Эн’ум был уверен в своем ответе, но что до Кипиша, то он не разделял подобной точки зрения.

«Как я и думал, ты совершенно не подкован в энергетических манипуляциях. Сколько лет тебе было, когда член первой тысячи перенес неуравновешенного сорняка в мир чудовищ? Десять? Тринадцать? Не слишком-то серьезный возраст, для того кто должен был познать все тонкости самых великих наследий во вселенной. Особенно, без предварительного изучения эзотерических наук. А что было дальше? Школа? Может быть - частные учителя? Вряд ли… Бесконечная череда сражений и выживание в мире, где каждый норовился сожрать малолетнего слабака. Понимаю, в таких реалиях учиться бесполезным вещам совершенно не хочется, особенно когда можно лишний раз попытать удачу в поединке с сильным противником, не так ли? Должно быть, все твое время занимали тренировки и сражения, в то время как главная способность Багрового пожирателя стала его основной слабостью... Владея умением поглощать навыки, твоему телу не требовались элементарные знания о процессах, протекающих внутри него. Все бесперебойно работало на заводских настройках, а после того как получалось сожрать кого-нибудь, работало еще лучше, так зачем же напрягать голову лишним грузом?... Как видишь, было зачем…»

«Метод воплощения в человеческое тело основан на энергии сущности, которая позволяет реинкарнировать в смертном все три первичные оболочки: тело, душу и разум. Что же касается языка чудовищ – то это не просто сигнальная система распознавания, даже если вы и использовали ее таким нелепым образом… На самом деле, Эс’макта создал величайший механизм манипуляции энергией на фундаментальном уровне. Иными словами, язык чудовищ может брать под контроль любую энергию, не наделенную чужой волей. И в последнем условии как раз таки заключается причина невозможности навредить прямым воздействием истинному чудовищу. Совершенная энергия сущности основана на том, чтобы слить три первичных формы и наделить каждую из них волей, вследствие чего, монстры забытой эпохи стали абсолютно инертными к наследию третьего монарха…»

Проговаривая все это, Игорь следил за реакцией сумасшедшего сорняка, внешне отличавшегося от него только черными шипами и багровой кожей. Но даже при такой подводящей истории, Эн’ум ни до чего самостоятельно не мог додуматься. И тут дело было не в его глупости, а в гордыне… Да, именно в гордыне. Древнее чудовище просто не могло себе вообразить развернувшуюся ситуацию, применив к ней полученные сведения, из-за того, что оно в принципе не расценивало Кипиша как разумное существо.

“Это уже перебор… Смотреть на меня не просто с высока, а как на пустое место… Посмотрим, что ты скажешь, когда узнаешь в каком дерьме оказался…”

Внутренне усмехнувшись, подросток продолжил рассказ.

«Вот мы и разобрались с концепцией работы двух великих наследий монархов. И вроде ничего не вяжется… Как они могут друг на друга воздействовать при обоюдной инерциальности? Всем ведь известно, что управлять энергией сущности может лишь ее хозяин, по причине наличия воли во всех трех оболочках. Но представь на секунду, что какому-то идиоту удастся слить одну из оболочек с другим существом, а две других связать между собой неразрывной цепью? Что тогда? А тогда, язык чудовищ сможет управлять энергетическими запасами обоих этих существ, так как слившись, три оболочки создадут общий канал для воли каждого из этой пары. Но если тебе до сих пор не понятно, объясню еще проще. Теперь, когда мы делим одно тело, а так же связаны душой и разумом, я могу управлять твоей энергией с помощью языка чудовищ, который не ощущает никаких препятствий со стороны твой воли. Из этого следует, что теперь и ты и я, полностью идентичны в уровне сил… По крайней мере, до тех пор пока не доберемся до истинного тела. Моего истинного тела…»

Человек, потерявший родину, семью и друзей не смог бы вместить на своем лице столько боли и негодования, сколько сейчас демонстрировал Эн’ум. Он выглядел так, будто по уши окунулся в самую отвратительную мерзость, ведь при очередной попытке проврать барьер, Багровый пожиратель понял, что и на атаку, и на поддержание целостности незримой стены расходуется только его энергия! Получается, он сам себя сдерживал при том, что подросток не прилагал со своей стороны абсолютно никаких усилий!

