– Чтобы какой-то деревенщина смог за месяц преодолеть всю стадию Телесных рек? – фыркнул Колин. – Очередные отговорки деревенщины. Не слушайте его, ген…

Договорить адъютанту не дала выпущенная на волю аура Хаджара. По песку вокруг его ног расходились круги, как от брошенного в спокойную воду камня. Ветер завивался вихрями и, казалось, немного потяжелел воздух.

Стоявшим рядом солдатам, не дотягивавшим по уровню развития, стало труднее дышать.

– Похвально, офицер Хаджар, – кивнула Генерал. – И все же, это не дает вам права нарушать устав поединка.

– Прошу простить, мой генерал, – повторил Хаджар.

Лин пару секунд думала.

– По правилам поединка, вы будете сражаться до сдачи или до первого серьезного ранения. При этом из-за опоздания офицера, я устанавливаю – адъютант может нанести три удара безответных удара.

– Три удара? – на лице Колина маячила глумливая усмешка. – Мне хватит и одного. Но, мой генерал, позвольте сказать слово?

Лин лишь взмахнула рукой, и Колин продолжил:

– Все время, что я вижу этого офицера – он лишь проявляет неуважение по отношению к королевской армии и королевским дворянам. Такое поведение недопустимо! Перед нами не более, чем сорняк, решивший, что он может красть солнце, предназначенное цветам! Такое поведение, такой сорняк – нужно искоренять, немедленно выпалывать!

– Что вы хотите сказать, адъютант? – поторопила Лин, поправляя скрипящее седло.

Её лошадь фыркнула и взмахнула хвостом, отбивая нападение слетающейся на тепло и пот мошкары.

– Я прошу поединка до смерти! – с видом заслуженного полководца произнес Колин.

Он выпрямил спину и задрал подбородок к небу, застыв в позу человека, только что одержавшего победу над армией демонов.

– Ты с ума спятил, Колин?! – рявкнул Догар.

Старик в черном тут же взбеленился:

– Как смеешь ты, червь, так обращаться к молодому господину?! – но на него никто не обратил внимания.

– Командир, – Хаджар поклонился своему старшему офицеру. – позвольте мне принять этот вызов.

Генерал тоже повернулась к своему самому верному из командующих. Догар никогда её не подводил и его мнению она всецело доверяла. Возможно, именно поэтому Лин отправила показавшегося ей перспективным юношу в лагерь к “Медведю”. И, быть может, чутье её не подвело.

По уставу, решение о смертном поединке должно было принимать непосредственное руководство офицеров. В случае с Колином, это была сама Лин, но вряд ли она будет против. Генерал Весенеего может лишь плести против неё интриги, но не более.

Она ведь не хозяйка борделя…

Весь город знал, что именно семья Лаврийских сожгла Чистый Луг. Говорили, что из-за того, что хозяйка обладала какой-то информацией касательного патриарха семьи – генерала. Но то были лишь слухи. Как оно обстояло на самом деле…

– Уверен, Хаджар?

– Да, командир.

Догар посмотрел в глаза своему помощнику, но, как и всегда, не увидел в них ничего кроме стальной воли и непоколебимой решимости.

– У тебя есть мое разрешение.

Хаджар благодарно кивнул и повернулся к противнику.

– Генерал? – еще раз обратился Колин.

– Разрешаю, – без колебаний кивнула Генерал.

Улыбка на лице адъютанта стала еще шире. Он принял свою излюбленную стойку, напоминающую скорпиона, занесшего над головой жало перед выпадом. В доспехах, в стальных сапогах, он выглядел куда как внушительнее своего визави.

Восточный ветер трепыхал одежды Хаджара. Рваные, старые, они не внушали ничего, кроме скепсиса и толики жалости.

– Секунданты, – скомандовала Генерал.

К Колину подошел старик. Он что-то прошептал своему “молодому господину” и забрал у того армейский медальон.

По правилам, их нельзя было носить во время поединка. Мол, армия должна быть едины и нерушима, а не быть разъедаема внутренними конфликтами. Именно поэтому, пусть офицерам и дозволялись поединки, но не в качестве солдат.

Противоречащий сам себе, но все же – устав.

