– Но этого же нельзя объять разумом? – подхватил идею Вилли. Вот тебе и дикарь!

– И не надо. Можно подумать, разум – последняя инстанция во Вселенной, – подвел резюме Сашенькин сын, и снова прикрикнул:

– Ты будешь одеваться или дальше намерен на меня таращиться?

– Буду, буду, – Вилли поспешно стал натягивать носки и брюки. Перед ним забрезжила пока еще непонятная до конца надежда.

Когда Вилли стоял уже совсем одетый (галстук он все же осмелился выбрать на свой вкус), Сашенькин сын окриком вызвал из кухни Каркушу и Эрнеста Юрьевича. Видно было, что Илья очень старается переносить их всех хотя бы на дух и из необходимости.

– Ты, как тебя, Иван, кажется? Ну, да, Иван. Ты пойдешь вперед. Будешь отвлекать охрану, – постановил Илья, даже не дав себе труда узнать мнения Каркуши на сей счет, и объяснить, что к чему.

А мнение Иванушки было однозначным. Он побледнел, осел в кресло-раскладушку, и быстро залопотал жалкие, но решительные протесты. Что никуда и ни за что из квартиры не пойдет, и вообще, отказывается понимать глупые шутки. Вилли сообразил по напряженному выражению лица Сашенькино сына, что дело дрянь, и Каркушу сейчас могут побить.

– Пожалуйста, не трогайте его. Иванушка, бедный, и так натерпелся, – попросил Вилли, на всякий случай ухватив современного Илью Муромца за штанину.

– Надо очень, – ответил богатырь, и демонстративно заложил обе руки за спину. – Иван же у нас не дурак, Иван же у нас умный. Если столько прожил. И еще жить хочет. Хочешь или нет?

– Хочу, – обреченно ответил Каркуша. Он уже понял, что из ежовых рукавиц Ильи Муромца ему не уйти.

– Тогда выбирай, – коротко предложил Илья. – Или ты дальше сидишь здесь до очень скорого конца. Или помогаешь нам. Несколько часов неприятных ощущений, и ты на свободе. После сможешь забыть, как твоего Дружникова зовут.

Каркуша, хоть и смертельно напуганный, думал недолго.

– Что я должен сделать? – спросил Иванушка, не без надежды, что поручение окажется не слишком мучительным.

– Выйдешь впереди нас и займешь охрану полезным трудом. Чтоб не скучали, – объяснил Илья.

– И как же я буду ее занимать? Гопака у подъезда плясать? – не понял Каркуша.

– Выйдешь, подождешь, чтобы тебя обнаружили. И не очень быстро побежишь прочь. Они и тебя тоже ждут. Поэтому бросятся ловить. Но ты далеко не убегай, однако, сразу в руки не давайся. Подерись с ними немного, что ли, – предложил Илья Муромец, и с сомнением оглядел хлипкую конституцию Иванушки, слегка подсластил пилюлю:

– Ишь, бок-то кривой. Ничего, если с заданием справишься, приходи потом ко мне, так и быть, поправлю.

Перспектива драки с охранниками-профессионалами мало сказать, что не вдохновила Каркушу. Но серьезная обстановка и возникшая в нем уверенность в действиях Сашенькиного сына, а главное, надежда на счастливое разрешение их общей беды, заставили Каркушу согласиться на безумный план богатыря. К тому же он чувствовал сердцем, что никто нарочно не посылает его грудью на амбразуру, что настоящая амбразура ждет впереди, и не его, а этих двоих, загадочных для него людей. Иванушка должен всего лишь проторить им дорогу, и как обещал Илья Муромец, потерпеть час-другой ехидный надзор охраны. Ну, может, несколько тычков под ребра и пару оплеух. Детская цена за избавление.

Вышли из квартиры гуськом. А перед этим Вилли дал наичестнейшее слово повиноваться каждому приказанию Илюши, каким бы опасным и сомнительным на первый взгляд оно ни показалось.

– Я пройду там, где ты не пройдешь. И держись от меня сбоку. Кепку поглубже надвинь на глаза, – проинструктировал его перед выходом Муромец.

Из подъезда, как было уговорено, первым выскочил Каркуша. Стал на крылечке, бестолково завертел головой. Дружниковская охрана моментально его засекла и радостно бросилась хватать Иванушку. Каркуша трусливым зайцем метнулся в сторону. Могучие ребята безмолвно кинулись за ним. Двое, однако, остались сидеть в фургончике-«мерседесе», и казалось, нисколько не заинтересовались погоней, а продолжали равнодушно надзирать за входом в подъезд. Впрочем, Илья уже обнаружил в будущем коридор и в нем вероятностное окно, ухватил Вилли за локоть, и поспешил прочь, на улицу.

