— Ты направо, я налево, — бросил он. — Идет?

Эльф просто кивнул — времени на разговоры не осталось.

Горный склон Швырк одолел на пятой точке, копчиком чувствуя, как сражаются с камешками и погибают в неравной битве его многострадальные штаны. В самом низу ему под ягодицы попался особенно острый камень, так что приземление сопровождалось таким воплем, что на шум обернулись все: и часовой у каменного обелиска, и окружавшие вождя воины.

— Гр-р-р…

Тарх Гранитный Лоб подавился словами, что хотел сказать, когда Швырк распластался у его ног в символической позе раздавленной лягушки.

— Это… ну… того… этого… уф-ф-ф… — выдохнул молодой тролль, не спеша меняя позу.

— Ы-ы-ы-ы… — Тарх слегка придержал глаза пальцами, чтобы они не вывалились от напряжения. — Ты-ы-ы-ы…

— Ага, — выпрямился Швырк. — Типа, да!

— Т-ты, — затрясся вождь. — А… а какого демона ты здесь, когда ты должен быть там?

Дрожащий от ярости и негодования палец уперся куда-то в горизонт. Швырк с тоской проследил за полетом командирской мысли.

— Я это… того… ну…

— Я тебя сейчас самого «того… ну»! — окончательно разозлился вождь.

Свидетели этой сцены на всякий случай отгребли подальше, прикрываясь щитами и деталями окружающего пейзажа. Швырк остался один на один с кипящим от негодования вождем и от отчаяния совершил то, на что в другое время не осмелился бы.

— Остынь, папа! — воскликнул он.

Свидетели окончательно выпали в осадок. Такие слова вождю не говорили очень давно. Даже его старший сын.

— Т-ты, — прохрипел вождь, когда вспомнил, как дышать, — что ты сказал?

— Там… это… того… ну… помощь нужна! — выпалил Швырк.

— Че?

— Нашли!

— А-а-а-а! К оружию!

Вождю настоятельно требовалось выпустить пары, и враги, на которых можно было сорвать зло, пришлись как нельзя более кстати.

Брехт приоткрыл глаза, из-под ресниц пытаясь поверить, что ощущения его не обманывают. Неизвестно, что глодало его сильнее — физическая боль от многочисленных ран или досада на самого себя. Он ведь мог прорваться, расшвыряв всех, мог уйти, но вместо того чтобы удрать и дождаться подмоги, почему-то кинулся вытаскивать потерявшего сознание магри. Что им двигало? Ведь не обещание же Сорке позаботиться о ее отце? Когда он увидел, как серебряный эльф поставил ногу на распростертое тело и рассмеялся, у него в голове словно что-то взорвалось. Он ринулся вперед, раскидав возникших на пути двух темных альфаров, и напоролся на холодный взгляд раскосых глаз. Секунду или две они смотрели друг другу в глаза. Потом эльф шагнул вперед, протягивая руки, коснулся рук орка — и все…

— Очнулся, — произнес над ним хриплый голос, который мог принадлежать только темному альфару. — Это плохо.

— Почему? — тут же раздался мелодичный голос эльфа.

— Плохо для него. А то бы ничего не почувствовал — ножом чик по горлу, и вся недолга!

Брехт повел связанными руками, и ремень тут же врезался в глубокую рану на предплечье. Ему давно не было так плохо — с памятного события в Обители Меана. Там и тут он сражался с превосходящими силами, там и тут подвергся действию враждебной магии… Было отчего возненавидеть всех колдунов мира! Если бы не их подлые удары, он бы смог…

Орк осторожно оглянулся по сторонам. Они были в ущелье. Троллята сгрудились кучкой, испуганно и настороженно поблескивая глазами. Судя по всему, детей не испугали свежие трупы, но собственная участь все еще их тревожила.

Из «спасителей» в живых остались не все. Один из матросов Роба Рыбки был убит, еще один так тяжело ранен, что его даже поленились связывать — мол, все равно не станет рыпаться.

Оба эльфа были тут, живы. Всем телом прижавшись к Таннелору, Льор зло зыркал на серебряного сородича. Мальчишка был помят, весь лоб его пересекала ссадина, и кровь заливала лицо. Тан со связанными за спиной руками сидел, поджав ноги и ссутулившись, закрыв глаза и стараясь не смотреть на распростертое на камнях тело магри. Его одного почему-то не тронули, хотя остальных пленников раздели буквально до исподнего.

