Солнечными лучами засветились кинжалы. Короткий уперся Хаджару в пах, в то время как длинный оказался приставлен к горлу.

– Вспоминай имена предков, Северянин, – прорычал Шакх, чьи глаза буквально почернели от злости. – Ильмена, ты в порядке?

Хаджар стоял спокойно. Не шевеля ни единым мускулом, он наблюдал за происходящем. Почему-то это вызвало легкую тоску в его сердце и толику ностальгии. Глупо было отрицать, что в тени Шакха он пытался найти очертания своего брата. Но чем ярче светило солнце, тем отчетливее Хаджар понимал, что ищет эти очертания не только в тени этого паренька, а за каждым углом и каждым поворотом.

Иногда ему даже казалось, что брат звал его. В шепоте ветра он слышал:

- “Сумасшедший оборванец…” и добрый смех.

Увы, это были лишь миражи прошлого, зовущего его обратно. Точно такие же, что порой приносили ему шепот Нээн. Ведьмы, которую Хаджар не смог полюбить. А она, в свою очередь, не смогла остаться человеком и выбрала судьбу зверя.

– Мне не нужна твоя защита, мальчишка, – едва не сплюнула Ильмена, наглядно демонстрируя горячий нрав женщин песка. – Проклятье.

Она сдернула с пояса платок и обмотал им место укуса Азреи. Хаджар знал, что это не поможет. Кровь не остановиться в течении ближайшего часа. И не важно какими техниками тела владела воительница и какие снадобья использовала. Укусы Азреи никогда не заживали в течении первого часа – такая вот странная особенность.

– Грязный варвар! – Шакх дернул кинжалом, стремясь поцарапать мужское естество противника.

Такого унижения Хаджар стерпеть не мог. Он сделал лишь один шаг назад. Незаметный и легкий. Будто бы плывущее по водной глади белое перо, он проскользил в сторону. В Лидусе такой техники хватало, чтобы уйти от удара большинства практикующий.

Шакх оказался быстрее каждого из них.

Его кинжал размазался в воздухе стальной пеленой, а Хаджар ощутил касание холодной стали. Многострадальный правый бок, куда сотни раз приходились удары противников, вновь ожгло вспышкой острой боли. Но в данный момент Хаджара волновало вовсе не это.

С пояса легко соскользнул простой кожанный кошелек, чье тесемки так не кстати перерезал клинок Шакха.

Меч оказался в руках Хаджара быстрее, чем его сознание успело сообщить телу, что-то совершает жуткую глупость. Шакх, недавно победно смотрящий на оцарапанного Северянина, вдруг почувствовал, как сердце пропустило удар.

Ему показалось, что на долю секунды мир сузился. Истончился. Уменьшился. И все, что было вокруг – исчезло, оставив после себя лишь два ясных, голубых глаза и пляшущего в них дракона.

От Северянина повеяло нечеловеческой, звериной яростью. Как если бы Шакх по незнанию убил бы звереныша Песчаного Тигра и встретился лицом к лицу с безутешной матерью. В такой схватке исход может быть только один – кто-то должен умереть.

Меч Хаджара обрушился на голову Шакха быстрее, чем юноша успел понять, что происходит. Сила удара была такова, что в воздухе позади остались две белые полосы, а по земле плаца протянулись длинные вереницы трещин и порезов.

Прозвучал гулкий металлический звон, а затем земля задрожала. В небо выстрелили каменные клыки.

Шакар, заметивший, как стремительно накалялась обстановка, успел как раз вовремя. Он встретил удар Северянина жестким блоком своего палаша. Вот только та сила, что была заключена в простом ударе, потрясала воображение.

Шакар сходился в тысячах битв с практикующими, десятки раз сражался с равными себе по силе истинными адептами. Но еще никто не мог заставить его руки дрожать. Не от страха. Вовсе нет. А от того, что они оказались еле-еле способны сдержать давление, вызванное всего-лишь одним взмахом клинка.

Небесный Солдат стоял по щиколотку в небольшом овраге, по краям которого поднимались каменные шипы. Его буквально вбил в землю удар противника. Придись такой по простому практикующему, а не адепту, и того рассекло бы так же легко, как сухое полено.

Сияние из глаз Хаджара ушло так же быстро, как и появилось. Дыхание выровнялось и дракон внутри вновь заснул.

