— Ты вторгаешься в сферы, недоступные простому смертному.

— Что я такого сделал?

— Пока ничего.

— Тогда я вас совсем не понимаю.

— Просто друзья? — врач саркастически хмыкнул. — Ошибаешься, Марпель. Точнее ты так думаешь. Я прожил долгую жизнь, повидал не мало и мне совсем не надо быть телепатом, чтобы понять другого человека. Парень, очнись и спустись с небес на землю. Она к тебе не равнодушна. Ясно?

— Конечно, раз мы друзья, — Марпеля трудно смутить.

— Дурачок, — доктор говорил беззлобно. — Она тебя любит!

— Нет, вы ошибаетесь.

— Это ты живешь с закрытыми глазами. Пора проснуться. И учти, твоя персона может не понравится ее отцу…

Дом археологов гудел, словно потревоженный пчелиный улей. В гостиной внезапно воскресшую экспедицию встречала толпа возбужденный родственников, кто плакал, кто смеялся, кто кричал от избытка чувств, а кто-то скромно молчал.

— Батюшки! — воскликнул Новиков, бросив дорожные сумки на пол и поочередно обняв отца и Сенукара. — Кейна здесь?

— Нет, нет, — отец даже прослезился. — Мы не стали ее тревожить, ведь не было полной уверенности…

— А мама?

— Она знает.

Виктор тяжело вздохнул и разочарованно покачал головой:

— Поторопились, все поторопились…

— Нам сообщили, экспедиция погибла…

— Самое обидное, что для этого даже не было повода…

— Что же произошло? — Сенукар еще не пришел в себя. Он долго тряс ладонь зятя, будто не верил своим глазам. — Мы не знали чему верить, то говорят, что вы погибли, то сказали, что живы. Никуда не пускают, ни от кого ничего не добьешься. Попросил сына, он через коллег связался с местным Управлением ФСКР. Тут тоже никто ничего не знает, лепечут какие-то глупости. Вот мы собрались и приехали…

— Обошлось, — Виктор махнул рукой. — Да и опасности никакой не было. Не знаю что навыдумывала администрация… анаабу Амматаал, — позвал этнолог, увидев профессора одиноко стоящего у окна. Старого мениольца никто не встречал, — анаабу Амматаал, идемте к нам.

Сенукар, словно опомнившись от наваждения, сам поспешил навстречу старинному другу, вскинув руки вверх. Мениольцы сначала обнялись, а затем не забыли поздороваться согласно древней традиции родной планеты.

— Поднимемся ко мне, — пригласил Виктор, осматривая гостиную и ища глазами Айко. Но девушки нигде не было. Ее встречали родители и, кажется, японцы уже поднялись наверх, на второй этаж.

— Так что же все-таки произошло? — задал вопрос старший Новиков, пропуская к лестнице Билла и Кармен, окруженных многочисленными родственниками.

— Да собственно, ничего особенного, — Виктор пожал плечами, жестом предлагая гостям первыми подняться по лестнице, — Я ума не приложу что конкретно померещилось военным…

Профессор Амматаал приложил палец ко рту, и этнолог тут же замолчал.

— Идемте, — очень тихо проговорил старый мениолец, затем улыбнулся, бросив беглый взгляд на родителей технического руководителя экспедиции.

Возле камина, опустившись в кресло, чинно восседал отец Умаалона, довольно высокопоставленный чиновник в администрации Консультативного Совета Конфедерации человечества. Он достаточно эмоционально читал лекцию младшему поколению, жестикулируя левой рукой. Мать Умаалона молча стояла рядом с мужем, а сын и принцесса Анатэ, будто нашкодившие дети, смиренно выслушивали проповедь главы семейства и иногда кивали головами в знак согласия. Благочестивая мениольская семья, да и только, ни дать ни взять.

— Н-да, — проговорил Виктор, уступил дорогу профессору Амматаалу, тоже невольно улыбнулся, глядя на бесплатное представление, а затем поспешно поднялся по лестнице на второй этаж.

Из воспоминаний Виктора Новикова:

«Столовая опустела за считанные секунды. Основная масса археологов кинулась на улицу. Только принцесса Анатэ, сопровождаемая Умаалоном, проследовала в свою комнату. Дочь Солнца не желала видеть лицо противника.

