– Проклятье! – выругался Хаджар.

Сцепив зубы, он мысленно отсек от себя поток энергии, подпитывающий технику. Подобный способ редко когда применялся практикующими, потому как имел тяжелые последствия для организма.

И, будто в подтверждении этих слов, Хаджар сплюнул кровью, но все же успел поднять Лунной Стебель перед собой. Диск ударил по плоскости клинка. Необычно тонкий (не толще волоса новорожденного), он, тем не менее, был крепче каленой стали и острее бритвы. Хаджар с ужасом вслушивался в скрип и треск уже не деревьев, а его собственного меча.

Когда в плечо Хаджара вонзился осколок Лунного Стебля, Безумный Генерал обернулся тенью. Буквально превратившись в четырех воронов, на пределе своих возможностей, Хаджар сократил дистанцию.

На его левом боку обозначился длинный порез, оставленный черным диском. Тот, во время “бегства” Хаджара, успел задеть свою цель. Всего-лишь самым краем, но этого хватило, чтобы обнажить ребра.

Сам же диск улетел далеко в лес, спиливая едва ли не с десяток деревьев. Битва, постепенно превращавшая поляну в безжизненную снежную пустыню, подтверждала слова мудрецов.

“В Бою богов гибнут миры”. Эхо такой битвы могло легко лишить жизни не то что смертного, а практикующего стадии Телесных Узлов.

– Вы правильно делаете, что не боитесь жертвовать собой, мой принц, – говорил Атикус, во время того, как фехтовал с Хаджаром.

Они схлестнулись в ближнем бою. От вспышек их клинков взлетали комья снега и земли. От искр – в воздухе на мгновения вспыхивали небольшие огни. Каждый удар, который не нашел ни плоти врага, ни стали меча, выпускал в полет призрачный удар-серп, рассекающий то не многое, что еще можно было рассечь.

– Но насколько многим вы готовы пожертвовать?!

Внезапно Атикус остановился. Меч Хаджара вошел глубоко в предплечье бывшего генарала, но это сильно замедлило Хаджара. Чем тут же воспользовался Атикус. Они стояли слишком близко, чтобы у бывшего генерала была возможность взмахнуть клинком. Но этого и не требовалось.

От мощного удара ногой Хаджар взмыл в небо, пролетел едва ли не пять метров, а затем упал прямо на откос холма. Он покатился вниз, на манер утопленника пытаясь поймать ртом воздух. Из легких разом вышибло весь воздух, а Атикус уже бежал следом. Настолько быстро, что почти не оставлял шагов на снегу.

Хаджар, придя в себя, оттолкнулся ладонью от земли.

Он взмыл в воздух достаточно вовремя, чтобы очередной черный серп лишь задел его одежды, а не рассек на две части. На этот раз Хаджар больше не боялся того, что оказался в воздухе в то время, как враг стоял на земле.

На мгновение прикрыв глаза, он представил перед собой образ далекого горизонта.

Не было ни вспышки энергии, ни эха ярости, ни рева дракона. Ноги Хаджара еще не коснулись земли, как с его клинка сорвался тончайший, почти незаметны, удар меча. Тонкая полоска, тихая и бесшумная, повлекла за собой хоровод снежинок, оставляя длинный белый шлейф.

Атикус, сперва не понявший в чем дело, внезапно почувствовал, как его горло сдавили холодные пальцы смерти. Он вновь выставил перед собой черный купол, но полоса рассекла его так же просто, как если бы Атикус и не применял своей лучшей защитной техники.

Лишь в последний момент, бывший генерал успел изогнуться, пропуская удар над собой. Тот отсек ему прядь волос и врезался в холм… начисто его срубая. Атикус упал на землю. По его лбу стекала кровь – видимо вместе с волосами, удар Хаджара задел и кожу.

– Никогда прежде, мой принц, – Атикус тяжело дышал, весь в кровь, он все же чувствовал себя счастливым. Поднимаясь, он продолжил… – мне не доводилось видеть того, кто стоял бы так же близко к Владению Мечом, нежели вы. Пожалуй, этот удар заставил бы вздрогнуть многих имперских Небесных Сол…

Договорить Атикусу не дала резкая боль в спине, а затем и поток крови, потекший изо рта.

В спину бывшему генералу вонзилось четыре стрелы.

