От пузана ничем из вышеперечисленного не веяло. Пусть Хаджар и не был даже истинным адептом, оставаясь на ступени Трансформации, но, если постараться, мог почувствовать присутствие частички Духа в другом человеке.

Так, в Эйнене, он ощущал влияние Духов Посоха и Копья. В себе – Духа Меча. Что же до пузана, то в нем не было ни посоха, ни копья, ни дротика, ни, демоны и боги, палки. Ничего из того, что было бы знакомо Хаджару.

Тем не менее, он держал в руках боевой, железный жезл с цветным камнем в навершии. Сила же от него исходила вовсе не начальных стадий развития, а вполне себе крепкого практикующего, стоящего на грани становления Небесным Солдатом.

– Что вы хотите от нас? – спросил Хаджар, не прерывая зрительного контакта.

– Мы? – удивился пузан. – от вас? Видят Вечерние Звезды – ничего. Это вам, чужакам, понадобилось нарушить наш покой.

– Тем, что оказались около входа в ваш город? – подал голос Эйнен. – если бы вы почаще высовывались из своей норы, то заметили бы, что мы появились из пространственного разлома.

Пузан повернулся в сторону соседней ванны, смерил Эйнена оценивающим взглядом и пожал плечами.

– Появились ли вы из разлома, прискакали на Пустынных Воронах, прилетели на летающем ковре или вас сюда бережно опустил Яшмовый Император – не имеет никакого значения. Чужакам вход в Подземный Город запрещен.

Хаджар мог поспорить с данным утверждением. Он знал как минимум одного такого “чужака”, который проник сюда и, более того, стал учеником Мудреца.

– Южный Ветер, – произнес Хаджар. – мой учитель Южный Ветер – он был учеником Мудреца. Его печать со мной.

– Южный Ветер, – повторил пузан, делая вид, что пытается кого-то вспомнить. – Южный Ветер… Южный Ветер… не помню никого с таким именем.

– Он сменил имя на Вечный Ручей, – не оставлял попыток Хаджар. – А еще, на Лидуский манер, называл Море Песка – Жаркой Долиной.

– Все еще ни о чем не говорит.

Пузан продолжал разглядывать ванну, порой проверяя что-то, понятное и очевидное только ему самому. Делал он это весьма буднично. Простыми, отработанными движениями. Будто уже далеко не впервой ему заниматься подобной работой.

– Тогда Сера, – Хаджар заметил, как невольно вздрогнул странный мужчина. Это внушало оптимизм. – Ведьма Сера. Она была женой моего брата. Не очень долго, правда, но все же! А мне – хорошим друг…

Хаджар не смог договорить. Пузан провел пальцами по жезлу и в ту же секунду по животу Хаджара будто настоящий гигант вломил железным кулаком. Невидимым, тяжеленным, воздушным кулаком.

Вместе с хрипом из глотки Хаджара вырвалась струйка крови. Утекая по уголкам губ, она растворялась в зеленой жидкости.

– Мы нашли её амулет в твоих одеждах, чужак, – голос незнакомца пропитался сталью и обернулся в холод. – Серу многие здесь любили и уважали, так что не советую больше произносить её имени.

– Но…

И еще один удар заставил Хадажра задергаться в рефлекторных попытках защититься. В этот момент он весьма отчетливо представлял себя на месте гулпой мухи, запутавшейся в цепких паучьих сетях.

– Не знаю, как ты одолел одну из лучших учеников Мудреца, но твоя ложь будет очевидна всем, кто хоть немного был знаком с Серой, – мужчина поднялся, повернулся к Эйнену и наградил его точно таким же невидимым воздушным ударом.

– Меня-то за что… – просипел островитянин, так же сплевывавший кровью.

Проигнорировав стенания Эйнена, пузан вернулся взглядом обратно к Хаджару.

– Сера никогда не любила… мужчин, – сказал он. – и многочисленные её любовницы тому свидетельство. И не знаю какую судьбу ты себе выберешь, но не советую попадаться на глаза её сестре. В то, что ты смог убить Серу, не верит никто из знавших её, но Тилис это не остановит. Она поклялась, что отмстить за смерть сестры.

С этими словами мужчина развернулся и пошел куда-то в сторону, недоступную взору Хаджара. Внезапно вспышка памяти пронеслась в сознании и на его поверхность всплыло имя.

– Рамухан! – окликнул Хаджар. Звук шагов стал тише, а потом и вовсе прервался. – Видят Вечерние Звезды, знает Великая Черепаха, слышат Демоны и Боги, я бы тоже этого хотел… отомстить за её смерть. Вот только, увы, нет того смертного, жизнь которого можно было бы положить на её погребальный костер.

Некоторое время в помещении висела гробовая тишина. Даже летучие мыши, до того весьма активно нарушавшие покой безмолвия, испуганно затихли.

– Расскажешь об этом Тилис, – слегка насмешливо ответил пузан и, еще более насмешливо, добавил: – если доживешь.

Шаги вновь возобновились, а за ними и глухой стук каменной двери. Или, быть может, заслонки. Воображение Хаджара, разгулявшееся за время проведенное в лицезрении неизменного потолка, и вовсе нарисовало откидной мост.

– А ты уверен, что у тебя был брат, а не сестра? – с явной болью в голосе, спросил Эйнен.

– В брате я уверен, – хмыкнул Хаджар. – а вот в тебе – не особо.

– Удивлен, что тебя это интересует. Я слышал на севере все строго с мужеложцами. Говорят, они у вас не доживают и до сорока весен.

– Никогда этого не понимал, но, тем не менее, за полгода ни разу не видел тебя обнаженным.

– Демонстрация наготы, – лицо островитянина, судя по тону, наверное перекосило как от судороги. – все же, ты действительно варвар. На моей родине человека голым видят только его родители, пока о еще не может самостоятельно помыться. А затем, либо жена, либо муж.

– У всех свои причуды…

Еще некоторое время они спорили на тему наготы и варварства отдельно взятых регионов. Хаджар никак не мог понять, что такого уникального островитяне обнаружили в наготе, а Эйнен наоборот – давил на термин “срам”.

Таким легким, пустым диалогом, они пытались снять стресс и напряжение. Все же, чем сильнее воин, тем труднее ему дается осознание собственного бессилия. А в данном случае, это самое бессилие было щедро приправлено темнотой и темницей.

– Постой, Хаджар, – голос Эйнена стал серьезным. Хотя, островитянин вообще был скуден на эмоции, но Хаджар уже давно научился различать мелкие тонкости в его интонациях. – Что он имел ввиду под выберем судьбу?

И, в очередной раз, будто горожане только и ждали момента, чтобы эффектно появится, в темноте зазвучали шаги.

Шаги все приближались и приближались. Их источником, по меньшей мере, служил десяток ног. Нестройный хор густого эхо обволакивал сознание и будоражил воображение.

– А ну не подходите, крысы подземные! – выкрикнул Эйнен. Его нервы сдали первыми.

– Этому кляп в рот вставь, – распорядился сухой, старческий голос.

Вскоре на краю “темницы” показались трое. В белых, странных одеждах. Угловатых, грубо сшитых, с швами наружу, заплатанных и давно нестиранных. Вряд ли обладатель подобных одеяний будет обладать высоким социальным статусом.

Судя по звукам (в основном – по мычанию Эйнена), такая же тройка появилась и на парапете его ванны.

В руках они держали длинные, стальные палки. Две увенчивали лески с явно само-затягивающимся узлом. Увидев же третью, Хаджар непроизвольно вздохнул. Одновременно устало, разочарованно и обнадеженно.

Третья палка заканчивалась вполне себе прозаичным рабским ошейником с жалом, смазанным ядом. Один укол и любой практикующий окажется лишен досутпа к энергии. Весьма действенное и мерзостное зелье.

По иронии судьбы – самый ходовой товар среди алхимиков ближайших регинов.

– Ну давай, лепи уже, – рыкнул Хаджар на мальчишку, ходящего вдоль бортика.

Юнец, еще, наверное и голой девушки не видевший, никак не решался подойти к ванной ближе. Он старался нацепить ошейник на Хаджара, сохраняя при этом как можно большую дистанцию. Понятное дело, получалось не ахти.

– Дай сюда, – проворчал тот самый старческий голос, распорядившийся “заткнуть” Эйнена.

За последнее Хаджар был даже несколько благодарен. Сколько дней он мечтал о том же самом…

Выдернув из рук опешившего мальчишки стальной прут, на “сцене” появился предводитель… слуг. Учитывая отсутствие рабских ошейников, но довольно скромный внешний вид, это явно были слуги.