— Почему он не связан? — скривился эльф, когда стража ввела к нему в палатку орка с завязанными глазами. Руки тот держал за спиной, но двигался совершенно спокойно. Двое охранников слегка придерживали его за локти, дабы он не споткнулся, и, остановившись, тут же отступили в стороны.

— Мой лорд, — командующий конвоем отвесил почтительный поклон, — орк дал слово и за все время ни разу не сделал попытки его нарушить!

— Слово темноволосого! Слово нашего врага! Слово потомка рабов! — процедил лорд, сжимая кулаки. Стоявший перед ним орк с повязкой на глазах опустил руки вдоль туловища и не шевелился. — Слово военнопленного!

— Но, мой лорд… Мы взяли его не в бою! Он…

— Вы забываетесь, Галадар, — перебил его знатный эльф. — Я — командующий фронтом и только мне следует решать, как поступать с пленными!

Четвертый сын Наместника Нефритового Острова, лорд Эльгидар, сколько себя помнил, горел желанием отличиться и встать вровень со старшими братьями. Он считал, что судьба жестоко обошлась с ним, и в том, что отец все-таки доверил ему командование несколькими легионами, видел перст судьбы. Он придерживался субординации и военных традиций с таким фанатизмом, что кое-кто из его подчиненных уже начал тихо его ненавидеть.

— Но эти темноволосые не воюют с нами! — чуть не всплеснул руками командир конвоя. — Они наемники князя Ирматульского.

— Так они сказали тебе, тупица! — взорвался лорд Эльгидар. — А всем давно известно, что язык темноволосого лжив, как… как…

— Как язык змеи, — неожиданно нарушил молчание орк.

— Молчать! — Лорд Эльгидар вскочил, сжимая кулаки. — Хуже! Ты хуже змеи, раб! И я прикажу вырвать тебе твой лживый язык, если ты мне не скажешь правду о том, что ты делал в наших землях?

— Так, значит, ты признаешь, что я пришел сюда не воевать, — скривился орк, что должно было означать усмешку, — ибо в этом случае ответ ты знаешь и без меня!

Лорд Эльгидар не мог больше сдерживаться. Он подскочил и с размаху ударил орка по щеке. При этом ему пришлось чуть ли не встать на цыпочки, ибо пленник, как неожиданно выяснилось, был на целую ладонь выше командующего. Сознавая, в какую лужу он сел перед подчиненными, лорд Эльгидар почувствовал себя еще хуже.

— Убрать! — задыхаясь, произнес он, сжимая и разжимая кулаки. — Я завтра решу, что с ними делать. А сегодня — усилить патрули и… Остальное после того, как этого выведут.

Орк так же спокойно заложил руки за спину и сделал «налево-кругом» так четко, словно стоял на плацу перед своим князем. После чего покинул палатку строевым шагом. Конвоиры еле успели догнать его и подхватить под локти. Командующий конвоем склонился в почтительном поклоне, а выпрямившись, внезапно поймал взгляд своего начальника. В темно-синих, почти черных глазах знатного лорда полыхала такая злость, что он счел за лучшее убраться подобру-поздорову.

Пленных орков — хотя как можно назвать пленными тех, кто сдался добровольно, в пути не делал попыток сбежать и вообще вел себя удивительно цивилизованно (если такое слово можно применить к потомкам рабов-дикарей)! — поместили в отдельной палатке, которую окружало двойное кольцо охраны. Конвоиры придержали полог, чтобы их спутник мог пройти внутрь, и заботливо его задернули. Орк, оставшись без их опеки, осторожно уселся прямо там, где стоял, и лишь потом повел вокруг себя руками. Наткнулся на чью-то протянутую руку.

— Это ты, Хаук? — спросил ее обладатель.

— Нет, девственница, охотящаяся на единорога! — беззлобно огрызнулся тот.

— Чего ты кипятишься? — поинтересовался другой голос. — На себя не похож…

— Познакомился с местным начальством, — нехотя ответил тот. — И, кажется, начинаю склоняться к мысли, что большинство наших стариков были правы, когда считали, что мир светловолосых прогнил до основания. Он слушал только себя, хотя по голосу и манерам — совсем мальчишка, сопляк. Даже моложе нашего Эйтха.

— Правда? — совсем по-детски обрадовался тот и завозился в своем углу, подтягиваясь поближе.

