Хаджар же, спустя мгновение, едва в озеро не рухнул, пытаясь запить возникшее во рту ощущение. Живя в цирке уродов, в голодные годы, он питался тем, что мог добыть самостоятельно и в тайне от остальных.

Тогда он и научился ставить силки на птиц. В основном голубей. Так вот вкус, последовавший следом за чем-то жутко приятным, оказался похожим на гнилой, разлагающийся, голубиный труп.

– Терпи! – прорычал орк, удерживая Хаджара от попытки рвануть в озеро. – Терпи, охотник!

И Хаджар, опомнившись, обнаружив себя в тесных объятьях Степного Клыка, прикрыл глаза и глубоко задышал. Он чувствовал, как какая-то странная, чуждая ему энергия, минуя Ядро, растекается по меридианам и узлам. Но вместо того, чтобы скапливаться в них, она буквально впитывалась в стенки, делая их еще крепче и ярче, чем прежде.

– Что… – кха-кха-это?

– Секрет наших племен, – пояснил Степной Клык. – Волчий Отвар. С детства наши детеныши, каждый первый снег, выпивают его по одной капле.

– Одной, – Хаджар едва было не закричал от последовавшей за отвратным вкусом боли. – КАПЛЕ?!

Степной Клык вновь схватил его сзади. Сцепив свои огромные ручищи замком на груди Хаджара, он удерживал его на месте. И, видят Вечерние Звезды, не сделай он этого и в жуткой агонии Хаджар мог бы навредить сам себе.

Вот теперь, как и положено жутким орочьим отварам, действительно последовала вспышка адской боли. Даже простое касание к узлам и меридианам, вызывает ощущения схожие с тем, когда раскаленное железо прикладывают к оголенному нерву.

А здесь складывалось такое впечатление, будто сотни жалящих слепней решили впиться в каждый миллиметр энергетического тела Хаджара.

– Ты не пил этого отвара никогда в жизни, охотник и потому нужно было приготовить ту дозу, которую свободный орк выпивает к двадцати пяти полным зимам. Именно к этому времени он становиться крепче камня.

– Про…кля…тье.

Хаджар плохо слышал и видел. Боли было столько, что он терялся в ней. Но, закаленный путешествием души в мир Духов, он смог выдержать это испытание.

– Еще не все, охотник, – шептал на ухо орк. – силу нельзя выпить – её можно лишь добыть. Добыть самостоятельно.

– Что?! – сквозь туман, с трудом протолкнул Хаджар.

– Эффект от Волчьего Отвара скоро пройдет. Чтобы этого не произошло, тебе нужно подвергнуть свое тело смертельному испытанию.

Почему-то в ускользающем сознании Хаджара промелькнуло сравнение с тем, как кованный меч опускают, чтобы закалить, в холодное масло. И, если ковка была удачна, то меч станет только крепче, а если нет – потрескается и развалится.

– Видишь этот водопад? – орк указал на огромный, падающий из черного неба, поток воды. – Он рожден в землях Да’Кхасси. Эта вода может утопить в себе даже Ярость Медведя. А камни, которые он укрывает, рассечь плоть моего вождя. Этот водопад – смерть.

Меркнущий взгляд Хаджара с трудом различал камни, не говоря уже о яростном потоке воды. Тот и вовсе представлялся ему голубой полосой, расчерчивающей подступающий со всех сторон мрак.

– И?! – прошептал Хаджар.

Он почти не стоял на собственных ногах. Разожми свою объятья Стальной Клык и Хаджар бы полетел головой на камни. У всего в этом мире существовал свой предел прочности и Хаджар был уверен, что стоит на пороге собственного. Его сейчас смог бы отправить к праотцам щелчок по лбу от ребенка.

– Заберись на него. Если сможешь достигнуть вершины – пусть не вся, но большая часть Волчьего Отвара усвоится. Забери на водопад, Дархан. На его вершине тебя ждет сила.

И руки степного клыка разомкнулись.

Хаджар покачнулся, но устоял на ногах.

Не потому, что нашел в себе, как герои баллад, какие-то сокрытые силы. Не потому, что увидел силуэт Элейн или Анис, который маячил бы перед ним. И вовсе не из-за того, что где-то там, по ту сторону горного хребта, готовили свои полчища к атаке демоны, грозящие уничтожить обе империи.