— Насмотрелся? — раздался над ним голос.

Брехт увидел темного альфара, загородившего обзор.

— Чего я там не видел, — буркнул орк.

При звуке его голоса Льор встрепенулся, и даже Тан открыл глаза.

— Хорошее копьишко, — прозвучал мелодичный голос эльфа. Он осторожно осматривал копье Гэхрыста. — Где взял?

— Где взял, там больше нет, — буркнул Брехт.

— Не хами, темноволосый…

— Слышь, Фро? — окликнул эльфа один из людей. — Чего с этими делать будем?

Человек указывал на пленных, и эльф пожал плечами:

— А чего хотите! Только быстро! Трилле предлагал зарезать.

— Ножом по горлу — чик, и готово! — кровожадно фыркнул альфар.

Льор всхлипнул.

— Если их того… это… ну…

— Предлагаешь забрать с собой и продать в рудники? — с насмешкой покачал головой Фрозинтар. — Ты забыл, что они тут наделали?

Он указал глазами на валявшиеся тела. Из двух десятков людей в живых осталось всего девять, да из тех четверо были ранены. Из четырех темных альфаров, которые были в отряде, уцелели лишь двое. Неудивительно, что оставшиеся настаивали на убийстве пленников.

— Для всех безопаснее, если мы оставим их тут, — сказал Фрозинтар. — Нас осталось всего двенадцать, из них половина раненых, у нас на хвосте толпа троллей, а на шее — орава мелких уродцев. Так что давай, Трилле!

— Нет! — вырвалось у Льора.

— Что? — Фрозинтар мигом оказался рядом и, наклонившись к мальчишке, схватил его за короткие волосы, поднимая вверх залитое кровью лицо. — Страшно? Не надо было камнями швыряться… Удрал бы втихую — был бы жив! А так…

Он потянулся к висевшему на поясе кинжалу. Льор бы не успел увернуться даже при всей своей ловкости и гибкости.

— Стой! — выпалил Брехт.

— А? — Эльф удивился довольно искренне. — Ты что-то сказал, темноволосый? С каких это пор орка волнует судьба эльфа? Или хочешь предложить за него выкуп? Что такое есть у тебя, что может меня заинтересовать?

— Ничего, — превозмогая боль в бедре (штанина присохла к ране, и та больше не кровоточила, иначе он бы давно истек кровью), Брехт сел прямо. — Я лишь хочу, чтобы меня убили первым.

— Ты — вождь этого разношерстного сброда? — вскинул брови Фрозинтар.

Его слова были встречены взрывом негодования.

— На себя посмотри! — громче всех воскликнул Роб Рыбка.

— Да, я вождь! — Брехт твердо выдержал взгляд серебряного эльфа. — И я виноват в том, что завел их сюда и привел к поражению. Мне первому и отвечать за свою ошибку. Но я — воин из касты воинов и не хочу, чтобы меня зарезали, как барана…

Уже сделавший к нему шаг Трилле был остановлен властным жестом эльфа:

— Он прав… Тебе отрубят голову. Идет?

— Идет, — кивнул Брехт.

Льора всего трясло, и орк никак не мог поймать взгляд мальчишки, чтобы подмигнуть ему. Но, кажется, только он заметил, как внезапно чуть дрогнули веки у «трупа» Каспара, на которого никто не обращал внимания. Да и надежда на то, что Швырк вовремя приведет помощь, еще оставалась. Значит, надо всего лишь тянуть время и…

— Рубить так рубить, — согласился Трилле, вооружаясь мечом.

Темные альфары обычно не пользуются таким оружием, кирки, клевцы и боевые молоты им более привычны. И Брехт, увидев, что взял альфар, мысленно возблагодарил всех богов и духов, каких знал, даже Покровителей эльфов.

— Только осторожно! — воскликнул Брехт, когда альфар, для пробы несколько раз взмахнув непривычным оружием, подступил к пленнику. — Не попорть волосы!

— А? Чего?

— Я из касты воинов, — со вздохом объяснил орк. — У меня кастовая прическа. Жалко… И духи предков не примут меня на том свете, если я… ну, если она будет испорчена. Традиция, сам понимаешь!

Что до людей, то было видно, что они ничего не понимают, но темные альфары к самому слову «традиция» относились с почтением, и Трилле важно кивнул: