Ольгерд и бровью не повел. Он выставил перед собой щит и произнес:

– Шатун!

В ту же секунду вспыхнули руны на железной сердцевине щита. Гул волны ветра перекрыл рев разбуженного посреди зимы медведя. Огромная бурая пасть с ледяными глазами и клыками, вырвалась из щита северянина. Она вцепилась в волну ветра и, прижимая к земле, принялась трепать и терзать её.

Хаджар не стал удерживать технику. Он добился того, чего хотел – прорубил себе сквозь лед путь к Ольгерду. Увы, тропа получилась тонкой и видимой невооруженному глазу.

Закаленный в сотнях сражениях северянин легко определил откуда нанесут следующий удар. И даже несмотря на то, что Хаджар умудрился размазаться даже не тенью шести, а семи воронов, все равно послышался вовсе не человеческий стон, а на песок упали искры, а не кровь.

Меч Горного Ветра, со всей своей тяжестью и силой ударил о щит Ольгерда. Тот пошатнулся, сделал три шага назад, а затем занял глухую оборону. Хаджар, двигаясь так быстро, что оборачивался для зрителей тенями птиц, наносил удары под всевозможными углами и с самых неожиданных направлений. Но каждый раз вместо плоти натыкался на сталь щита или сабли-тесака.

– Не играй с едой, Ольгерд, – легко перекрывая шум битвы прозвучал голос Санкеша.

– Да, мой конунг, – ответил северянин.

Отбив еще несколько убаров, он внезапно сделал резкое движение щитом вперед. Хаджар, только-только приземлившийся из очередного рывка на правую ногу, не успел полностью зафиксировать положение на земле. К тому же – теперь вокруг снова был лед. Так что ему пришлось принять удар на собственное плечо.

Будуто пылинку его отшвырнуло в сторону. Пролетев не меньше четырех метров, он успел сгруппироваться и взять тело под контроль. В итоге жало тесака, выстрелившего изо льда, послужило прекрасной платформой для его ступни.

Со стороны это выглядело, безусловно, изящно и завораживающе. Как человек, крутясь юлой в воздухе, приземляется на кончик ледяного лезвия. Но никто, кроме Хаджара, не знал, какой ценой обошлась подобная красота. И, видят Вечерние Звезды, лучше бы он обошелся без неё.

Северянин же, трижды ударив рукоятью о щит, произнес:

– Буран! – а затем он не только вонзил оружие в лед под ногами, но и ударил по нему щитом. В тот же миг огромные трещины зазмеились по ледяной пустоши. Развеялся снегом тесак, на котором стоял Хаджар.

Лед трещал, осыпаясь хороводом снежинок. Они, стягиваясь тугими лентами, стремились обратно к Ольгерду. Но не исчезали, а закручивались огромным торнадо. Постепенно оно из воронки превращалось в сферу. Та росла с каждым вздохом, пока вновь не накрыла собой весь круг.

Хаджар, стоя посреди возникшей из ниоткуда метели, с трудом мог видеть дальше собственного локтя.

Воины армии Санкеша, уже однажды видевшие эте технику, ожидали услышать жуткий вопль умирающего и то, как возвышается над агонизирующем телом Ольегрд. Так что все они были сильно удивлены, когда крика не послышалось.

Вместо него лишь железный звон.

Непонятно как оказавшийся за спиной противника, Ольгерд вновь нанес свой фирменный размашистый рубящий удар. И, безусловно, за свои два века жизни на Севере, он прошел сквозь сотни битв. Но вот Хаджар, не разменявший и третьего десятка, успел пережить тысячи схваток. И каждая из них была за его собственную жизнь.

Можно было с уверенностью утверждать, что его инстинкты давно уже превосходили возраст Хаджара и его ступень развития.

Даже не оборачиваясь, он, занеся клинок за спину, удерживал в таком положение давление Ольгерда. Разворачиваясь на пятках, Хаджар собирался провести быстрый, режущий контрудар, но Горный Ветер рассек вовсе не плоть Ольгерда, а снежную скульптуру.

Северянин вновь исчез.

Хаджар остался один на один с воющим ветром и бураном. Снег кружился вокруг, закрывая обзор. Все звуки исчезли. Только свист ветра и стук собственного сердца.

Глаза только мешали.

Хаджар закрыл их и взялся за рукоять меча обеими руками.

