделать? — тот еле заметно качнул головой. Ему не нужно было что-то слушать. У фамильяров с хозяином устанавливалась невероятно сильная духовная связь, позволяющая буквально понимать без слов. — Найди моей девочки куклу.

Старик так выделил слово «моей», что его сын недовольно скрипнул зубами. Прекрасно понял, что этим хотел сказать отец.

— А теперь оставь меня, Станислав. Мне нужно подумать… Кто-то же должен этим заниматься…