Убрав меч в ножны, Хаджар наклонился и бережно поднял отсеченный кошель.

– Прошу прощения, достопочтенный Шакар, – поклонился Хаджар после того, как привязал кошелек обратно.

– Ничего страшного, Северянин, – ошарашенный Шакар сумел взять себя в руки и так же спокойно убрал палаш. – наше солнце всегда немного странно действует на ваш народ.

– И ты прости, мальчик, – бросил Хаджар в сторону Шакха.

С этими словами он развернулся и пошел в другую сторону плаца. Все это время островитянин, делая вид что спит, внимательно наблюдал за происходящим. Это не могло укрыться от взгляда Хаджара и, если бы он мог выбирать противника, то точно хотел бы избежать столкновения с этим лысым.

– Мальчик, – усмехнулась Ильмена и, нарочно взмахнув волосами так, чтобы задеть Шакха, отправилась вслед за Хаджаром.

– Да что он себе позвол…

Шакар положил ладонь на плечо племянника.

– Великие звезды, племянник, если ты сойдешься с ним в битве, то один из вас умрет.

– Он ниже меня на две стадии пути развития!

– Возможно, – кивнул Шакар. – возможно. Но я слышал истории о том, что в Лидусе появился мечник, еще до ступени истинного адепта почти достигший Владения Мечом.

– Сказки простого люда, – отмахнулся Шакх.

– Возможно, – задумчиво протянул Шакар. – возможно…

Недавно, от приезжих из Лидуса бардов, он услышал песню о Безумном Генерале, чей меч был настолько же опасен, насколько только может быть опасен молодой разъяренный дракон.

Видят боги, Шакар надеялся, что это простое совпадение…

Убедившись в том, что плац готов к предстоящему сражению, а зрители не помешают в битве, Шакар вышел в центр. Он поднял с земли заранее заготовленный кожаный мешок и опустил в него четыре парные плашки с двумя одинаковыми иероглифами.

– Подходите по очереди, – пояснял караванщик. – тот, у кого окажутся парные плашки – сойдутся в честном поединке до сдачи. Первым выйдет пара с иероглифом сокола, вторая – с иероглифом змеи.

Хаджар, не отличающейся в последнее время особым терпением, тут же сделал шаг вперед. Под внимательными взглядами пустынников, он подошел к мешку и, смотря в глаза Шакару, запустил руку внутрь. Через мгновение Хаджар продемонстрировал плашку “Змеи”.

- Как насчет небольшого танца, Северянин? – горячо улыбнулась Ильмена.

То, как она шла к Шакару, как качались её крепкие бедра и как блестели браслеты на лодыжках… Боги и демоны, в такие моменты Хаджар начинал понимать, почему Неро так часто предостерегал его от длительного воздержания.

Хаджар не видел какую плашку вытащила Ильмена. Он, прикрыв глаза, погрузился в медитацию, дабы успокоить свое сердце и животные инстинкты. В битве, какой бы “игрушечной” она ни была, ему требовались холодный разум и твердая рука. А не нечто иное, но тоже твердое.

Судя по разочарованному выдохнула толпы, Ильмена вытащила плашку сокола.

– Тебе повезло, Северянин, – слова пустынницы лишь подтвердили предположение Хаджара.

Следующим за жребием отправился житель островов. Как Хаджар понял это с закрытыми глазами? Несмотря на всю отточенность техники, Шакх специализировался вовсе не на “ногах”, а на “кинжалах”. И его движения по песку Хаджар бы точно услышал или хотя бы почувствовал. Островитянин же перемещался так же легко, как пенный барашек по волне.

Хаджар, не используя зрения, не мог определить местонахождение странного воина с посохом. Это несколько нервировало, потому как еще никто, даже Наместник Империи не мог настолько хорошо скрывать присутствие от чутья Хаджара.

Так что тот был весьма рад, услышав разочарованный вздох толпы и ощутив легкое напряжение, исходящее от Ильмены.

– Пары определены! – огласил Шакар, щелчком пальцев кидая Шакху плашку со змеей.

И если сам юноша был рад такому “везению” и с предвкушением смотрел в будущее, то вот сам караванщик слегка нервно переводил взгляд с племянника на Северянина. Тот стоял в отдалении, закрыв глаза и ровно дыша, он явно пребывал в поверхностной медитации.