– Нет! – закричал Хаджар в сторону появившихся из снега воинов. Он отправил в их сторону очередной удар, вдохновленный далеким горизонтом, но…

Но было уже поздно. Те, столь же быстро как появились, так же и исчезли.

Хаджар поймал падающее тело Атикуса. Растрепались густые черные волосы, стянутые в тугой пучок. Хаджар вновь осознал, что даже эту деталь своей внешности скопировал с кумира далекого детства.

Простые, рваные одежды, постепенно покрывались багряным пятном от крови.

– Судьи вынесли… приговор, – хрипел как-то резко постаревший предатель. – я так долго ждал этого…

– Не говорите глупостей, генерал, – Хаджар не понимал, почему ему так больно держать на руках умирающего человека. Ведь на протяжении последних пятнадцати лет он буквально мечтал, как собственными руками отправит мерзавца к праотцам. – Наша битва еще не окончена. Вы не можете так просто умереть! Вы не можете умереть от этих стрел!

Хаджар потянулся за спину Атикусу и надломил ближайшее древко. Генерал застонал от боли и из его рта вновь хлынула кровь. Хаджар тут же понял, что скорее всего задеты не только мышцы, но и артерия с легким. Вряд ли Атикус, если ему немедленно не оказать помощь, сможет пережить следующие десять минут.

Хаджар потянулся к сигнальному рожку на поясе Атикуса, но его остановила хватка слабеющих рук.

– Не надо… мой принц, – сквозь боль и кровь прохрипел бывший генерал. – Не надо… меня уже заждалась печать… бесчестия и… вечное… забвение.

– Забвение? Вы опять говорите глупостей. Тысячи лет матери будут приводить в пример бесчестия именно вас, сэр. Так что вас не забудут еще долго.

Атикус улыбнулся и перед глазами Хаджара вновь заплясали призраки прошлого. То, как Атикус поднимал его высокого над головой и показывал далекие земли, стоя на кончике шпиля дворцовой обсерватории. То, как они, смеясь, убегали от разъяренной таким поведением Элизабет.

Как таком от Мастера и Южного Ветра, Атикус учил Хаджара владению клинком. А еще рассказывал секреты, который должен знать каждый мужчины, но которые хранят в тайне от женщин.

Он рассказывал истории о битвах и войнах. Лишь спустя десятилетия Хаджар понял, насколько эти рассказывали преуменьшали одно, чтобы возвысить другое. Как они лишались крови и боли, чтобы остались лишь честь и достоинство.

Если бы не Атикус, Хаджар бы никогда не опустил свою спину под удары плети, предназначенные провинившимся солдатам. Его солдатам.

И теперь этот человек. Скала. Герой из былин. Умирал. Сухой, старый, и больше уже не кажущийся таким всесильным, как раньше. Ведь если бы не эти стрелы, следующий удар Хаджара рассек бы не холм, а самого Атикуса. Это было понятно даже глупцу. И, видимо, именно поэтому Снежные Люди вынесли такой приговор.

– Я не стану просить…прощения, мой принц, – тело Атикуса била мелкая дрожь, а конечности сводило судорогой. – ибо…тому, что я сделал… нет… прощения. Но, прошу… мой принц… возьмите.

Кое-как, едва ли не крича от боли, Атикус дотянулся до складок одежды и достал оттуда кинжал. Самый простой. Без изысканной гарды, не украшенный драгоценными камнями, да и лезвие не было особыми или необычайно крепким. Такой кинжал, в самый лучший день для торговца, мало кто купит. Но для Атикуса он имел необычайное значение.

Единственное наследие его семьи, которое он так и не успел передать маленькому принцу. Человеку, которого он предал…

Хаджар принял кинжал и повесил его на пояс.

– Помогите мне встать, мой принц, – на этот раз Атикус не хрипел. Увидев, как принц забирает кинжал и вешает его с левой стороны… Что ж, это сказало Атикусу больше, чем любые слова.

На миг к нему вернулась сила. Та сила, благодаря которой он был некогда известен на все ближайшие королевства. Сила, которая позволила ему стать кумиром для наследника трона. Сила, которую он потерял в тот день на клятом берегу.

Хаджар помог Атикусу подняться и отошел в сторону. Бывший генерал оперся о дерево и то тут же покрылось кровью. Атикус оттолкнулся и, поджимая левую руку, поднял правой меч. Из его спины торчали стрелы. Изо рта текла кровь.