– Ты ведь специально опоздал? – спросил Неро, подошедший к Хаджару.

– Так его было проще спровоцировать на условие – “до смерти”.

Хаджар погладил зевнувшую Азрею. Ему трудно было поверить рассказу товарища. Ну не мог этот милый, пушистый, теплый комочек размером с ладонь загрызть практикующего. Пусть и всего лишь седьмой ступени Телесных Узлов…

Хотя, отпрыск тигра котенком не будет. Хаджару не стоило забывать, кого именно ему вручила в руки тетка-судьба.

– И чего тебе сделал этот Колин?

– Убил хорошего человека, – Хаджар снял с шеи медальон. – Очень доброго, наивного, глупого человека.

– Девушку, – взгляд Неро помрачнел.

У него был особый бзик на женский пол…

– Изнасиловал её на глазах матери, перерезал горло и сжег, пока та умирала, – закончил Хаджар.

Больше Неро ничего не сказал. Он лишь, чернее тучи, отошел на свое “положенное” место. В кулаке, сжатом до белых костяшек, он сжимал военный медальон.

– Готов к смерти, смерд? – смеялся Колин, обходя противника по спирали.

Хаджар ничего не ответил.

Он лишь поднял глаза к бескрайнему, синему небу.

Смотрела ли она сейчас на него? Ждали ли Эйне и Сента своей справедливости. Были ли они вообще там – среди облаков и небесной лазури.

Хаджару хотелось верить, что – да.

Он обнажил клинок.

– Начали! – прозвучал приказ Генерала.

Колин даже не стал делать выпада. Он лишь дал прочувствовать окружающим свою силу. Силу практикующего стадии Трансформации смертной оболочки. Силы достаточной, чтобы не просто пустить по песку волны, а разметать его в сторону, обнажая землю и камни.

Некоторые солдаты, что послабее, отшатнулись. Многие схватились за клинки и начали судорожно глотать ртом воздух.

Хаджар встретил волну из ветра и песка со спокойствием горы перед штормом.

Она, еще не долетая до него, разлетелась в разные стороны, а потом выстрелила в небо встретив перед собой преграду в лице командиров.

Колина это нисколько не смутило. Он был бы сильно разочарован если смерд, из которого он собирался сделать наглядный пример, умер бы лишь от одной его воли. Нет, он будет убивать его медленно. Продемонстрирует все свое умение и навыки, чтобы в следующий раз уже никто не встал у него на пути. И тогда в их семье появиться второй генерал.

Отец будет доволен, а Колин, наконец-то, отплатит девуке-Лин за все годы унижения.

Как же она будет кричать и стонать, когда он сделает с ней все, о чем фантазировал…

Колин бросился в стремительном выпаде. Его стадия позволяла ему двигаться со скоростью молодого гепарда. Лишь мгновение назад он стоял в десяти метрах от Хадажара, а внезапно уже оказался на расстоянии выброшенного перед собой жала клинка.

Окутанный черным светом, меч на секунду превратился в скорпионье жало. Совсем не такое призрачное и эфемерное, как в прошлый раз. Теперь оно было отчетливо видно и почти даже ощущаемое.

И все же, Хаджар попытался не заблокировать его, а увернуться.

Он отвел левое плечо в сторону, избегая удара наконечником, но… Глупо было рассчитывать, что он сможет полностью уйти от удара практикующего стадии Трансформации смертной оболочки.

Со стороны казалось, что меч так и не коснулся Хаджара. Но тут почувствовал, как “тело” скорпионьего жала толкнуло его в грудь.

Удар оказался такой силы, что Хаджара подкинуло в воздух, перевернуло несколько раз и силой ударило о щиты стоявших кругом воинов.

Он скатился с них на песок.

Колин, демонстративно, отвел клинок в сторону и остановился в ожидании противника.

Первый удар.

Хаджар медленно поднимался. Почему-то именно сейчас он вспоминал уроки Южного Ветра.

- “Все в этом мире сражаются, мой принц. Рыбак борется с рыбой и океаном, кузнец с огнем и железом, крестьянин с погодой и землей, но лишь адепты сражаются с собственной судьбой.”

Хаджар поднялся.

– Ты забыл обнажить меч, смерд, – зубоскалил Колин.