Такой вид противостояния нельзя было сравнить даже с баталией тапка и таракана. Тут скорее подошла бы аналогия с боксером, бьющим самого себя, чтобы нокаутировать противника. Абсолютная нелепость, переходящая в кретинизм крайней степени.

И все это, пришло к нему в голову только лишь с подачки подростка! На самом деле, большую часть гнева Багровый пожиратель направлял не на хитрозадого носителя, а на собственную глупость, ведь сейчас, он выставил себя самым невежественным дураком, который только мог существовать во вселенной…

«Грусть-тоска, когда башка полна песка… Мне даже жалко стало такого идиота… Хотя кому я лгу? Так тебе и надо пидрила! Скажи, какого это столкнуться с собственным бессилием? Видеть, как все, что принадлежало тебе, становится собственностью другого?...»

Впервые столкнувшись с сущностью истинного чудовища, Игорь был буквально размазан в эмоциональном плане, так как он не мог противопоставить абсолютно ничего этой ужасающей твари. Но прошло время, юноша стал значительно сильнее, и теперь он мог стоять напротив сумасшедшего сорняка, беззаботно ухмыляясь ему в лицо.

«Рано радуешься мальчишка! Если ты можешь управлять энергией сущности, она не перестает быть моей, к тому же, все поглощенные тобой навыки, в том числе и навыки владения языком чудовищ, в равной степени принадлежат мне!!»

«Ра’ваул!!» «Огненная вспышка»

«Иль’нэтар!!» «Ледяная гробница»

Две громогласных фразы на языке чудовищ столкнули противоположенные по своей природе силы, вследствие чего, огромная вспышка пламени, по размерам превосходившая десятиэтажное здание оказалась запечатана в полупрозрачном гробу, полностью изолировавшем атаку Багрового пожирателя. Однако вместо того, чтобы полностью аннигилировать огненную угрозу, творение Кипиша перенесло ее прямиков во внутренне пространство, где хранились алые ветви Эн’ум. Там, ледяной гроб неожиданно распахнулся, заставив багровый мир, наполненный жаждой плоти и душ, принять на себя всю мощь пламенного взрыва.

«….»

Узрев результат собственных действий, сумасшедший сорняк не знал что сказать. Затевая эту битву, он понимал, что победить Игоря просто невозможно, так как их навыки и силы были абсолютно равны, но расчет истинного чудовища строился на том, чтобы нанести окружающему пространству как можно больше вреда, ибо сейчас они сражались внутри разума носителя. Но как оказалось, в находчивости этому ублюдку было не занимать и вместо глупого следования наспех составленному плану, подросток переиначил все на свой лад.

«Мы равны в силах, и навыках, но что до сообразительности…Даже говорить не стоит, насколько ты уступаешь мне в этом…»

Чувствуя явное превосходство, Кипиш не мог не возгордиться, так как сейчас он разговаривал надменным тоном не абы с кем, а самым опасным из всех существ, с кем он когда-либо сталкивался, и это было не преувеличение. Ведь для подростка, даже первый монарх Мира чудовищ не был столь же опасен как сумасшедший сорняк. И пусть, выявить победителя в схватке равных было фактически невозможно, но одно лишь знание своей превосходящей хитрожопости доставляло юноше околооргазменные ощущения.

«Прошло уже три часа с момента начала нашего сражения. Не находишь, что все это слишком утомительно? Ни ты, ни я не придем ни к какому результату, сражаясь друг с другом. Просто прими то, что теперь мы оба в одной весовой категории и по возможности постарайся ускорить свои извилины, пока с нами не сотворили чего нехорошего…»

Подросток перевел взгляд со своего противника на пятиметровое энергетическое окно, возникшее по одному его желанию. На этом своеобразном экране, созданном из ментальных эманаций, расположилась проекция того, что происходило в реальном мире. Все органы чувств и даже энергетическое восприятие выводили поступающую информацию напрямую во внутренне пространство разума, где с хмурым видом стояли двое крайне схожих внешне существ. В то время как картинка, выведенная на ментальный монитор, выдавала весьма прискорбное положение дел, где бессознательного подростка тащил за волосы один из стражей, подоспевших на помощь к своим покалеченным товарищам.