Не сразу он сообразил, что его окружили со всех сторон, треплют по плечам, тормошат. Вперед пробилась Седона. На девушке не было лица. Она смотрела на него так, словно впервые увидела, но странное дело — в ней не ощущалось запаха страха. От нее, уж если на то пошло, вообще не исходило никаких запахов!
— Фро? Фрозинтар!
— А? — Он с усилием опустил руки. Грохот в ушах стал тише, но подозрительные ощущения никуда не делись.
— Фрозинтар, вы что-нибудь чувствуете? — Келлегор тоже смотрел на наемника как-то странно.
Чувствует? Он — и вдруг чувствует? Быть такого не может! Но… если прислушаться к себе…
— Мир переменился, — промолвил он и осекся. Голос его звучал по-другому, он стал немного выше. Драур невольно схватился за горло, сдавил его и…
…почувствовал.
Под пальцами была теплая живая кожа.
Не веря, он нащупал свое запястье, долго искал пульс, и наконец ощутил лихорадочное биение там, где его не было столько веков. Опять прижал ладони к вискам, запоздало соображая, что этот странный грохот — всего лишь шум крови, бегущей по жилам.
— Ударьте меня кто-нибудь, — промолвил он. — Я хочу почувствовать боль.
Седона с готовностью замахнулась кулачком, но не донесла его — разрыдавшись, девушка уткнулась лицом ему в грудь. С каким наслаждением он запустил пальцы в ее волосы!
— Ничего не понимаю. — Келлегор смотрел на ожившего драура с понятным изумлением. — Меня учили гасить искры жизни, но чтобы она сама могла вот так разгореться… Я никогда не слышал ни о чем подобном! И, думаю, никто никогда о таком не слышал! Ведь искра — это… это…
— К-Карадор, — позвал наемник. Молодой эльф должен был разделить с ним эту радость! Он — живой! Он будет жить! Он… — Карадор? Ты…
Бросил взгляд на неподвижное тело — и ощутил слабость в коленях. А горло перехватило от забытой боли.
— Ты чего?
Эльф валялся на полу лицом вниз. И когда Фрозинтар рывком перевернул его, заглянул в распахнутые глаза, тот безвольно обмяк на его руках.
Он был мертв.
Рядом на колени рухнул Келлегор. Закатав рукава туники, юный маг принялся лихорадочно осматривать холодеющее тело. Постепенно на его лице проступила растерянность, смешанная с какой-то детской обидой.
— Я ничего не понимаю, — дрогнувшим голосом пролепетал полукровка. — Дядя… он же… он совсем мертвый! Ой, мама… — Юноша закрыл лицо руками. — Как же так?
Фрозинтар сидел на полу, обняв неподвижное тело. Рядом тихо всхлипывала Седона. Наместник Калливар стоял как потерянный, с окаменевшим лицом. Келлегор, сгорбившись, молча раскачивался туда-сюда, не отнимая рук от лица. Сэр Ройдар переминался с ноги на ногу, чувствуя себя лишним.
— Он… великий герой, — кашлянув, наконец рискнул нарушить граф тягостное молчание. — Ради спасения отдал все… всего себя, без остатка…
Келлегор резко отнял руки от лица, словно его дернули за запястья. Лицо юного мага было залито слезами, но глаза уже смотрели на наемника ясно и вопросительно. Тот уже и сам все понял и похолодел.
Карадор действительно отдал всего себя — и свою искру в придачу. Искру, которая оживила драура.
— Как же так? — повторил подросток свои последние слова.
Фрозинтар опустил глаза. Провел пальцами по бледной щеке, по губам, которые уже никогда не сложатся в улыбку. Оборванная ниточка жизни. Будь проклят лорд Лоредар! Так или иначе, но он все-таки заставил своего слугу совершить убийство!
Или нет?
— Седона, — позвал он, — поцелуй меня. Быстро!
— Но… — Девушка ничего больше не успела сказать — дернув за руку, наемник заставил ее наклониться, торопливо коснулся губами ее теплых губ, чуть задержался, запоминая, а потом, так же резко отстранив альфару, накрыл своим ртом приоткрытые губы эльфа.
Он не знал, что надо делать, и не ощутил обратного перехода. Просто тело внезапно налилось свинцовой тяжестью. Воздух с шипением вырвался из легких — ему там больше нечего было делать.
