И вновь тишина.

– Поверишь ли ты мне, мой враг, что лишь недавно её украли из моего дворца? Если да, то, обещаю, я покараю всех виновных и лично принесу тебе их головы.

– Достаточно! – Травес отшвырнул от себя медальон так, словно держал в руках нечто грязное и омерзительное. – Закончим пустые разговоры. Сегодня я либо сложу здесь свою голову, либо уйду с твоей!

Голос, непонятно кому принадлежавший, печально вздохнул, а затем произнес:

– Воины! Слушайте мой приказ – убить захватчика!

– ДА, ИМПЕРАТОР! – грохнула сотня тысяч глоток.

Оглашая окрестности боевым кличем, воины, повинуясь приказу Императора. Травес, вновь запрокинув голову, посмотрел на небо.

– Отец, мать… Братья, сестры… Тиглит, Ауга… скоро я встречусь с вами среди синевы Бесконечного Неба…

Вонзив шест-копье в землю, он надел шлем. В ту же секунду поток ревущего ветра обрушился на долину. Алый плащ Травеса взмыл широким покровом. Жаром вспыхнула его Божественная броня, а Имераторский шест-копье ощерился лезвием глефы.

Он оттолкнулся от земли, взмыл в небо и обрушился прямо в центре армии. Под его ногами, с криком и воплями, умирали раздавленные им соотечественники. Хаджар не понимал почему, но дракона не спешили принимать свои истинные формы.

Даже тогда, когда сверкали золотым огнем глаза Травеса, они продолжали биться с ним оружием и “руками”. А он крушил их так, будто встретил не противников с силой от Пикового Рыцаря Духа, до Начального Повелителя, а простых смертных.

Окутанная пламенем глефы буквально испаряла противников. Каждым широким взмахом оружия, Травес собирал богатую жатву из десятков воинов.

– Королевство Копья! – он взмахнул рукой и с неба обрушились сотни огненных лезвий.

Они дробили стены величественной столицы и кромсали умирающих в агонии воинов.

Травес был будто огненное торнадо. Он врубался в ряды воинов. Ни один меч, ни одно копье, ни одна стрела не могла коснуться даже края его Божественной брони. Он был так быстр, что по сравнению с ним Анис выгледал медлительной улиткой.

Удары же, которые на него обрушивали воины, повергали Хаджара в шок. Любой из них мог с легкостью отнять жизнь не только у него самого, но и облаченного в полный доспех Тома Диноса.

Битва между армиями такого уровня в буквально смысла заставляли трястись небо и землю. Хотя, какими армиями… Травес продолжал в одиночку сражаться против сотен воинов.

Взмахи его шеста-копья были точны и неостановимы. Каждый его удар обрывал чью-то линию жизни. Королевство же, обрушившееся на головы противников, лишь усугубляло ситуацию.

Вскоре вокруг Травеса уже возвышались целые холмы из тел.

– ГАР-ГАН! – вновь закричал Учитель, перекрывая шум и грохот битвы.

А затем тишина и мрак.

Хаджар подумал, что сон закончился, но услышал несколько голосов.

– Всего одним ударом, Ваше Величество, вы смогли повергнуть этого безумца. Ваша сила почти сравнима с самими Небожителями!

– До почтенных Великих Сородичей мне еще далеко, а лесть мне неприятна.

Хаджар чувствовал, как Травес пытается что-то сказать, но не может. Его заковали в цепи, прибили ими к полу, рот заткнули кляпом, а глаза закрыли непроглядной пеленой.

– Простите, Ваше Величество, – после секундной паузы, второй голос продолжил. – Прикажите объявить публичную казнь.

Император, а Хаджар не сомневался, что это был именно он, ничего не ответил. Судя по звуку шагов, он подошел к Травесу. Тот попытался хоть как-то, хоть чем-то дотянуться до ненавистного ему врага, но не смог.

– Я говорил тебе праву, враг мой. Я не причастен к смерти твоих жены и ребенка. Высокое Небо, что за монстр может поднять руку на детеныша! И, клянусь своими предками, я найду их и предам такой участи, что тысячи лет они будут молить о смерти.

