«Ну что ж с вами делать-то…» — поморщился тот. Материализовавшись окончательно, он в миг оказался за спиной одного. Кулак насквозь прошел сквозь металл лат и ухватился за ещё теплое сердце. Следующим движением Лорд извлек источник жизни смертного и впился в трепещущую плоть. В глазах заплясали веселые бесенята безумия.

Не даром Вольтури всегда отличались повышенной кровожадностью. Оставшиеся паладины не растерялись, стремительно обернувшись и уже атакуя.

«Наивные».

Не прерывая трапезы, Высший заставил тьму материализоваться и окутать сияющие светом фигуры. Буквально возникший из воздуха угольно-черный дым в секунды окутал полыхающие фигуры, полностью скрывая эти лампочки. В следующий миг Тьма впилась в ещё живых паладинов отросшими из дыма шипами. Жизненная энергия Воинов Света устремилась к Лорду, наслаждавшемуся самим процессом поглощения чужих жизненных сил. Каждый удар сердца приближал воинов к гибели, толкая энергию уже не по телам людей, а по каналам Тьмы, высасывающим эту самую жизнь.

Наземь рухнуло два высохших костяка. Доспехи обратились в пыль.

На поле боя нельзя отвлекаться. Нельзя забывать обо всём. Маркус это знал. Но ему было скучно. Из ниоткуда возникшее мощнейшее огненное копье буквально вонзилось в Лорда и бросило его в сторону городских стен. Сила удара была такова, что вампира пулей пронесло на несколько сотен метров и с силой втемяшило в камень. На несколько секунд замерев прибитой на стене мухой, лидер Вольтури поломанной фигуркой отклеился от потрескавшейся в месте удара стены и кулем устремился к влажной земле.

Эрик презрительно скривился и отвернулся. Сила Эстора несоизмерима. Ею он без труда уничтожит всю нежить.

Прикрыв глаза, он полностью отдался Дару. Без остатка посвящая себя Свету внутри себя, он открыл себя Свету Снаружи — тому самому Свету, коему молился денно и нощно, посвящая каждый миг своей жизни. Могущественная сила Эстора Треликого устремилась к Пастору, сливаясь с его Светлым даром, наполняя тело до отказа и трансформируя смертную оболочку во что-то большее.

Скоро всё будет закончено.

Лайла восседала на драконе, тревожно сжимая луку седла, готовая в любой момент взлететь и броситься в бой. Сзади, бережно обнимая девушку за талию, сидел её знакомый, недавно принятый в клан. Они познакомились, когда она делала квест. Парню тоже нужно было делать это задание, потому она предложила ему объединить усилия. Помогла ему. В процессе они сговорились, нашли много общего и неплохо, как говорится, «пофанились». Она не заметила, как пролетело время.

Так как парень был приятен в общении, не грубил и в принципе у них было много общего… она предложила вступить ему в клан. Тот согласился. Имея множество полномочий в клане, она без проблем приняла его в ряды Теней. Как-то так повелось, что они стали делать квесты вместе. Один, другой, третий… Сегодня было тоже самое. Они снова делали задания, в процессе общаясь и весело смеясь.

Когда написал Шепот, девушка заметила его сообщение сразу. В груди тревожно забилось сердце. Интуитивно чего-то боясь, — сама не понимая, чего именно она испугалась — она решила не отвечать. Какой-то потаенный страх отбивал рваный ритм в гортани, заставляя судорожно сглатывать. Она боялась… Чего именно? Что её заметят за чем-то неприличным. Только за чем именно? Она ведь ничего не делает!

Ответов у девушки не было. К счастью, оказавшийся рядом парень заметил её состояние и приобнял девушку, успокаивая. Шепоту она так и не ответила.

Когда до сражения оставалось совсем немного, она пришла к нему и постаралась свести общение к минимуму, чтобы… чтобы что? Снова потаенный страх, который она сама не понимала, не позволял ей общаться нормально. Во время диалога она прятала виноватый взгляд. Правда она не понимала, почему испытывает вину, но ей казалось, что она совершила что-то плохое. Посему диалог получился рваным и скомканным — поговорили про бой, про тактику, и она ушла к Инь. Потом разберется в своих чувствах.

