Оба внедорожника почти сразу же сорвались с места и, обойдя лимузин, умчались вперед. У самого подъезда из автомобилей, еще не успевших остановиться, как горох посыпались бойцы в бронежилетах и с укороченными автоматами. Трое остались на месте, осматривать улицы и окрестности, а еще трое вбежали в подъезд.
Лимузин оказался на месте минут через пять, когда стрельба совсем затихла и на улицу вновь опустилась тишина.
— Ну? — грозно спросил Скуратов, едва покинув машину. Начальник службы безопасности уже стоял рядом и хмуро оглядывал темноту окрестностей. Видно было, что ему тут категорически не нравилось. Опасность могла вылезть буквально из любого угла. В темноте с легкостью проморгаешь покушение. — Что тут происходит?
— Вы были правы, господин, — склонил головы мужчина, признавая правоту Скуратова. — Какие-то наемники пришли за нашим парнем.
Он махнул рукой и пара бойцов из охраны выволокли из рядом припаркованного фургона плотного бритого парня с разбитым в кровь лицом.
— Одного взяли. В фургоне оставался, охранял женщину. Та назвалась Соколовой. Скорее всего, это мать объекта, — докладывал начальник службы безопасности, кивая на стонущего от боли бандита. — Остальные в доме. Ребят я уже предупредил...
В этот момент сработала его рация. Громкий голос одного из бойцов начал рассказывать про какие-то странные вещи. Непросто было его понять.
— Пошли, — Скуратов не стал слушать остальное и зашел в подъезд. Следом за ним побежала его охрана.
— Лифт не работает, господин. Это же социальный объект, — боец в пиджаке и автоматом в руках уже был на лестнице. — Придется подниматься. Но здесь всего лишь несколько этажей.
На втором этаже их уже ждали. Скуратова повели в небольшое ответвление — узкий коридор, по обе стороны которого были двери социальных жилых модулей. Именно здесь часто селились те, кого уже нигде и никто не ждал. Кругом был выщербленный бетон, разрисованные бессмысленными граффити стены и потолок. Сверху светил тусклый свет, едва достаточный для того, чтобы не сбиться с дороги.
— Это здесь, — шедший первым боец остановился и показал на открытый люк мусоропровода.
Брезгливо щурясь, боярин подошел ближе и заглянул внутрь. Сразу уже едва не отпрянул. Прямо из этого небольшого металлического короба на него смотрела расплющенная голова, выглядывавшая из утрамбованного месива из человеческих костей, плоти и одежды.
— Кто-то смог запихать сюда двух человек, господин, — боец кивнул на лежавшие чуть в стороне от мусоропровода пару разной обуви — кроссовок кричащей расцветки и темный ботинок с косо стоптанным каблуком. — Остальные на следующем этаже. Там же и парень.
Ничего не ответив, Скуратов развернулся и возвратился к лестнице, ведущей на следующий этаж. В голове пока бродила какая-то каша из мыслей, с которыми было непонятно что делать и как их понимать.
Еще один труп, правда, в лучшей сохранности, боярин нашел прямо в конце лестнице. Крупный рослый парень в темной кожаной куртке, казалось, присел отдохнуть на последней ступеньке, сейчас встанет и пойдет дальше.
— Что с этим? — Скуратов остановился рядом.
— Горло всмятку. Резкий и точный удар, — пояснил начальник службы безопасности, рукой в перчатке свалил голову трупа на бок. Открылась сплющенная шея. — Скажу точно, нападавший знал куда бить и, главное, как бить. Такого быка по другому не просто завалить. Здоровый черт.
Еще двое убитых лежали при входе в неприметный жилой модуль, дверь которого оказалась буквально изрешечена пулями. Кто-то, скорее всего эти двое, выпустили по рожку, два не меньше.
Скуратов просто перешагнул через тела. Эти двое ему былисовсем не интересны.
— Парень на кухне, господин. Знатно ему досталось. Чудо, что он, вообще, жив остался, — сопровождавший боярина боец охраны прошел через крохотную прихожую, пол которой был завален пустыми гильзами. — Вот он.