Хаджар, как и Травес, ни на секунду не поверил узурпатору трона. Некогда Гаргану хватило бесчестия, чтобы не только устроить переворот в столице, но и полностью изничтожить весь императорский род. Включая стариков и детенышей…

– Ты же, обманутый и несчастный… Я понимаю тебя, понимаю, но простить не могу. Народ встретит это как символ слабости, а Император не может быть слаб. Советник!

– Да, Ваше Величество, – заискивающе прошипел второй голос.

– В какой из наших вассальных империй обосновал свой род Травес.

Травес забился в кандалах и цепях. В его сознании билась всего одна мысль – у него был род? Свой собственный род? Не племя Лазурного Неба, а род, но как… И тут он вспомнил о молодой человеческой девушке, которую почти забыл спустя тысячи лет скитаний.

– В Дарнасе, мой повелитель. В империи Дарнас. Одной из семи нам подчиненных.

– Хорошо. Тогда используй формацию Склепа Императоров и оставь его где-нибудь поблизости к его роду.

– И на сколько, мой повелитель?

– На столько, сколько Травес сам захочет. Когда бы он не пожелал – пусть сможет сам лишить себя жизни.

– Будет сделано, мой повелитель…

Хаджар открыл глаза. Первым, что он увидел, было лицо какого-то мужчины. Суровое, но в чем-то красивое, покрытое густой растительностью и острыми, будто меч, глазами.

– Ну здравствуй, ученик, – прозвенел гулкий бас. – Меня зовут Наставник Орун и я…

Внутри Хаджара вспыхнула ярость, а в руки сам собой лег Черный Клинок.

– У меня уже есть Учитель! – и он приставил лезвие к горлу говорившего.

Хаджар не сразу понял, что находится не во сне. Он так глубоко проник в воспоминания своего предка, что забыл о том, где реальность, а где – явь. Так что осознав себя лежащим на кровати с приставленным к чужому горлу клинком, Хаджар не то чтобы сильно обрадовался…

– Наставник! – Хаджар мгновенно развеял Черный Клинок и попробовал было встать, чтобы низко поклониться, но не смог.

Со свистом выпуская сквозь сжатые зубы воздух, он отвалился обратно на подушки. Тело ныло так, будто по нему целый табун Леголядей топтался.

– Твой учитель, – Орун сел на край кровати. – он тебе снился?

Он выглядел немного не так, как после рассказов Жана его представлял себе Хаджар. Мечники Империи, как, к примеру, Диносы, выглядели статными и горделивыми аристократами. Меч у пояса они носили с такой же чванливостью, как некоторые дворяне – заслуженные предками ордена.

Нет, Хаджар их не осуждал. Он даже в чем-то завидовал. Умение всегда выглядеть королем мира поражало и заставляло смотреть с восхищением.

Все же, чтобы кто не говорил, а меч был, есть и, наверное, останется, Королем Оружия. Может не самым могущественным и убийственным, но возлюбленным народом и, в особенности, бардами.

– Да, – ответил Хаджар.

Орун кивнул.

В отличии от Диносов, в нем не было ни горделивости, ни чванливости. Даже дорогие одежды, которые он сейчас носил, выглядели на нем неуместно.

Больше всего Наставник Орун напоминал дикого зверя, готового к внезапному рывку. Меч же, который, несмотря на наличие пространственного артефакта, он носил на поясе и вовсе казался длинным клыком.

Все в этом человеке буквально кричало о том, что лучше с ним не связываться в открытом бою.

От Оруна так и веяло силой и превосходством.

– Иногда и мне мой снится, – вздохнул мечник, невольно сжимая рукоять оружия. – обычно он орет нечто вроде “Орун, жалкая бездарность, с такой стойкой ты только мужеложца соблазнишь, а не противника атакуешь!”. Старый пердун… Бывало я его ненавидел, но с его смертью…

– Стало одиноко, – закончил за Оруна Хаджар.

С того самого момента, как Травес ушел в дом праотцов, он ни с кем не говорил об этом событии. Просто не был уверен, что кто-то поймет.

– Это был мой четвертый учитель, – продолжил Наставник. – остальных я тоже уважал, но Учителем, с большой буквы, называл только старого пердуна.

Хаджар промолчал. Перед ним всплыло лицо Мастера из королевского дворца Лидуса. Уважал ли он его? Разумеется. Но, после расставания, вспоминал пусть и с теплотой, но без особых, родственных чувств.