Ракия, слегка покраснев от унижения, откинулся на спинку стула и неопределенно помахал рукой. Хаджар прекрасно знал, что именно этот граф стоял во главе оппозиции действующей линии правления в лице Примуса и его стаи. Увы, оппозиция эта была весьма номинальной и бездейственной. Но даже такая – лучше, чем ничего.

– Продолжайте, Берменгтон, – кивнул Примус.

Они с Хаджаром проходили одну и ту же “школу управления”. Так что неудивительно, что их методы ведения совета были столь похожи. Сперва дать возможность высказаться всем желающим, а потом, на основе услышанного, принять решение.

Хаджар надеялся, что подобная деталь скроется от внимания его друзей. И пока его надежды оправдывались. Слишком сильно были потрясены молодожены, чтобы обращать внимание на подобные тонкости.

– Спасибо, мой король, – чиновник генералитет передвинул к Белому Лесу еще несколько статуэток. – дайте мне сто тысяч конницы, двести тысяч пехоты, сто двадцать пушек и уже к середине осени от повстанцев не останется даже воспоминания.

Народ снова зашептался. Триста тысяч солдат – не такое уж и большое количество для армий Лидуса. Существенное, но не большое. Сто двадцать пушек это, конечно, целое состояние, но если остальные армии “подзатянут” пояса, то и их возможно обеспечить.

– Мы зайдем с южной стороны, – продолжал Берменгтон. – и пойдем широкой дугой в сторону Синей Вены, – генерал провел указкой по широкой реке, с которой никогда не сходил ледяной покров. – повстанцы будут вынуждены отступать и когда они окажутся на льду, мы используем пушки.

На этом Берменгтон закончил. Присутствующим хватало образования и воображения, чтобы додумать остальные самим. Что сделают сто двадцать пушек с выброшенными на лед, пусть даже и сильными практикующими? Кого-то превратят в кровавое месиво, а кого-то отправят под этот самый лед.

Хаджар был вынужден отдать должное – план был красив. Прост, коварен и красив.

Так что неудивительно, что теперь волна одобрительных шепотков была адресована уже Берменгтону.

– Генерал Травес, – сверкнули глаза Примуса и зал ненадолго погрузился в тишину. – Что скажете вы?

Хаджар поднялся и подошел к Берменгтону. Он спокойно протянул вперед раскрытую ладонь. Лишь несколько мгновений Берменгтон метался между желанием оскорбить и нежеланием вызвать гнев Короля.

Он отдал указку, фыркнул и сел обратно.

Хаджар же, повернувшись к карте, убрал с неё почти все статуэтки, что успел придвинуть к лесу предыдущий оратор.

– Дайте мне тридцать человек конницы, сто человек пехоты и три пушки, – произнес Хаджар. – и через три недели я вернусь к вам с головой их предводителя.

Вот теперь зал действительно погрузился в тишину. Её нарушил громкий шлепок Неро по собственному лицу и протяжное:

– Опя-я-я-ять, – принц помассировал виски и резко поднялся с места. – Мой король, не слушайте его, иногда его сумасшедшие планы действительно – просто сумасшедшие. Давайте опираться на слова генерала Берм…

Неро замолк, стоило только его отцу властно поднять ладонь. Теперь уже сам Примус взял слово.

– И как вы собираетесь с таким количеством солдат за три неделю принести мне голову того, кого не могут найти в течении пятнадцати лет.

– Все просто, мой король, – слегка поклонился Хаджар. – я просто присоединюсь к ним. Все в королевстве знаю, мой король, что Безумный Генерал и Король Примус не ладят друг с другом. Так что убедить повстанцев в том, что я предал вас, будет не сложно.

Неро опять собирался что-то сказать, но еще до того, как он успел открыть, Примус засмеялся. Смеялся он долго и заливисто.

Хаджар отвел взгляд в сторону, чтобы вновь не окунуться в собственный омут воспоминаний. В нем его дядя так смеялся, когда вместе с племянником проворачивал очередной розыгрыш.

– Вы и вправду безумны, генерал Травес…. Что же, так тому и быть! Вы отправляетесь завтра же. И, видят боги, если через пять недель вы не вернетесь с головой предводителя этих крыс, то я отдам приказ Берменгтону. И кого именно отправят к праотцам его пушки меня уже волновать не будет.