Битва затягивалась. Она шла уже третью минуту, что для противостояния адепта и практикующего было чем-то невероятным. Обычно такие битвы заканчивались на первых секундах. А сейчас происходящее выглядело как сражение между двумя(!) адептами.

Увы, сквозь сферу бурана, большинство зрителей не были способны разглядеть сражения. Только некоторые, достаточно сильные, продолжили следить за битвой.

Закрыв глаза, Хаджар вовсе не лишил себя зрения. Просто избавился от всех внешних помех. Слух, осязание, чувство равновесия и прочие ощущения заменяли ему зрение.

Буран прекрасно скрывал все, что происходило вокруг. Пожалуй, стоит поблагодарить Эйнена за все их спарринги. Если бы не постоянная необходимость сражаться с человеком, который, в буквальном смысле, может провалиться под землю, Хаджару пришлось бы тяжело.

Состояние, похожее на легкую медитацию, позволяло Хаджару избавиться от лишних мыслей и с молниеносной скоростью реагировать на изменения в окружающей обстановке.

Внезапно во тьме, где-то сверху слева вспыхнула падающая звезда.

Ольгерд, укрываясь среди снегов подобно своему тотему – Снежному Барсу, был уверен в том, что противник не сможет обнаружить его присутствия. Более того – этого не могли многие Небесные Солдаты средней стадии. И как бы ни был талантлив этот юноша, но небеса не обманешь.

Буран позволял Ольгерду двигаться быстрее, чем многим адептам, сфокусировавшимся на Пути Скорости. Так что он был полностью уверен в своем следующем ударе. Выныривая из снежного пространства, он нанес быстрый колющий выпад.

Какого же было его удивление, когда юноша-воин легко ушел в сторону, а его меч змеей прошипел сквозь снег и впился в плечо Ольгерду. Тот зарычал скорее от досады, нежели от боли. Вновь разорвав дистанцию, он скрылся в снегах.

Хаджар же только покачал головой. Судя по ощущениям, удар пришелся в район ключицы, хотя целил в горло. Он прекрасно понимал, что эффект неожиданность был полностью утерян и теперь Ольгерд станет в десять раз осторожнее.

Все произошло так, как и предсказывал Хаджар. Следующий десяток ударов они обменивались все в той же манере. Северянин нападал яростным наскоком охотящейся кошки, а Хаджар отражал удар за ударом, но не был способен контратаковать.

Когда же во тьме вспыхнули сразу две вспышки, Хаджар счел что Ольгерд собирается выполнить обманный прием. Отбив ту, что была ярче всего, он неожиданно ощутил то чувство скованности, но на этот раз в многострадальном левом боку.

Отшатнувшись, Хаджар открыл глаза и увидел перед собой не одного, а сразу двух Ольгердов! Они, одинаковые, абсолютно идентичные, стояли перед ним готовые нанести удар.

– Что за…

Не успел Хаджар договорить ругательства, как оба Ольгерда рванули в атаку. На левом боку Хаджара расползалось ледяное пятно. Оно сковывало движения и, в прямом смысле, морозило кровь. Вновь выручала старая, доставшаяся еще в Лунной армии, техника усиления плоти…

Хаджар отбил удар одного противника, и поднырнул под выпад второго.

… если бы не она – осколки льда разорвали бы его сердце.

Ольгерд… Ольгерды продолжили наседать. Они теснили Хаджара, заставляя его сдавать позиции. На теле появлялось вс больше ледяных царапин, которые делали Хаджара медленнее, а его удары – слабее.

Выставив очередной блок, Хаджар сперва не понял чем дело. Меч Горного Ветра всегда был тяжелее обычных, но не настолько, чтобы стало трудно его удержать. А теперь Хаджар вдруг понял, что ему может не хватит сил поддерживать технику усиления плоти, удерживать клинок и сражаться.

Он поднял взгляд и увидел как на режущей кромке расползается точно такое же ледяное пятно, как и на его теле.

Клинки, которые держали Ольгерды, теперь излучали холод, а на их плоскости сверкали ледяные руны.

Выставив перед собой щиты, они начали теснить Хаджара, пытаясь зажать его между двух огней.

В этот момент попытка проверить свои силы едва не стала смертельной. Хаджар, мысленно возвав к черному клинку, вложил его в реальный. К шоку Ольгерда, ледяную корку разбили лоскуты черного тумана, срывающиеся с меча противника.