Шейх повернулся к караванщику и слегка улыбнулся.
– Твои речи всегда так сладки, достопочтенный Учитель, но сейчас в них нет ни смысла ни толка.
Эхо от слов шейха еще не успело доиграть под сводом, как сердца Хаджара и Эйнена пропустили удар. Постепенно все становилось на свои места. Становилось и тут же выбивало другие фигуры, до этого занявшие позиции на доске умозаключений.
Разумеется Рахаима привечала и пускали во дворец шейха Курхадана, поскольку тот некогда был его Учителем. А как бы силен не стал ученик, если его отношения с Учителем были настоящими, то отношение пройдет сквозь любые границы силы и времени.
Хаджар знал это лучше, чем кто-либо другой. И сейчас бы, без промедления, он бы опустился на колени перед Южным Ветром и не смел бы оторвать лба от пола. И это несмотря на то, что Хаджар уже давно превзошел своего первого наставника.
Но дело ведь не в силе, а в уважении.
И пусть этот вопрос решился, но… кем был Рахаим? Простым погонщиком, пусть и довольно сильным Небесным Солдатом. Но он уже был стар. Его лучшие годы шествия по пути развития прошли. Не даром говорям, что тот кто состарился практикующим, им и умрет. В таком возрасте практически невозможно шагнуть дальше.
Даже в легендах такого не упоминалось. А в последнее время Хаджар был склонен верить, что в каждой сказке, есть доля… сказки.
И все же, сперва обмолвки Хадара о некогда тесных отношениях между Рахаимом и Санкешом, а теперь и шейх Курхадана – Умар. Король для местных. Демонов Рыцарь Духа.
Бывший ученик простого караванщика.
Ага, конечно, простого. И караван его отправился в путешествие именно на кануне местного аналога всеобщего помутнения разума, на фоне библиотеки Города Магов.
– А вы, бравые мужи с севера и востока, – Умар повернулся к стоящим Хаджару и Эйнену. – примите мою благодарность за помощь в защите нашего города. Ни в коем случае не пытайтесь преклонить колен, ибо я вижу, битва не прошла для вас даром.
Шейх щелкнул пальцами и махнул рукой. Служки, столь незаметные, что почти сливались со стенами, тут же схватили… стулья. Обязательно деревенные, обшитые бархатом, украшенные резьбой.
Вельможи с завистью выдохнули. Для пустынников, предложить кому-то стул – высокая честь. Хотя бы просто потому, что их здесь (из-за все той же древесины) было жутко малое количество.
Служки, юноши не встретившие и двенадцати весен, поставили позади Хаджара и Эйнена стулья. Глубоко поклонившись, они незаметно юркнули обратно к стене.
Переглянувшись, спутники сели и демонстративно приставили к спинкам свои “костыли”.
– Ну, бравые воины, – шейх азартно схватил с подноса гроздь винограда и подался вперед. – расскажите мне о своих странах. Видят Вечерние Звезды и слышит Учитель, в юношестве я мечтал отправиться в путешествие, но, как видите, – шейх раскинул руки, будто пытаясь обхватить свой зал. – правитель не может оставить свой народ. Мои мечты так и остались мечтами.
Первым начал свой рассказ Эйнен. Хаджар, слушая островитянина, с каждым новым услышанным предложением убеждался в том, что для того такие диалоги не были новшеством. Наверное, будучи сыном главы флота (пусть и работоргового) он достаточно исходил бескрайние моря и встречал разных людей, с которым приходилось общаться на подобные темы.
Шейх то и дело что-то спрашивал, что-то уточнял, порой восхищался, иногда кривился от недовольства. Смеялся, ярился, сбрасывая с подносов яства. Один раз он гоготал так сильно, что задрожали драгоценные камни в фонтанах. А один раз впал в такую ярость, что голыми руками скомкал железный кувшин.
Железная утварь в пустыне тоже считалась роскошью. Металлов здесь практически не добывали, а что добывали – пускали на оружие.
– Признаться, на острова я попасть никогда не хотел, – под конец рассмеялся Умар. – слишком жестоки ваши женщины. Как скалы, омытые соленой водой. Мне больше по душе песчаные…
Рука шейха соскользнула с бедра красавицы чуть ниже, прячась среди складок шаровар. Та покраснела, а затем издала сладостный стон и прижалась всем телом к шейху.