Максим, сидевший прямо на полу, напоминал настоящий труп, пролежавший в земле несколько дней. Кожа землистого цвета с желтыми пятнами. Закрытые глаза впали в глазницы. Волосы на голове были спутаны от крови.
— Почему-то живой..., — странным голосом добавил боец, опускаясь на корточки и показывая боярину многочисленные прорехи в куртке парня. — Вроде броника не видно. Снял что ли...
Опустился рядом и Скуратов, став внимательно рассматриваться Максима.
— Кто бы ты ни был, теперь ты у меня в долгу, — усмехнулся боярин. — Берите его и осторожно тащите в машину. Мамашу его тоже прихватите. С полицией разберитесь. Пусть будет обычное разбойное нападение. Никаких фамилий звучать не должно.
Начальник службы безопасности понимающе кивнул.
-//-//-
После сегодняшнего «концерта», который устроил сначала ее братец, а потом и сам отец отметился, Марина Скуратова уже давно сидела в своей комнате. Устроилась на кровати посреди большого числа мягких подушек, сама себе напоминая большого паука посреди паутины.
— Точно, паучок, — усмехнулась она пришедшему в голову сравнению. — И буду сейчас плести свою паутину...
Паутиной, как ни странно, она называла свои жизненные планы. Будучи девицей, весьма и весьма честолюбивой и совсем не склонной к пустому времяпровождению, она прекрасно знала, чего хотела от этой жизни. И роль надутой силиконом девки, которую Скуратовы выдадут в один из родственных родов, ей совсем не прельщала. Она хотела гораздо большего, если не все.
— И посмотрим, кто попадется в мою паутинку, — едва не мурлыкала она, поглядывая в рядом стоящее огромное зеркало, где отражалась девочка-нимфеточка, девочка-конфеточка — нежное, воздушное создание с огромными невинными глазами. — Ха-ха-ха, — расхохоталась она, скорчив умильную рожицу, которая валила парней наповал. — Посмотрим, кто попадется...
То, что произошло сегодня, случалось уже не раз. Братец, приходя из клуба в «интересном» состоянии, нередко «задирал» юбки горничным, затыкая им рот деньгами и угрозами. Даже к ней подкатывал однажды, пока не получил по башке сковородкой. Правда, к домоправительнице он впервые проявил свой интерес. Видно, хорошо «набрался», раз на «старое» мясо потянуло.
— Почему же батюшка так взъярился? — удивлялась она. — Не первый раз же...
Девушка тщательно вспоминала каждую минуту произошедшего конфликта, разбирая действия, поступки и фразы всех и каждого
— И при чем тут, вообще, этот парень?
Максим впервые появился в ее раскладах. А ведь, сначала, она совсем не принимала его всерьез. Он казался ей эдакой домашней зверушкой, с которой вскоре наиграются и выбросят из дома на мусорку. Иначе думать об этом уборщике сортиров было просто нельзя! Все говорило именно о том, что произошел некий размен между батюшкой и кем-то повыше. Когда же все поутихнет, пацану самым натуральным образом» дадут пинка.
— Что же тогда изменилось? Почему батюшка так воспылал к нему?
Она уже несколько раз замечала, как ее отец запирался с Максимом в своем кабинете и что-то живо обсуждали. Это уже было чем-то из ряда вон выходящим. Скуратов никогда не допускал посторонних в свой личный кабинет! Никогда, от слова «никогда». Еще более удивительным было другое. После каждой такой встречи боярин приходил буквально в воодушевление: делал бесконечные телефонные звонки, по дому носились десятки юристов с чрезвычайно озабоченными лицами, проходили продолжительные совещания в конференц-зале.
— Что же ты за тип такой, уборщик?
Фигуре Максима придавало загадочности и его независимое поведение, совсем не соответствующее его недавнему статусу. Марина была не дура и прекрасно понимала, что бывший чистильщиков сортиров, ни в одно месте незнатный человек, должен был первое время ходить по их дому пригибаясь от страха, с постоянно опущенной головой. Ведь, он никто, а вокруг него настоящие аристократы. А как себя ведет он? Разговаривает, смотрит, вышагивает так, словно его родословная восходит к первому российскому императору.
— Бред какой-то... Очень даже темная лошадка с особенным чувство юмора.
