Рыжеволосых Мариль с некоторых пор терпеть не могла. Когда-то она набирала себе девочек для работы «с клиентами» и нарочно выставила за порог какую-то зеленоглазую тощую, как сушеная рыбина, девицу, указав ей на дверь только потому, что ее волосы были такого же огненного оттенка… Рыжие волосы были у еще одного существа на свете. Рыженькие чуть вьющиеся волосики и симпатичные синие глазенки. И слегка заостренные ушки, не оставлявшие сомнений в том, кто ее отец.

Бывшая танцовщица вообще-то редко вспоминала про дочь. Прошло слишком много лет, все поросло быльем. И лишь иногда, когда в заведение «На рогах» наведывался один знакомый ей эльф, она потом часами ворочалась в своей постели и порой плакала в подушку. А может, так даже лучше?

Громкий хлопок распахнутой с ноги двери потерялся на фоне общего шума и гама, но этот пронзительный голос невозможно было не услышать.

— Мариль! Мари-и-и-иль! Ау!

О боги, как он визжал! Врут те, кто утверждает, что у Перворожденных мелодичные нежные голоса, похожие на звон арф и еще чего-то там. Эти люди никогда не слышали, как вопит Карадор Шутник.

— Мар-ри-и-и-и-иль! Мне чего, у Вея отряд стражи выклянчить, чтобы они тут все разнесли к гоблиновой матери? Мари-и-иль!

Ох! Только не это! Где его носило почти полтора года? Хватаясь за перила, бывшая танцовщица скатилась вниз и выскочила в общий зал, всплеснув руками:

— Как? Почему? Откуда? Ой-й-й!..

Взвизгнув не хуже упомянутого эльфа, она резко затормозила, хватаясь руками за пышную грудь, — оскалившийся в улыбке Карадор ловко выхватил из-за спины огромный букетище цветов, которые, судя по всему, не так давно надергал в королевской оранжерее. Наверное, так оно и было, ибо достать поздней осенью почти в полночь цветы было трудно. Тем более цветы, выдранные с корнями.

— Это тебе!

— Мне? — Танцовщица захлопала глазами.

— Ну не мне же! На, — охапку сунули ей в руки, — поставь куда-нибудь. И скажи девчонкам, чтоб чего-нибудь поесть приволокли.

— Ты хотел сказать «выпить»? — уточнила Мариль, пятясь от эльфа, как от маньяка с топором.

— Не-а! Пожрать! Я уже у Кея только что напился!

От него действительно слегка попахивало, но не настолько, чтобы его шатало. Наоборот, эльф казался трезвым как стеклышко. И лишь чересчур громкий голос выдавал его состояние.

— Ты вернулся? В Альмрааль?

— Ага, — кивнул Карадор. — Только что. На часок к Кею заскочил — и к тебе.

— А зачем? — заподозрила неладное Мариль.

— Поговорить надо. — Синие глаза вдруг похолодели. — Выходи за меня замуж!

Блям-мс!

Из рук менестреля выпала лютня.

Карадор произнес эти невероятные слова не так уж и громко, но вздрогнувшая от резкого звука Мариль внезапно поняла, что в общем зале повисла мертвая тишина. Все — от последнего выпивохи до высунувшего из кухни нос повара-орка — таращили глаза на эту пару, впитывая каждое слово. У менестреля вообще был такой вид, что и слепому стало бы понятно — он уже мысленно набрасывал первые строки очередной песни.

— Ты что? — в гробовой тишине произнесла бывшая танцовщица. — С ума сошел?

— С ума я сошел тридцать лет назад. Ты хоть знаешь, как ее зовут?

В эту ночь трактир «На рогах» впервые за много лет закрыли для посетителей — все равно никто бы из них не смог усидеть тут и не рассказать невероятную новость родным, соседям и просто знакомым. Не прошло и четверти часа, как сбежал последний посетитель. С персоналом Мариль рассчиталась сама и сейчас сидела в своей комнате на постели рядом с эльфом.

— Мне страшно, Карадор! Ты меня должен презирать… Она должна меня ненавидеть…

— Не без этого, — хмыкнул мужчина. — Да расслабься ты, у нее сейчас другие проблемы. Она, по-моему, даже не заметила, когда я в Альмрааль уехал.

— Я запретила себе об этом думать. Сотни женщин бросают своих детей — и ничего, живут. И даже бывают счастливы.