Её друг нашел её там же и предложил свою помощь. Элис не стала противиться — почему нет? О том, что Шепот мог не разрешить кататься на Инь кому-то кроме Лайлы она не думала — она ведь ничего такого не делает! Вроде бы…

Когда в небо взмыли драконы врага, Лайла отдала команду на взлет. Ей предстояло держать дистанцию и вместе с другом вдвоем отстреливать врага издалека, благо её знакомый был чародеем молнии. В ближний бой преимущественно ввязываться не следовало — Шепот сразу предупредил об этом, чтобы не лишиться случайно Инь.

Сразу после уничтожения Онтора, ярость не пропала. Наоборот, какое-то чудовищное предчувствие неизбежного конца и ощущение неумолимо распрямляющейся пружины буквально толкали вперед! На конце распрямляющейся пружины замер боек. При её распрямлении он ударит по капсулю и смертельная пуля неотвратимых событий устремится вперед, проходя сквозь податливые тела смертных. Кого-то она поразит прямо в сердце.

Рвущиеся наружу чувства требовали действий. И я атаковал. Конница была разгромлена, а её остатками уже занялись наши воины. Краем глаза заметил серо-черные тени, несущиеся из ближайшего леска в сторону сражающихся.

«Вольтури!» — мелькнула победоносная мысль.

Вот теперь мы точно победим. Боевой дух взлетел на недосягаемую высоту. Правда одного я не учел — со смертью всадников, врагам больше не нужно было переживать за возможность задеть своих товарищей, посему они могли бить не жалея сил. И они действительно били. Попеременно теряя здоровье от быстрых самонаводящихся плетений, — те же молнии — я бросился к сражающимся. Путь преградила тяжелая пехота. Паладины, окутанные светом, практически не уступали нам в скорости, а слаженность и выучка превращала боевое построение в единую многорукую машину, атакующую беспрерывно!

Мы начали нести потери. Краем глаза я заметил, как где-то сбоку вспыхнула золотистая вспышка.

В голосовом чате раздался голос Клаустрофобии:

— Отступаем! Нас сейчас крылья накроют! Отступаем, мать вашу!!

Я бросил взгляд наверх. Паладины, что удерживали нас перед своими рядами и мешали прорваться вглубь, тем самым подставляли нас под удар своих драконьих всадников, которые уже заходили на крутое пике. Я грязно выругался. Пиктограмма ЯВсехНагну погасла, сигнализируя о том, что игрок отправился на перерождение.

— МЫ НЕСЕМ ПОТЕРИ! ОТСТУПАЕМ, МАТЬ ТВОЮ!! — взревела Клаустрофобия буквально в ухо.

Не медля ни мгновения, я обратился стаей летучих мышей и бросился к городу. Взгляд упал на сражающиеся в стороне золотистые фигурки. Одна чернильная фигура, в которой без труда узнавался какой-то сильный вампир, — может сам Маркус? — уже расправилась с одной из фигурок и сейчас буквально поглощала оставшиеся две!

В следующий момент от светящейся золотом фигуры в отдалении — не это ли пастор Эрик? — отделилось огненное копье метров десяти длиной и не менее пяти диаметром и пулей устремилось к черной сущности, сейчас поглощавшей его воинов. Словно в замедленной съемке я наблюдал за тем, как чудовищное по своей мощи заклинание преодолевало метры за какие-то мгновения, пока не достигло вампира и не передало всю свою мощь окутанной мраком фигуре.

Надо ли говорить, что вампиру после такого пришла кабызда? Получив скорость той самой пули, изломанная фигурка буквально пролетела через всё поле боя и что есть дури впечаталась в крепостную стену, образовав в ней приличную вмятину! Повисев так прибитой мухой порядка секунды, вампир кулем рухнул в грязь.

«Покойся с миром, Высший…» — пронеслась неопределенная мысль, которая казалась сейчас к месту. Тут же вторая: «Пусть тебя примет Матерь Ночи в своих садах…»

Откуда-то возникшая теплая волна пронеслась по телу летучей мыши, которой я себя осознавал, и исчезла без следа.

Над головой пронеслась туша дракона. Я бросил короткий взгляд. Внутри всё похолодело. Надо мной пронеслась Инь. А на её спине сидело двое.