Я уже открыл рот, чтобы послать дракона, но меня удачно опередил сам Гарэйл:

– Чтоб у тебя крылья отсохли после таких заявлений, Индар. Квэлле, ты сможешь что-нибудь добавить? – Оборотень сделал приглашающий жест.

Кажется, на то, что я найду или замечу новую деталь или зацепку, никто не рассчитывал. Но я, наоборот, был полон уверенности, что в камере есть что-то, оставленное собратом специально для меня. Да, крадуш ударил по больному, нарушив отличный план, но он мог с тем же успехом убить и меня, если бы ему захотелось. Во всяком случае – попытаться. Но он (или она) только жестко указал, что я посмел охотиться на чужой территории.

Камера для благородных господ больше походила на номер в дорогой гостинице. Если бы не магическая защита и решетки гномьей работы на окне – и не отличишь. Просторная комната с двумя зонами: спальня с большой кроватью и письменный стол с креслом.

Вальтер Ферко лежал в самом центре комнаты, куда его, без сомнений, перетащили специально для проведения ритуала. Убийца застал оборотня за последним ужином: на столе все еще стояло блюдо с остывшим куском слабо прожаренного мяса и ломтиками картошки, а также ополовиненный бокал вина.

Я бы воспользовался напитком, чтобы развести ханку, а собрат пришел с уже готовым чистым наркотиком. Что это было? Сознательный просчет, чтобы не нарушить привычный для него ход ритуала? Или крадуш не знал о кахве и молоке? Для меня важно было это понять. Насколько близок он к экспертной группе и из каких рук получает информацию?

Итак, Вальтер спокойно ел, когда за его спиной возникла тень. Как убийца проник в камеру? Я изучил окно с опутывающей его защитой. Если бы за Вальтером явился я – попытался бы ее обойти. Но плетение было слишком сложным… на взлом требовалось много времени. Было ли оно у другого крадуша? Зато я знаю, что у него точно есть – амулеты на все случаи жизни. Я, когда приплыл, тоже собрался купить зачарованные камни, но судьба свела меня с лордом Мертвецом. С амулетами иллюзии и невидимости собрат мог проникнуть в камеру, когда Вальтеру принесли ужин, а ушел, когда стражник вернулся забрать посуду и, обнаружив тело, поднял тревогу.

Но как это проверить?

Сделав несколько кругов по комнате и внимательно все изучив, я довольно оскалился и озвучил свои предположения вслух.

– Сами посмотрите, – предложил я, кивнув на угол, – мы все натащили на место преступления лишней грязи…

– Тоже мне – следователи, – хохотнул Лизар.

– Но по состоянию камеры, – невозмутимо продолжил я, – можно сделать вывод, что убираются здесь регулярно. Так что вся грязь – сегодняшняя. И из того, что я увидел в комнате, у меня вызывают вопросы комочки глины в углу. Кто-то здесь несколько раз переступил с ноги на ногу. Если мы осмотрим свои подошвы, определим, действительно ли они ссыпались с обуви убийцы.

Я первым стянул с себя ботинок, показав собравшимся подошву:

– С меня насыпался песок – я сегодня гулял по пляжу…

Остальные переглянулись с явным скепсисом, но послушно принялись осматривать собственные ноги. Лавена приехала из дома в экипаже – подошвы туфель были светлыми, без намека на грязь или пыль. У Гарэйла на сапогах нашлась высохшая земля, будто он лазил по чьему-то цветнику.

– С ребятами за очередным изготовителем фальшивых амулетов гонялись… пару клумб точно попортили, когда путь срезали. – Оборотень потер шею.

– Поймали? – уточнил Карел.

– А то!

По сапогам самого Киара было видно, что сегодня человек ходил исключительно по мощеным мостовым.

Ботинки Индара Лизара были также чисты, он предпочитал не ходить или пользоваться экипажем, а летать по воздуху, благо при обороте в дракона сохранялась одежда. Перевертышам в этом не так повезло.

– А Хариц в тот угол вообще не заходил, – подвел итог Ферко, – он только осмотрел тело. Хорошо, возьмем пробы, посмотрим, хотя я сомневаюсь, что они дадут какую-то подсказку.