Перед Хаджаром стоял небольшой отряд. Ровно тридцать конников в стальных латах и с красными плащами. Сто пехотинцев с круглыми щитами, остроконечными шлемами, штандартами и копьями. Три пушки и артиллеристы с ними. Их в общий расчет никогда не брали. Считали в качестве “одной пушки”.

Судя по ощущениям (и вновь ощутилась нехватка нейросети) в отряде не было никого ниже стадии Формирования. Но и выше этой же ступени, кроме Хаджара, тоже – никого.

В принципе, сто тридцать человек стадии Формирования были для окрестных королевств существенной силой. С такими можно и некрупный город приступом взять. Ну или какое-нибудь баронство на копье поставить.

– Генерал Травес, – вперед выехал мужчина средних лет. На его груди, звеня о латы, качался серебрянный медальон. – разрешите представиться?

– Разрешаю, – кивнул Хаджар.

На плечах генерала лежала белая накидка из шкуры Белой Обезьяны. Под ней – все те же простые одежды и починенные недавно лапти, обмотанные плотной тканью. Помимо генеральского медальона и Лунного Стебля, на Хаджаре больше не было ничего ценного.

Азрея, будто услышав мысли двуногого, тут же цапнула его за грудь. Она все так же лежала за пазухой своего “транспорта” и просыпалась лишь за тем, чтобы повозмущаться или попросить еды.

Неро часто шутил, что это было типичное поведение для женщины.

– Лейтенант О’Шекл, – офицер ударил кулаком по нагруднику. – я являюсь командиром специального Королевского Отряда. Собственно, большую часть этого отряда вы сейчас видите перед собой.

Хаджар нисколько не сомневался в том, что Примус не отпустит его без должного надсмотра. Но чтобы Король выделил ему собственную, натасканную “приносить”, “сидеть” и “давать лапу” гвардию – это уже граничит с паранойей. Впрочем, это нисколько не виляло на планы Хаджара. Пожалуй, так даже лучше.

– На ближайший месяц вы поступаете в мое распоряжение, офицер, – без эмоционально, почти железно произнес Хаджар.

Лейтенант кивнул и снова ударил себя по груди. Тот же жест повторили и остальные солдаты. Ну или – гвардейцы. Самому генералу было плевать, как называть ручных псов короля. Пусть те и не выбирали себе такую судьбу, тем не менее они являлись тем, кем являлись.

Кто-то, еще молодой, не имел никакого отношения к смерти Хавера и Элизабет. Но среди присутствующих Хаджар нашел и знакомые ему лица. Лица, которые часто приходили ему в кошмарах. Пусть постаревшие, побитые сединой и украшенные шрамами, но Хаджар узнал бы их из мириада других.

– Сразу расставим все точки, офицер, – продолжил Хаджар все тем же холодным тоном. – я не терплю среди своих воинов двух вещей – трусости и споров. Мой приказ не обсуждается и выполняется немедленно. Это понятно?

– Да, генерал! – хором грохнула сотня с лишним луженых глоток.

– В бою любого, кто попытается дезертировать, я отправлю к праотцам собственными руками. Это понятно?!

И вновь хором:

– Да, генерал!

Хаджар кивнул и посмотрел на столицу, раскинувшуюся у подножия холма на вершине которого собрался отряд. В городе, даже отсюда, был виден праздник и чувствовалась атмосфера веселья. Народ гулял и праздновал свадьбу своего любимого принца.

Благодаря песням бардов в Эрене-Неро простой народ души не чаял. Он казался им намного более близким, нежели далекий образ Короля-узурпатора.

Хаджар, потрепав за шею свой очередной гнедой четвероногий транспорт, повернулся в сторону севера.

– И куда ты собрался, дружище? – прозвучал знакомый голос.

Хаджар обернулся.

На холм, слегка вальяжно качаясь в седле, поднимался Неро. Одетый в полный доспех, с шерстяным, плотным плащом на плечах. Из-за плеча выглядывала рукоять его тяжелого клинка. Черный конь, ряженый в броню, слегка мотал головой, из-за чего постоянно звучал звон металлических блях на уздечке.