Нет, все бы это звучало, как, и любое другое превозмогание, очень красиво и пафосно, но было бы ложью.

Хаджар устоял на ногах по одной простой причине – он должен был. Он должен был взобраться на этот клятый водопад, чтобы стать сильнее. И, будь тот хоть в тысячу раз выше и в сто раз опаснее, он все равно бы сделал это.

Потому что Степной Клык был прав – силу нельзя было получить, только взять своими руками, при этом по самое плечо погрузив их в кровь.

Собственную кровь.

Стуча зубами от боли, Хаджар сделал неловкий шаг вперед.

Вода в озере оказалась даже холоднее, чем снега на вершинах Балиумских гор. Этот холод, будто живой, проникал в каждую клеточку Хаджара. Но он вовсе не унимал боль, разливающуюся по телу, а только делал её более четкой и явной.

Но, несмотря на это, Хаджар был рад озеру. Оно помогало ему стоять более прямо.

Подняв голову, он посмотрел на черное небо. С очередным росчерком алой молнии и раскатом яростного грома, на лицо Хаджару упала острая, холодная капля.

– Только этого не хватало, – выругался Хаджар.

Сделал он это с трудом – губы и язык плохо его слушались, а каждый звук, рождающий в гортани, отзывался очередным приливом боли.

Когда Хаджар дошел до водопада, то с неба уже лился тяжелый, проливной дождь. Каждая его капля, будто арбалетный болт, почти рассекали кожу Хаджара. И он был уверен, не бейся в его груди Драконье Сердце, он бы мгновенно погиб под местным дождем.

– Проклятье, – прорычал Хаджар, буквально вонзая руку в мощный водяной поток.

Если капли дождя казались падающими с неба арбалетными болтами, то сам водопад ощущался как топор палача. Хаджар мог поклясться, что услышал хруст своих костей и треск кожи.

Но стоило его физическому телу поддаться давлению воды, как энергетическое тело тут же вспыхнуло ярким, синим светом. И свет этот испускало вовсе не Ядро Хаджара, а каждый канал, даже самый мелкий, похожий на нить.

Складывалось такое впечатление, что на краткий миг не просто маленький участок в районе солнечного сплетения стал центром его силы, а весь узор меридиан и соединявших их узлов.

Свет, источаемый его энергетическим телом, влился в руку и боль от воды слегка притупилась. Хаджар почувствовал, как то место, куда пришелся удар водопада, стало крепче. И чем дольше оно находилось под давлением водяного потока, тем крепче становилось.

Хищная улыбка слегка исказила лицо Хаджара.

В своем детстве он часто видел картины и гобелены, изображавшие тренировки героев древнего Лидуса. Те, в поисках силы, часто медитировали под водопадами, которые мириадами ударов обрушивались на их тела.

Сидеть под водопадом? Ха!

Хаджар вонзил в поток вторую руку и стиснул зубы. Не от боли, нет, а от ощущения, что он сознательно идет в распахнутые объятья давно уже ждущей его смерти.

Костлявая с косой столько раз упускала из своих пленяющих объятий простого адепта, что, наверное, устала уже за ним гоняться. А теперь Хаджар, будто римский глупец, сам пытался напрыгнуть на меч.

Следом за руками, он согнул ногу в колене и поставил её на уступ. А затем, полностью исчезая внутри водяного потока, поставил и вторую.

На его тело, укрепленное лишь драконьей кровью, обрушились тонны воды, каждая капля которых ощущалась ударом кинжала воина, осознавшего Единство с миром.

Рыча, стискивая зубы, Хаджар, преодолевая мощь водяного потока, поднял правую руку и положил её на следующий уступ.

Вновь, но теперь куда ярче прежнего, вспыхнуло энергетическое тело. Хаджару даже показалось, что в заглушенном ревом водопада, громовом раскате, он услышал отчетливый волчий вой.

По его руке, кроме ледяных потоков воды, теперь стекали ручейки горячей крови. Камни, которые тысячи лет точил водопад, оказались острее, чем лезвие артефактного оружия уровня Земли.

Через мгновение кровь потекла и по левой руке Хаджара, а затем по его плечам, по торсу, по ногам. Прижимаясь всем телом к скалам, он ощущал себя муравьев, ползущим по терке на встречу своему неизбежному концу.