– Странно, – поморщился Лизар, – в случае с Кестежу убийца предпочел взломать защиту, а здесь – воспользовался невидимостью и прошел вместе со стражником. Ведь, насколько мне известно, над тюрьмой, поместьем наместника и резиденциями высоких чинов работали одни маги.

Серьезно?

Я, прищурившись, еще раз присмотрелся к колдовским плетениям, опутывающим тюрьму, и со второго раза действительно нашел сходство. Возможно, если бы за жизнью Вальтера пришел именно я без амулета невидимости, начал бы именно с защиты. Она, безусловно, выглядела сложной, но, повозившись пару часов, я бы нащупал слабое место. И уж точно не решился бы вот так нагло пройти за стражником в камеру, а потом спокойно ждать его возвращения, чтобы покинуть место преступления. У моего сородича были железные нервы и потрясающая выдержка.

– Значит, добавляем еще одно расхождение к способу приготовления наркотика, – согласился с замечанием Карел.

Теперь я покосился на дракона с большей симпатией. Это он удачно заметил. Я бы не додумался до такого сравнения. Зато теперь имелся наглядный пример, что наши способы мышления со вторым эльфом кардинально отличались.

Закончив с осмотром камеры, я наклонился над телом оборотня. Хорошая работа – качественная и быстрая. Я сразу понял, что крадуш был старше и опытнее меня.

Смерти, если бы душа оборотня годилась в пищу, такой чистый и правильный ритуал точно бы пришелся по вкусу.

Силуэт костлявой старухи неожиданно прорисовался рядом с телом Вальтера. Остальные увидеть Смерть конечно же не могли, и мне пришлось сделать усилие, чтобы не вздрогнуть и не таращиться на пустое место. Что она здесь забыла? Сделка не состоялась – ритуал был пустышкой, разыгранной исключительно для меня. Или же? Я, делая вид, что продолжаю изучать тело, скосил взгляд и заметил, как Смерть хищно улыбнулась и прижала длинный иссохший палец к черному провалу рта. Она словно собиралась поделиться со мной забавной тайной. А потом приложила ладони к груди и сделала несколько резких движений – толчков – будто изобразила биение сердца.

Ничего не понимаю… Ладно, если бы люди прошляпили глубокое коматозное состояние, такое бывает. Но, надавив на глазное яблоко убитого, я увидел классический «кошачий глаз» – зрачок принял характерную овальную форму, значит, о коме речь не идет. Вальтер Ферко точно мертв, все признаки биологической смерти налицо. Что же тогда мне показывает Костлявая?

Я еще раз покосился на фигуру в плаще. Она повторила свой жест, и улыбка стала откровенно насмешливой, Смерть забавляло то, что я не понимал намека. Я поднес ладони к груди Вальтера и почти сразу ощутил слабый отголосок. Пустота во мне голодно и недовольно заворочалась, напоминая, что души оборотней эльфам не подходят.

Кажется, ритуал, проведенный над Вальтером, оскорбил Смерть. Она пришла на зов эльфа, но не получила ничего, а потому ответила небольшой подставой, душа Ферко осталась внутри тела в качестве подсказки. Костлявая не забрала ее на суд Триединого.

Я чуть наклонил голову, выказывая Смерти благодарность. И высокая фигура, благосклонно кивнув в ответ, исчезла.

– Карел, смерть констатировал обычный целитель, не маг? – позвал я. – Есть еще одно отличие. Нам понадобится Мерджим, поскольку мой дар говорит, что душа Вальтера здесь.

Фея ждали недолго – около двадцати минут.

За это время мы закончили осмотр камеры, позвали ребят из группы Ферко, чтобы они взяли нужные образцы, а сами спустились вниз в кабинет начальника тюрьмы, где побеседовали со стражем, который нашел тело. Им оказался немолодой человек с забранными в опрятный хвост седыми волосами и отекшим лицом с нездоровым желтым оттенком. Говорил он спокойно, хотя и было заметно, что мужчина волнуется. Но ничего нового мы не услышали: охранные амулеты тревоги не поднимали, чужого присутствия не обладающий магическим даром человек не ощутил. Все проходило в штатном режиме. Вальтер утром получил несколько писем, а под вечер попросил бумагу и чернила, чтобы написать ответы.