— Клянусь Золотой Ветвью, — бросил Хаук.

— Ты его видел?

— Нет. У меня же на глазах была повязка. Надеюсь, у вас всех тоже глаза завязаны?

— Обижаешь, — проворчал третий голос. — Ты же дал слово за нас всех. Хотя… может быть, пока мы тут одни, все-таки стащим эти тряпки? Только на лоб? Натянуть их обратно так быстро и просто…

— Нет. — Хаук на всякий случай проверил, насколько хорошо сидит на его собственных глазах повязка. — Во-первых, нас могут подслушивать. Во-вторых, я дал слово чести! Этот сотник — или кто он у них там — в отличие от своего начальника, понимает, что такое честь. Неохота его подводить…

— Ты стал слишком много думать о светловолосых, — сердито проворчал тот же голос. — А все потому, что женился на одной из девчонок этого племени!

— Ласка хорошая! — дрожащим от благородного негодования голосом воскликнул Эйтх. — Она не такая…

— Среди них много не таких! Между прочим, у нас общие предки… как говорят! И Золотая Ветвь…

— Она принадлежит нашему народу! — воскликнул ворчливый голос. — Так говорят легенды! Светловолосые обманом присвоили ее себе! У них нет титула Паладайна Золотой Ветви! А у нас…

— А ты, — Хаук, несмотря на повязку на глазах, выбросил вперед руку и хлестнул говорившего по губам. Удар вслепую получился не столько болезненным, сколько неожиданным и заставил собеседника заткнуться, — а ты не смеешь в моем присутствии произносить эти слова! По крайней мере, пока он жив!

Едва ли не впервые их предводитель позволил себе вспышку эмоций, и орки разом замолчали. Только ворчун что-то бухтел себе под нос, но, не встречая откликов, скоро умолк совсем.

— Интересно, а долго нас тут продержат? — вслух подумал кто-то, нарушая затянувшееся молчание.

— До рассвета.

Все вздрогнули — голос доносился глухо и был знаком. Он принадлежал командиру их конвоя. В его тоне было что-то такое, отчего все восьмеро разом втянули головы в плечи.

— А что потом? — Хаук придвинулся ближе к тому месту, откуда был слышен голос, и коснулся ладонью полога палатки.

— А потом лорд Эльгидар приказал вас убить. Сонными.

Ответом на это сообщение был взрыв ругательств и проклятий. Только рычание Хаука и несколько наугад розданных оплеух кое-как восстановили порядок.

— Вот вам и честь светловолосых! — воскликнул ворчун. — Сонными!

— Но официально мы считаемся военнопленными, и с нами вольны поступать так, как угодно! — пожал плечами Хаук. — Разве не так?

— Я взял вас не в бою, — вздохнул Галадар. — Будь моя воля, я бы… Но милорд не поверил моим словам о той миссии, которую вы выполняете для князя Терезия. Он вообще ничему не поверил и… В общем, простите меня, если что!

— Это ты должен перерезать нам глотки?

— Я. И мои подчиненные, — покаянным голосом промолвил Галадар. — Это вроде наказания… Милорд решил, что я состою с вами в сговоре… вот и приказал…

— А ты не сговаривался с нами?

— Когда? — усмехнулся тот. — Мы же…

— Мы провели вместе больше суток, — подсчитал Хаук. — Вполне достаточно, чтобы начать доверять друг другу… раз ты пришел предупредить нас. Сам понимаешь, после твоих слов мы просто обязаны оказать сопротивление. Будут жертвы, Галадар… или как тебя там?

— Галадар, — поправил тот. — А ты…

— Хаук. Хаук аш-Гарбаж!

— Ого! Хаук Кузнец! — тут же перевел эльф.

— Меч, который я снял с убитого, раньше принадлежал моему отцу. Он был вождем нашего племени, и когда к власти пришел тот, кого все называют Верховным Паладайном, добровольно снял с себя власть и стал служить ему. Я тогда был совсем младенцем, пачкал пеленки и жутко орал по ночам, — добавил Хаук с усмешкой.

— Так ты…

— Имел право на слово чести. И даю тебе слово, Галадар, что буду защищать свою жизнь и не позволю убить себя, как барана!

— Я так и думал. — Голос Галадара совсем погрустнел. — А я думал, мы договоримся…