Вместе с лордом Шандиаром явились четверо рыцарей и две Видящие высокого ранга. Они вышли вперед, поудобнее перехватывая посохи.
— Добрый день, милорд, — кивнула Ласкарирэль, как самая знатная в компании. — Что вас привело сюда?
— Дело чрезвычайной важности, миледи, — так же церемонно откликнулся Наместник. — Это касается вас.
— Меня?
Видящие одновременно сделали к ней шаг:
— Ты должна последовать с нами.
— Куда? Зачем?
— Обстоятельства, — вздохнул Наместник, — слегка изменились. Отныне ты слишком ценна, чтобы принадлежать самой себе. Ты и твой ребенок принадлежите всему нашему народу. И тебе не место здесь.
— А где мое место?
— В надежном месте, — ответили Видящие. — Под охраной. До тех пор, пока не родится наследник.
— Это только на время беременности. — Лорд Шандиар подошел и взял свояченицу за локоть. — Потом ты вернешься сюда или в дом к своей матери. Сможешь начать новую жизнь… Даже выйти замуж!
— Но я уже замужем! — Ласкарирэль показала кольцо. — Хаук…
— Не думай о нем! — резко воскликнули волшебницы, нацелив на нее навершия посохов. — Его больше не существует для тебя! Как и для всех нас…
Ласкарирэль покачнулась, и Наместник подхватил ее, чтобы молодая женщина не упала. Лицо ее залила бледность.
— Он умер? — прошептала она.
— Считай, что так! — отрезали волшебницы. — Он сделал свой выбор. Твой ребенок отныне только твой. У него больше нет отца. Он принадлежит нам всем и сразу после рождения будет объявлен Возрожденной Золотой Ветвью и королем Радужного Архипелага!
Ласкарирэли показалось, что она сходит с ума. То, что она услышала, не укладывалось у нее в голове. Видящие правильно оценили ее чувства.
— Было предсказано, что одна из Видящих однажды сама придет к Золотой Ветви, — провозгласили они. — Судьбе было угодно, чтобы ею оказалась ты. Твоя задача теперь — возродить Золотую Ветвь, и ты сделаешь это в надежном месте под надежной охраной.
— Твои вещи уже собраны, дорогая, — мягко шепнул Наместник. — Твои мать и брат уже все знают. Сейчас ты попрощаешься с ними и отправишься туда, куда тебя проводят Видящие.
— Но я не хочу уходить! — Ласкарирэль вцепилась обеими руками в спинку кресла. — Я — жена Хаука…
— Больше не жена!
Наместник вдруг схватил ее, силой разжал сведенные в кулак пальцы и сорвал кольцо, вышвырнув его в окно. Потом толкнул Ласкарирэль в объятия волшебниц. Два сверкающих навершия волшебных посохов уперлись эльфийке в лицо. Сопротивляться было бесполезно. Ласкарирэль успела почувствовать обволакивающие ее волны чар.
«Хаук! Я этого не хочу!» — успела подумать она прежде, чем разум оставил ее.
— Так вы уверены, что с ними все будет в порядке? — в который раз повторил Рехт.
— Мы же дали вам клятву, — в который раз повторили ему.
— Рехт, это же мои родители! — устало вздохнул Галадар. — Я им верю!
— А я — нет! — отрезал тот. — Это — светловолосые… Хаук, да скажи ты ему!
Тот только покачал головой. Последние несколько дней он как бы отрешился от мира. Впервые в жизни ему предстояло сделать выбор. До этого он всегда поступал согласно приказам и законам. Но так уж получилось, что самим своим существованием он нарушил добрую половину орочьих обычаев и теперь должен сам выбирать свой путь. Что делать — он не знал и напряженно размышлял. Поэтому только пожал плечами и тихонько зарычал сквозь стиснутые зубы. Эльфы как по команде отпрянули, хватаясь за руки.
Двое суток назад Галадар привел их смешанный отряд в свой родовой замок, стоявший на самой границе Нефритового Острова. Его родители были шокированы — за день до того пришел приказ от лорда Эльгидара считать их сына погибшим при попытке к дезертирству, — но тем не менее приняли странных друзей сына. И его мать даже собственноручно сварила несколько целебных эликсиров для раненых. Время не терпело, и было решено оставить орков на попечении эльфов. К счастью, таких оказалось всего трое — еще двое раненых отказались считать себя больными и приняли решение следовать за Хауком. Но одним из тех, кто просто не мог передвигаться самостоятельно, был Эйтх — юный орк не собирался умирать, но его разбитая спина пока никак не желала заживать.