Медленно и осторожно драур поднял на руки неподвижное тело и, не глядя ни на кого, направился к выходу. Снес ударом ноги дверь и шагнул в ночь.
Мастер Неар чувствовал себя предателем. Подумать только — он ведет на поместье-столицу целую сотню орков!
Когда шла последняя война за Золотую Ветвь, менестрелю удалось отсидеться на относительно тихом и благополучном Аметистовом Острове. Война затронула самый краешек его — орки лишь вторглись в пограничные пределы. Тогдашний наследник Наместника, первый муж леди Каллирель, помнится, с большой помпой выезжал навстречу им, уверенный, что ему удастся с первого удара опрокинуть темноволосых и прогнать их обратно со своей территории. Первая битва стала и последней — после того как, даже не доскакав до позиций врага, лошадь Наследника была убита и сам он выпал из седла, оставшиеся без командира легионеры сопротивлялись недолго. Нет, когорта Преданных, отправленная лордом Калливаром для охраны тестя, мужественно сомкнула ряды над его бездыханным телом и сражалась до последнего, но остальные довольно быстро сложили оружие и ударились в бегство. С уцелевшими Преданными (из сотни в живых осталось лишь шестеро, причем четверо раненых) орки тогда поступили довольно милосердно. Они не содрали с пленных кожу, не разорвали на части, не сделали рабами, а просто отпустили на все четыре стороны, позволив забрать тело командира, которого те так доблестно защищали. Именно с ними теперешний император Хаук аж-Гарбаж передал Наместнику Калливару предложение сдаться на милость Золотой Ветви. Наместник тогда ответил гордым отказом. Даже прогнал и объявил изгоем своего племянника Карадора Шутника, который вызвался поехать в стан врага и принести присягу.
Мастер Неар, как и многие мирные эльфы, в те дни жил в постоянном страхе: а ну как орки пойдут на приступ и сметут поместье-столицу с лица земли? Уже было известно, что они огнем и мечом прошлись по Изумрудному и Нефритовому Островам, практически уничтожили Коралловый Остров, бои шли на подступах к столицам Рубинового и Сапфирового Островов, на очереди был Янтарный, а там придет и пора остальных. Однако орда орков внезапно повернула именно на Янтарный Остров, армия темноволосых уже несколько недель бестолково топталась на границе, не в силах взломать ее защиту. Попутно сломив сопротивление Топазового Острова, орки в считаные дни овладели Янтарным, и Наместник Наринар Янтарный сам вынес их предводителю ключи от поместья-столицы.
После этого ни о каком сопротивлении не шло и речи. С подачи лорда Наринара Наместники остальных Островов один за другим признали доселе безвестного капитана гвардии Хаука аж-Гарбажа возрожденной Золотой Ветвью и преклонились перед новой властью. Мирные эльфы вздохнули свободнее…
Ненадолго.
Нет, менестреля в отряде не обижали. На привале довольно вежливо усаживали у костра и просили спеть. И слушали очень внимательно — даже его балладу «О подвиге Преданных», которую он сочинил в честь тех ста воинов, которые стояли насмерть над телом погибшего наследника Наместника. Сам орочий шаман потом похвалил талант эльфа, но все это не радовало мастера Неара. Орки шли в поместье-столицу! И шли они туда явно не с мирными намерениями — все сто были воинами, несли на себе доспехи и оружие. Если они по каким-то причинам погибнут, пославший их император разгневается и отправит войска на усмирение взбунтовавшегося Острова. А это новая война, новые смерти, горе и слезы.
Поэтому на подступах к поместью-столице, когда до ее стен оставалась всего пара лиг, мастер Неар резко свернул с прямой дороги.
— Куда? — Его ухватили за локоть, останавливая на полном ходу.
— Там, — менестрель покраснел до корней волос, как мальчишка, — есть калитка… обходной путь…
— Зачем? — Предводитель сотни смотрел сверху вниз так холодно и пристально, что хотелось упасть на колени и начать целовать ему сапоги, лишь бы отвести от себя гнев.
— Ну… вас вряд ли пустят добром… будет битва, — попытался объяснить менестрель. — То есть должна быть битва, и я… вы не…