Солнце уже начало припекать. Взвод занял круговую оборону, рассредоточившись по периметру лагеря археологов. Башня ближайшего бронетранспортера повернулась градусов на тридцать и нацелила хищный длинный ствол на неведомого противника. Взвизгнули сервоприводы, а затем над лагерем вновь воцарила тревожная тишина, даже неугомонные птахи смолкли.

— Сидит, — только и смог прошептать Зимин, отдав бинокль Стаоалу. Гибкий бронежилет слегка стеснял его движения. Защитный шлем цвета хаки лейтенант держал левой рукой.

— Кто сидит?

— Где?

— Да где?

— Что там?

— Покажите, — приглушенно шептались археологи.

— Не что, а кто, — задумчиво подытожил капитан и передал бинокль Коллинзу, — взгляните, профессор.

— М…м… да, — спустя минуту промямлил глава экспедиции. — Билл, это по вашей части, — он передал бинокль антропологу.

— Что скажете? — вопросил Стаоал, теребя Стуберга.

Антрополог упорно молчал, не отрывая глаз от окуляров.

— Глазенки то у него полчерепа занимают, — наконец выдавил из себя ошеломленный Билл и отдал бинокль Кармен. — Действительно карлик. Хоть одежда и скрывает тело, но можно утверждать, что физически он не развит, тело дряблое, рост примерно чуть меньше четырех футов. Черепная коробка излишне большая, надбровные дуги выступают далеко вперед, как козырек, удивительно что столь тонкая шея выдерживает такую нагрузку. Глаза закрыты темными очками, видимо наш гость не любит солнечный свет и привык жить в полумраке. Присутствует редкий шерстяной покров. Кожа довольно-таки грубая, словно мозолистая и серая. Не любит он солнце, не любит. Нос крючком, рот маленький, губы тонки, скулы выступают, лицо морщинистое, уши как у эльфов. Старик, думаю. Впрочем… неизвестно как выглядят младенцы. Но это человек, безусловно человек. Просто условия жизни заставили видоизмениться. Тут и генетические мутации и вынужденный образ жизни. Подземные жители — кроты, по-другому и не охарактеризуешь.

— Матерь Божья, — глухо проговорила Кармен, передав бинокль Амматаалу. — По сравнению с ним любой кочевник писаный красавец.

— Встречают по одежке, а провожают по уму, — мениолец долго рассматривал гостя, сидящего на покатом валуне метрах в ста от лагеря, затем отдал бинокль Виктору.

Карлик преспокойно восседал на камне, рисовал что-то на земле используя длинный посох, и казалось, даже не замечал присутствия звездных людей. Словно брел путник по тропинке, устал, глядь, а у дороги камень огромный лежит, теплый, согретый солнечными лучами. Дай, думает, посижу, отдохну немного…

— И давно он тут загорает? — полюбопытствовал Новиков.

— Минут десять, — ответил Зимин, — расселся как у себя дома.

— А он и так дома, — усмехнулась Кармен.

Айко только покачала головой, затем приняла из рук Виктора долгожданный бинокль и приступила к изучению хозяина острова Борро.

Размышления ученых прервал громкий вопль Умаалона. Парень был страшно перепуган, бледен, размахивал руками и не мог связно выразить словами мысли, переполнившие его сознание:

— Помогите… я не знаю… Анатэ…

— Что случилось? — археологи всполошились.

— Не знаю… она без сознания…

— Час от часу не легче, — Кармен кинулась к палатке. — Лейтенант, пришлите фельдшера.

— Сейчас, — Зимин уже вызывал фельдшера по армейскому коммуникатору.

Археологи, на время позабыв о карлике, поспешили вслед за Кармен и Умаалоном.

В коридоре, возле раздвижной двери, ведущей в комнату Анатэ собралась солидная толпа. Не хватало только Стаоала и Зимина. Офицеры не покинули пост наблюдения. Фельдшер пролетел как локомотив, разогнавшийся на крутом спуске, растолкал людей и скрылся в комнате.

— Аномально, — Кармен довольно быстро покинула комнату принцессы. — Она спит.

— Как спит? — вопросил Виктор.

Археологи зашумели, выдвигая одну неправдоподобную версию за другой.

Затем из комнаты показался мрачный техник. Он явно не был удовлетворен заключением медиков. А Новиков, заглянув в дверной проем, успел заметить принцессу неподвижно лежащую на кровати, лица не видно. Фельдшер торопливо сматывал провода диагностического прибора.