— Уверяем вас, — взяв себя в руки, промолвил отец Галадара, — что ваши… э-э… товарищи будут в безопасности. Мы чтим законы гостеприимства. Тем более что за них поручился наш сын. Я, несмотря ни на что, верю ему.
— А я не верю вашему Наместнику или как там его именуют! — взъярился Рехт. В последнем бою ему альфарской стрелой выбило глаз, но это не мешало орку. — Что будет, если он явится сюда со своей армией и потребует выдать раненых?
Хозяева замка переглянулись. В этом случае закон гласил однозначно — или сражаться за жизнь чужаков, или выдать их на расправу соплеменникам. И вероятнее всего — последнее. Ибо способных держать оружие эльфов в замке оставалось вместе с лордом около двадцати — остальных забрала война. Особенно если лорд Эльгидар прикажет лишить отступника титула и владений.
— Ну что вы решили? — Рехт уловил их колебания. — Отдадите наших на расправу?
— Мы можем сказать, что среди них есть мой жених, — послышался дрожащий голос откуда-то сверху. — Тогда по крайней мере одного никто не посмеет тронуть!
Все одновременно вскинули головы — на галерее, в которую открывались двери и переходы с верхних этажей, стояла девушка с длинными светлыми волосами, распущенными почти до колен. Это была сестра-близнец Галадара, которая помогала матери ухаживать за ранеными. Судя по всему, она сейчас спускалась от них и случайно услышала часть разговора.
— Дочка! Сестренка? — почти хором воскликнули Галадар и его мать. — Что ты говоришь?
— Один из темноволосых, — девушка медленно сошла на несколько ступенек, — тот, самый молодой… Мы можем сказать, что я обручена с ним. Жениха никто не посмеет тронуть. Я даже могу заплести косы невесты! — торопливо добавила она и запрокинула руки, разделяя свои рассыпавшиеся по плечам волосы на две половины. — Если хотите…
Хаук, бренча оружием и кольчугой, подошел к лестнице, взял руку девушки и поцеловал.
— Парнишка достоин жизни, — сказал он. — Тврит мне бы за него голову оторвал. Спасибо!
— Но Галадарель, — всплеснула руками мать, — это такая жертва! Подумай о будущем!
Девушка только пожала плечами.
На другое утро уменьшившийся в числе отряд покинул замок и направился в сторону Янтарного Острова, где должен был находиться Верховный Паладайн. Хаук опять вел своих подчиненных — что-то в глубине души направляло его путь. Император орков мог оставаться на месте или бежать на край света, но он не мог избавиться от следа крови. А значит, рано или поздно они должны встретиться.
Леди Тинатирэль медленно откинула полупрозрачный полог и от удивления разинула рот.
Она оказалась на пороге небольшой комнаты, две трети которой занимала широкая постель под пышным цветным балдахином. Четыре курильницы, расставленные по углам, источали легкий наркотический дымок, от которого у леди Наместницы мигом закружилась голова. Между ними стояли вазы с редкими цветами, в дальнем углу — столик с кувшином вина и вазочкой с фруктами. Мягкий свет лился через окно в потолке.
На постели, вытянувшись, лежала девушка. До плеч она была покрыта тонким полотном, больше на ней ничего не было.
— Она будет спать еще почти семь месяцев, — сказала за спиной у леди Тинатирэль Видящая. — До того самого часа, когда ей придет пора разрешиться от бремени. После родов ее отправят в уединенный замок… где-нибудь на твоем Острове, Наместница. Под твою охрану и ответственность!
— Она…
— Она носит в себе семя Золотой Ветви, — торжественно объявила волшебница. — Рано или поздно оно прорастет! Оно уже прорастает, и мы должны во что бы то ни стало сохранить росток! Когда он родится, ты заберешь к себе его мать. Она никогда не должна видеть своего ребенка. А мы найдем для младенца прекрасных кормилиц и воспитателей. Он будет достоин короны своих предков!
