Тяжелые золотые наручи на предплечьях – вот и вся его броня. Вместо пояса – широкий шелковый кушак, крепящий легкую кольчужную юбку-броню. Она обнажал жесткие ноги, которые с первого взгляда одним ударом могли оставить трещину в стенах осаждаемого города.

Так же лишенные брони, лишь золотые поножи – вот и все, что их защищало.

Санкеш опирался на тяжелую секиру. Высотой почти два с половиной метра, она лишь немного обгоняла его самого в росте. Рядом стоял могучий пустынный жеребец. Такой огромный, что для обычного человека показался бы чудовищем. Для Санкеша же – верный друг, который не раз выручал его в самых тяжелых ситуациях.

Восемь мощных копыт животного буквально искры выбивали из скальной почвы.

Позади же Солнцеликого на простых лошадях восседала группа северян. Не тех, что приходили из Лидуса или Балиума, этих изнеженных тонкокожих чумазых нищих.

Нет, это были настоящие Северяне.

Волосы цвета молодого золота. Глаза яснее самой чистой воды. Кожа белая, как кость. Даже здесь, в пустыне, они были закованы в тяжелую броню. Украшенная многочисленными знаками, она излучала вокруг себя ауру холода. Каждый из девяти всадников – Небесный Солдат от Начальной, до Пиковой стадии.

Их шлемы, увенчанные рогами диких тварей, внушали одновременно страх и уважение.

Санкеш выбрал в качестве личных телохранителей именно их, возможно, благодаря именно этой черте. Северяне Дарнаса тоже уважали страх. Они до сих пор, даже во времена расцвета цивилизации, приносили кровавые жертвы Дергеру. И не в странных ритуалах, которые призваны собрать “злую энергию”, а по праздникам – как если бы в столице Дарнаса резали девственниц на каждый Праздник Дождя.

– Его мужское естество, да звенит меч Дергера, отсохло еще при рождении!

Северяне дружно засмеялись. Их акценты походили на скрип точильного камня и рев горна одновременно. Их массивные фигуры, залитые мышцами и хмелем, заставляли тонкокостных пустынников испытывать трепет.

Санкеш, в такие моменты, был даже благодарен старой войне, благодаря которой он прожил на севере почти полвека. Там он стал сильнее, его тело закалилось, его нрав посуровел. Только благодаря этому он смог вернуться и взять в свои руки Корону Пустыни.

– Мой повелитель, – прошелестел легкий голосок. Но, видят Вечерние Звезды, глуп будет тот, кто поддастся его сладкому звону.

Арликша, дочь Санкеша, давно уже стояла на грани становления Рыцарем Духа. Её техники иллюзий были настолько отточены, что уже в детстве она могла ввести в заблуждение даже своего отца.

В руках девушка держала длинный кожанный поводок. На другом его конце дергалась маленькая девочка. Порванный кафтан, растрепанные волосы, кровоподтеки на лице. Сломанные ногти, лоскуты кожи, свисающие с окровавленных ладошек.

Сбитые ноги, лишенные даже самых тонких башмаков. По икрам уже поднималась песчаная болезнь – кожа засыхала белой коркой, а потом шелушилась и отваливалась. Если сильно запустить такую, то можно “стесать” себя вплоть до кости.

– Поднимись, Арликша, – только при разговоре с дочерью на лице Санкеша могла промелькнуть хотя какая-то эмоция.

Многие говорили, что эту черту он взял от своего Учителя – Рахаима. Правда, большинство из этих “многих” уже давно обвивали пороги домов своих предков.

– Я привела Ключ, – девушка дернула за поводок и маленькая Сера упала на камни. Приземлившись лицом, не в силах подставить руки для зищаты, она даже не вскрикнула и не всхлипнула от боли.

Санкеш склонил голову на бок и подошел ближе. Присев на корточки, с любопытством он разглядывал существо столь древнее, что могло видеть как в Море Песка росли леса и плескали озера.

– Разве ты не можешь чувствовать боли, Ключ? – спросил он.

Сера подняла взгляд на своего пленителя. В нем, одновременно, плескалась обида маленького ребенка и ярость прожитых миллионов лет. Или просуществовавших… она ведь не была человеком. Лишь созданием, которые некогда соорудили жители Города Магов.