— Ты тоже будешь счастливой!

— Так не бывает. Ты что, серьезно делаешь мне предложение?

— Конечно! А стал бы я иначе мчаться в такую даль, да еще по такой погоде? Сидел бы дома…

Как ни волновалась Мариль, она тихо усмехнулась:

— Ты — и сидеть дома? Что-то не верится!

— А ты так хорошо меня знаешь? Может, в глубине души я тихий, домашний…

— Еще скажи «скромный»!

Карадор фыркнул и обнял женщину за плечи, привлекая к себе.

— Пусти, — вывернулась она. — Не трогай.

— Почему? Я проделал такой долгий путь, устал, изголодался, а мне от ворот поворот? Никакой жалости и сочувствия к бедному несчастному влюбленному!

— Не смейся надо мной! — воскликнула бывшая танцовщица. — Посмотри на меня. Я старая. Я наполовину седая. Я толстая. У меня уже три зуба выпали. А ты — молодой красавец! Какая может быть любовь? Через десять лет я постарею, стану еще хуже, а еще лет через пятнадцать вообще умру от старости. И что тогда будешь делать?

— Не знаю, — покачал головой Карадор. — Вот когда овдовею, тогда и подумаю. А пока я хочу жениться на матери моей дочери. Что в этом плохого? Я должен был сделать это гораздо раньше. Но лучше поздно, чем никогда!

— Но ты подумал, как я буду смотреться там, среди этих твоих красавиц?

— Нормально ты будешь смотреться! У нас браки с людьми иногда встречаются. И намного чаще, чем браки с орками, например. А полукровки вообще признаются равными. Даже бастарды!

— Так то — бастарды! — вздохнула Мариль. — А я кто? Человек, да еще и немолодая, толстая и некрасивая…

— Ты — моя жена, — решительно произнес Карадор. — О моей жене никто не посмеет слова дурного сказать, если не захочет загреметь в Тайную службу.

— Вот как? — против воли заинтересовалась женщина. — Неужели король Кейтор издал указ…

— Почти, — проказливо улыбнулся неугомонный эльф. — Я от Кея потом заскочил к Вею — ну, Веймару делль Тирс, помнишь его? Перетер там с ним немного… В общем, в Империи Ирч будет своя Тайная служба. Только назовем ее как-нибудь по-другому, чтоб не путались. Темная гвардия, например… Император мою идею одобрил, уже назначил меня ее главой. Вей пришлет пару-тройку толковых ребят, чтобы поднатаскали кое-кого из местного молодняка. А то гоблин знает что творится на Радужном Архипелаге. Сиротки всякие в правах ущемляются, за колдуньями недогляд — лиходействуют! В общем, решил я за это дело взяться. Работа будет собачья, так что мне срочно понадобится тихий семейный уголок, где я мог бы протянуть усталые ноги и отдохнуть от трудов на благо короны. Ты мне его устроишь?

Представить себе этого живчика усталым у Мариль не хватало воображения, и она нерешительно пожала плечами.

— Вот и отлично! — Эльф поцеловал ее в щеку. — Тогда завтра же вывешивай объявление о продаже заведения, собираем вещички и дуем на новую историческую родину. Нам до первого снега позарез надо быть на Серебряном Острове.

— Ой! — Толстуха всплеснула руками. — А почему так скоро?

— А потому, моя милая, что наша дочка в начале зимы замуж выходит. И мы до этого срока тоже должны пожениться. А то ведь она у нас принцессой будет. А что за принцесса крови без мамы-папы! Ну так как? Поедешь со мной?

Он опять обхватил ее обеими руками, и Мариль, вздохнув, кивнула еще раз.

16 секунд, 10 шагов

Я поймал стрелу!

Когда-то я развлекался таким образом. В компании «ролевиков-толкиенистов» мы мастерили самодельные маломощные луки и стрелы, тупые пластиковые мечи и копья с мягкими резиновыми наконечниками. Раз в несколько месяцев устраивали масштабные игры по любимым фильмам, играм, книгам.

А в остальное время развлекались как получится. Одной из моих любимых забав было стоять под обстрелом и, чувствуя себя былинным героем, ловить стрелы голыми руками. «Игровые» луки специально делались слабыми, а у стрел были такие же мягкие наконечники, как и у копий.