Вместе они слетели со спины ската.

Травес не понимал, что происходит, а Хаджар решил проверить шальную догадку. И, что удивительно, она была верно. Он сжимал вовсе не щит из энергии, а одежду. А это означало только одно – пусть мир и был иллюзорным, на работал по законам реальности. И поэтому энергия Травеса не могла защитить его от него самого же…

Положив левую ладонь между лопаток Травеса, Хаджар занес клинок и силой вонзил его в собственную руку.

Вместе с человеческим криком небо пронзил драконий рев. Розовая кровь, вперемешку с красной, взмыла в небо разноцветной лентой.

Два тела падали на землю.

Один безумный человек и второй – существо, которое постепенно принимало облик разъеренного дракона.

– Проклятье, – выругался Хаджар, понимая, что пронзенная собственным мечом рука лежит уже не на одежде, а на раскаленной чешуе.

Он не знал, что в этот момент в реальности Эйнен тоже сходился в битве.

Островитянин сидел перед своим спутником и спорил с собой. Он не знал, стоит ли ему прервать процесс битвы со зверем и избавить Северянина от мучений. Ибо то, что происходило сейчас вокруг, меньше всего на свете походило на нормальный обряд принятия Наследия.

Вдвоем они сидели в центре буйства энергии. Та кружилась огромным смерчам, на вершине которого то и дело вспыхивали размытые силуэты сражающегося человека и дракона.

Такого Эйнена не видел еще никогда. И, видит Великая Черепаха, порой его сердце замирало от страха.

– Проклятый варвар, – и Эйнен крепче сжал копье, надеясь, что на фоне праздника, никто не заметит происходящего.

Увы, он никак не мог знать, что в этот момент за ними наблюдали со стороны вершины оазиса. Игнес, сжимая застывшие капли крови Хаджара, впервые за долгое время молилась. Богам, Реке Мира, Природе, Древним Духам, кому угодно. Она была готова пасть ниц перед кем угодно, лишь бы потомок Черного Генерала умер прямо здесь и сейчас.

Иначе…

Об этом она думать не хотела.

Ей тоже было страшно.

Оказавшись на спине огромного дракона, Хаджар на мгновение забыл, что находится в воздухе. Ему казалось, будто он стоит посреди сине-зеленого горного плато.

Каждая из чешуек могла легко сойти за валун. Увы, Травес не позволил непрошенному наезднику слишком долго пребывать в иллюзии безопасности.

Он извивался под самыми невероятными углами. Порой застывая в воздухе, он камнем падал вниз. Хаджара срывало с чешуек, но каждый раз тот успевал вонзить меч Горного Ветра в сочленение естественной брони дракона.

Для последнего такие уколы были не то что неощутимы – скорее всего он вообще не мог с точностью сказать, был ли Хаджар на его спине или нет.

Хаджар схватился за рукоять клинка, а Травес, выполнил пируэт, рухнул к земле. Встречный поток ветра выбивал кислород из легких Хаджара. Глаза слезились настолько сильно, что сложно было различить собственные предплечья, не то что окружающую действительность.

Мышцы на руках нещадно ныли, но Хаджар не отпускал меча. Будто маленькая, но цепкая блоха, вгрызшаяся в шкуру исполинского волкодава.

На самом пике падения, Травес начал резко набирать высоту. Помимо слез из глаз снова потекла кровь. Барабанные перепонки дрожали так сильно, что Хаджару чудилось будто кто-то бьет рядом в мощные военные барабаны.

Эта битва в воздухе была нелепа и абсурдна. Хаджар, со своей небольшой, по меркам древнего существа, силой – не мог причинить истинной форме практически никакого вреда. Сам же Травес, не будучи реальным, тоже не мог совладать с миниатюрным микробом, поселившимся на его чешуе.

Вот только если дракону победа не требовалось, то вот Хаджар без неё обойтись никак не мог.

В очередном пике, дождавшись момента, когда Травес начнет набирать высоту, Хаджар вытащил клинок из сочленений, а затем воткнул его в соседнее. Так он начал свой длинный путь к шее дракона. Хотя, учитывая змееобразность последнего, сложно было найти то место, где заканчивалась шея и начиналось туловище.