– Ты умрешь.

– Возможно, – пожал плечами Санкеш. – а возможно и нет… если стану Бессмертным или Богом.

Сера покачала головой и вытерла кровь с разбитых губ и носа.

– Даже так – ты все равно умрешь.

Солнцеликий изогнул левую бровь.

– Тебя убьет дядя Хаджар! – выкрикнула Сера со всем гневом, на который только способен ребенок. – он придет за мной и убьет тебя. И всю твою армию. Всех вас! Он всех вас убьет!

Губы Санкеша изогнулись в широкой усмешке. Будто нашкодившего котенка он поднял Серу за шкирку и, на вытянутой руке, “вывесил” над гребнем скалы.

– Смотри, Ключ! Смотри на величие будущего бога!

У подножия горели пожары в очередном городе, павшем под поступью Солнцеликого. Великаны, поверженные и сломленные, лежали на окровавленном песке. Разбитые стены обрушилась прямо на глазах. Массивные ворота превратились в груду щепок и досок.

Миллионы солдат рвались в бой с кличем “Солнцеликий” на устах. Они выглядели безумным от голода хищным существом, золотым покрывалом накрывавшим павший город.

Поднимался плач горожан, падали статуи, рушились дома и фонтаны. Будто саранча, армия Санкеша сравнивала город с землей.

– Он всех вас убьет! – ни тени испуга не отразилось на лице Серы. Голос звучал твердо уверенно. – Потому что дядя Хаджар – дракон!

– Дракон?! – фыркнул Санкеш. Его гордость задело такое бесстрашие маленького ребенка. – Тогда смотри, может ли твой “дядя” сделать подобное?

Отшвырнув Ключ себе за спину, Санкеш взял занес над головой секиру. Ни один дракон, ни один город, ни одна армия не остановят его поступи. Ибо он – будущий Бог.

Золотая энергия штормом взвилась вокруг Солнцеликого. Огромным торнадо она вонзилось в пылающее небо. Молнии забили по полю. С ревом, Санкеш опустил секиру в жестком, рубящем ударе.

– Палач городов! – выкрикнул он.

Глаза Серы расширились от ужаса, когда огромный, монолитный замок обуяло золотое пламя, а сам он начала распадаться на сотни частей. С криком умирал шейх города, не способный защититься от удара, преодолевшого расстояние едва ли не в километр.

Санкеш, увидев страх в глазах девочки, удовлетворенно хмыкнул.

С выкриком:

– Сера! – Хаджар открыл глаза.

С темницами Хаджар был знакомом хорошо. Почти так же, как и с тьмой. Возможно, потому что обычно эти двое ходили в тесной паре. Увы, познакомившись с “новой” тьмой, логичным продолжением стало знакомство и с новой темницей.

Хаджар просыпался на самых разных кроватях. В том числе, спасибо бедуинам, состоящим полностью из обнаженных, готовых на все, женских тел. Просыпался на жестких циновках и камнях. Просыпался на голой земле. Просыпался в темницах, в пыточных, головой на плахе, в недрах пещеры с драконом и даже на постеле деревенского охотника.

Но еще никогда Хаджар не приходил себя лежащим на поверхности густой, тягучей жидкости. Почему же он воспринял это как “темницу”? Все просто – полностью обнаженный, он не мог пошевелить ни единым пальцем.

Субстанция облепила его так плотно, что будто приклеила. А может, так оно и было на самом деле. Некто, с дурным чувством юмора, опустил его в ванну из дурнопахнущего клея.

– Азрея, – позвал Хаджар.

Глаза постепенно привыкали ко тьме. Учитывая невозможность повернуть голову, Хаджар получил от способности вновь видеть не так уж и много. Он увидел далекий свод, освещенный зеленым светом, бьющим из трещин. Судя по эху, зал, в котором он оказался, был велик.

– Они попытался опустить её в такую же смесь, – прозвучал знакомый голос. Судя по звуку, Эйнен лежал где-то рядом. – но твоя кошка та еще… заноза. Укусила, расцарапала лицо и скрылась.

– Азрея, – повторил Хаджар, но уже совсем другим тоном.

Почему-то он не сомневался, что его пушистая, четверолапая подопечная и здесь будет чувствовать себя в безопасности и сможет даж…

– Это было три недели назад.