В этот самый момент двое в фургончике отвернулись. На незабываемое и занятное зрелище. Каркуша с криком и интеллигентными ругательствами невдалеке отбивался от четырех охранников суковатой веткой, подобранной им наспех возле цветочной клубы. Пока наблюдатели сделали обратный поворот головы, Илья и генералиссимус скорым шагом, ни в коем случае не бежать! дошли до угла дома. Стражи успели заметить лишь мелькнувшую, памятную сине-желтую куртку, и не забеспокоились. Как же, давешний мужик, всего-то. Тонкую, в сером, неприметном плаще до пят, фигуру генералиссимуса они разглядеть не смогли. Илья массивным корпусом прикрыл его сбоку.

А спустя минуту оба нырнули в метро. Ехали стоя, в последнем вагоне. До станции «Охотный ряд». Вилли, то ли переволновавшись, то ли, наоборот, от радостного нетерпения, не смог сдержаться и одолел богатыря вопросами:

– А куда мы едем? А как я встречусь с Дружниковым? А вы со мной пойдете?

На все получил ответ:

– Куда надо. Как надо. Частично.

Но Вилли не успокоился. Были еще темы, которые ему непременно хотелось прояснить, а Илья Муромец, как ему казалось, знал много неведомого.

– Вот вы, наверное, все про меня понимаете? – полуутвердительно спросил Илюшу генералиссимус. Богатырь нехотя кивнул головой. – Как вы думаете, если дело, тьфу-тьфу, выгорит, как скоро Анюта… Ну, помните, она к вам приходила, еще вашу маму напугала. Так вот, как скоро Анюта сможет вернуться в нормальное состояние?

– А-а, вон ты чего, – с нескрываемым презрением в голосе протяжно сказал Илья, – так и думал, что без бабья не обошлось. Овдоветь не успел, а тут же в новую петлю лезешь. Ничего с твоей Анютой не случится. Быстро вернется. И к тебе тоже. Бабы, они хваткие.

– Как быстро? – на всякий случай поинтересовался Вилли. Может, у Сашенькиного сына «быстро» это через год.

– Час, два. Откуда я знаю. Это из тела душу вырвать нелегко. А обратно она сразу дорогу находит. Возврат к естественному состоянию. Аристотеля, небось, не читал? – подковырнул его Илья. – Не читал. И от меня отстань. Дай хоть немного от тебя отдохнуть. Так что, до конца пути, заткнись, будь другом.

С «Охотного ряда» Вилли и Муромец быстро перешли подземным туннелем на сторону Большого театра, и Вилли изумился, неужто, сюда и ехали? Илюша дал ему последнюю инструкцию:

– Держись меня. Вопросов не задавай. Делай вид, что так и надо.

Они пошли, но не к парадному подъезду, а куда-то вбок, к зданию Новой сцены, к глухой служебной калитке с камерой и кодовым замком. Пару они с Ильей представляли наизабавнейшую. Шикарно одетый на «выход» тощий господин, и здоровенный спортсмен, хоть сейчас выставляй против Жаботинского или Алексеева, будто с тренировки и переодеться не успел. Однако, Илья уже уверенно жал кнопку связи.

Скоро тяжелая, деревянная калитка отворилась, и вышел к ним, охранник, не охранник, но лицо явно ответственное за безопасность. Илья с ним в беседы вступать не стал, сунул под нос нечто плоское, в красном переплете, чем немедленно довел привратника до состояния заикания. «Вот тебе и массажист!» – подумал про себя Вилли, провожая взглядом таинственную красную книжку.

– Этот со мной! – бросил на ходу Илья Муромец, и, не обращая более на опешившего привратника никакого внимания, подтолкнул Вилли к лестнице.

Потом они долго шли служебными переходами. Пока не вышли в залу, парадно и разноцветно украшенную, уставленную уже и столами с закусками. Тут богатырь покинул Вилли на произвол судьбы, а сам подкатил к одному из распорядителей и коротко о чем-то спросил. Метрдотель согласно и с видимой опаской закивал, показал пальцем за декоративную штору, затем поспешно убежал, будто по поручению. Илюша сделал знак генералиссимусу, мол, иди сюда скорей. Вилли послушался.