В этот момент, в реальном мире, Эйнен дрожал при виде того, какие силы кружат вокруг Хаджара.

– Великая Черепаха, – причитал островитянин, крепче сжимая копье. – что за дракон оставил в его роду свое семя.

Эйнен участвовал в получении Наследий столько раз, что уже успел привыкнуть к процессу. Обычно человек, в чьей крови текла кровь зверя, погружался в глубокий, мистический сон.

Учитывая распространенность Наследий на островах, каждый взрослый путешественник всегда носил с собой специальный порошок. Давняя традиции… Эйнен и не подозревал, что впервые использует его так далеко от дома – в месте, где воды и вовсе почти нет.

Последний раз, когда он присутствовал при “битве за Зов”, то все выглядело стандартно. Глоток порошка, затем сон, едва ли не похожий на смерть. Через определенное время – краткосрочная вспышка энергии и человек просыпался. От уровня силы этой вспышки зависело многое – насколько сильно смог Наследник породниться с кровью.

Мудрецы Островов, кажется, даже умели их измерять. Эйнен не знал, каким именно образом, но, видит Великая Черепаха, то, что устроил Хаджар, выходило за рамки его понимания.

Насколько же были крепки узы между Зверем и Северянином, если сейчас происходило… подобное.

Недавнее торнадо силы разрослось до немыслимых для ритуала размеров. Расширившись в диаметре до едва ли не семи метров, оно поднялось к небу в трое выше. Порой из него били синие и черные молнии. Они оплавляли песок, оставляя на нем стеклянные разводы.

На самой вершине вихря танцевали в неудержимой битве два силуэта. Дракон бился с человеком. Но сколько бы Эйнен не присматривался – не мог найти отличительных признаков зверя.

Такое впечатление, что этот вид никогда не был представлен в Списке Монстров, которым владели мудрецы на Островах. А там, если верить, содержались сведения о тысяче тысяч самых разнообразных тварей.

Люди из самых далеких стран ехали на острова, чтобы купить копию этого Списка. И однажды Эйнену посчастливилось в него заглянуть. Отец, в наказание, оставил ему на спине достаточное количество шрамов, которые сделали воспоминание не стираемым…

И вот теперь, спустя годы, Эйнен не мог определить к какому племени принадлежал этот дракон. Ибо такого племени попросту не существовало…

Но самое жуткое в происходящем заключалось вовсе не в вихре невиданной силы, а в самом Хаджаре.

Порой Эйнену казалось, что напротив сидит вовсе не Северянин. Такое впечатление, что энергия вокруг Хаджара сливалась, приобретая очертания кого-то другого. Существа статного и горделивого, в дорогих изумрудных одеждах, с длинными волосами и рогами.

Как если бы внутри Хаджара жил кто-то еще. Кто-то, с удивительно мудрыми и глубокими глазами янтарного цвета и зрачками в форме веретена.

Как если бы внутри Хаджара жил дракон.

Эйнен продолжал держать отравленное копье в опасной близости от горла Северянина. Если тот не справиться с испытанием, то Зверь, который в нем проснется, будет способен взмахом руки уничтожить весь Курхадан и ближайшие окрестности. Конечно при этом умрет и сам Хаджар, но вот только волновать это уже никого не будет.

Просто потому, что никого и не останется в живых.

Мысли Эйнена разделял еще один зритель.

Игнес, стоя на краю своей обители, продолжала нервно крутить кровавый камень. Древний дух была готова одновременно проклинать и смеяться над судьбой. Еще недавно ей казалось неожиданным везением, что в час смертельной опасности в её оазис приехал Нареченный. Тот, кто обладает Именем. В современном мире их осталось совсем немного.

Редко когда идущий по пути развития останавливается, чтобы увидеть, что вокруг пути есть густые леса, за которыми спрятаны удивительные и прекрасные тайны… Но сейчас не об этом.

Воспользовавшись случаем, Игнес никак не подозревала, что обнаружит в Нареченном потомка своего врага. Да и не только своего… Любой существо, помнящее древние времена, душу свою продаст, лишь бы получить возможность растерзать потомка Черного Генерала.