У некоторых молодых вельмож взгляд подернулся дымкой. Среди таких был и Шакх. Видимо, не к одной только Ильмене молодой человек питал чувства. Он, как и положено юноше в таком возрасте, довольно быстро переключался с одной цели вожделения, на другую. Или, в данном случае, другие.
– Что же до тебя, Северянин, – шейх вытащил руку, вытер её о ближайшую подушку и схватил очередную гроздь винограда. – Учитель говорил, ты был на своей родине Генералом?
– Все верно, достопочтенный Умар, – кивнул Хаджар.
Многие из присутсвующих тут же заинтересовались.
– Генерал! – хлопнул в ладоши шейх. – как же гордо это звучит! Я тоже, когда-то, хотел быть генералом. Командовать легионами Империи! В Море Песка армий особо и нет. Скажи мне, Генерал, сколько Небесных Солдат было в твоем подчинении?
– Нисколько, достопочтенный Умар. Лидус – небольшое королевство. Я командовал двумя миллионами войск, среди которых практикующих было не больше трехсот тысяч.
Шейх пару раз хлопнул ресницами, а потом засмеялся. Он катался по подушкам, хватаясь за живот и утирая слезы. Его заливистый гогот поддержали и остальные вельможи. Особенно в этом усердствовал Шакх. Юноша буквально душил себя смехом, показательно стуча кулаком по стене.
Хаджар на происходящее не обращал внимания. Он прекрасно понимал, к ак его слова звучали даже для пустынников. Чем гордиться, когда стража Курхадана могла бы легко разбить всю Лунную Армиюю.
И все же, Хаджар чувствовал, что честь была задета. Не его. А тех отчаянных храбрецов, что гибли под штандартами и флагами его родины. Вне зависимости от того, насколько они были сильны, их сердца оказывались крепче стальных и отважнее тигриных.
Машинально Хаджар потянулся к клинку, но рука схватила лишь пустоты. Пустые ножны слегка качались на его поясе.
– Генерал, – повторил Умар, на этот раз с легкой ноткой иронии в голосе. – расскажи мне, как в твоих волосах оказались амулеты бедуинов, а на левой руке Имя, начертанное их шаманом?
Смех и разговоры в зале замолкли. Никто из присутствующих не помнил и не знал ни единого чужака, которым воинственные, свободные племена песков оказали бы подобную честь.
Хаджар рассказал. Не утаил ничего.
– Дархан, – повторил за ним шейх. – хорошее имя. Звучное. Сильное. И все же, непонятно мне, откуда у тебя, отважный воин, оказался артефакт такой мощи? Имперский клинок… Если бы ты пришел с ним, боюсь, я бы не устоял перед искушением и убил бы тебя, чтобы забрать артефакт себе. Кстати, а где он?
Взгляд зеленых глаз стал тверже. Воздух завибрировал от энергии. В зале повисла совсем иная, тяжелая, мертвенная тишина.
– Это был не артефакт, достопочтенный шейх, – внешне Хаджар сохранял спокойствие, внутри же был готов к немедленному бегству. – мой клинок был выкован из обычной стали, но недавно его зачаровали. Увы, когд чары спали – исчез и меч.
– И кто же, в моем царстве, обладает подобной силой?
Они встретились взглядами. Глаза Рыцаря Духа светились чистой, яростной мощью. Взгляд Хаджара был стоек и непреклонен, наполнен волей, способной согнуть небеса.
– Вы знаете кто, достопочтенный шейх.
И вновь эта тяжелая, кладбищенская тишина. Некоторым показалось, что за спиной Рыцаря поднялась тень высокой цапли. Кто-то увидел в недрах синих глаз силуэт спящего дракона.
– Знаю, Хаджар Дархан, – кивнул шейх. Он как-то мигом растерял вес свой лоск изнеженного принца. Теперь на подушках сидел воин, король, зверь, кто угодно, но не уставший от жизни аристократ. – в благодарность за помощь в битве, я закрою глаза на твою нарушение моего запрета. И раз уж ты пожертвовал своим мечом ради Курхадана, то… чем я хуже какого-то вождя бедуинов? Каждый долг должен был оплачен.
Шейх поднялся с подушек и хлопнул в ладоши. Служки тут же метнулись в противоположную часть зала и открыли небольшую дверцу.
– Пойдем за мной, Пустынный Ветер, приходящий с Севера. Я позволю тебе выбрать один предмет из моей сокровищницы взамен твоего меча. А после дам тебе один час, чтобы ты убрался из моего города.
