— А еще эта нелепая фантазия о Серебряном Рыцаре, — продолжал Тиамар. — Придумала себе воображаемого друга… Как ребенок, честное слово!
— Но ведь это правда, — осторожно возразил Наместник. — Вспомните, что произошло прямо перед вашей свадьбой. Не будете же вы отрицать, что тогда в самом деле кое-кто вмешался? По вашим словам…
Тиамар насупился. Ни одна живая душа не должна была знать, что произошло возле той пещеры, где он обнаружил пропавшую невесту.
…Фейнирель исчезла из своих покоев накануне свадьбы. Такое бывало раньше, в детстве, когда девочка внезапно решила убежать к морю, поэтому мало кто удивился. Жених вместе с лордом-Наместником, возглавив когорту Преданных, отправился прочесывать окрестности. Пропажа нашлась в северных горах, в одной из пещер. Тогда когорта разделилась на небольшие, по три-пять рыцарей, отряды, которые рыскали по горам в поисках хоть каких-то следов девушки. Поиски грозили затянуться, когда Тиамар совершенно случайно, отойдя от лагеря по нужде, заметил внизу, на склоне, светло-розовое пятно. Это был плащ, завернувшись в который, в расщелине спала его невеста. Снизу и сбоку расщелину видно не было, и поисковый отряд накануне прошел мимо девушки. Рядом прикорнуло укравшее эльфийку чудовище, но жениху удалось его прогнать. Была жестокая схватка, в которой на Тиамаре был в клочья порван украшенный серебряными бляхами колет. Но эльф вышел победителем и торжественно возвратил Наместнику пропавшую сестру.
Лишь позже, из намеков случившихся поблизости рыцарей, оговорок самого Тиамара и со слов самой Фейнирель стало понятно, что все не так просто. Чудовище действительно было, но вовсе не голодный дракон, с которым врукопашную схватился командир Преданных. И спас ее вовсе не жених, а Серебряный Рыцарь, исчезнувший потом так же внезапно, как и появился. Уже одного этого было достаточно, чтобы объявить все плодом фантазии перепуганной девушки. На такой версии горячо настаивал сам лорд Тиамар. Ему удалось убедить всех в правдивости своих слов. До последнего момента ему верил и сам Фейлинор. Лишь случайная встреча в Цитадели поколебала эту уверенность.
Если бы только Асатору удалось добыть доказательства!
До замка добрались уже в сумерках, по горной дороге.
Фрозинтар сам не помнил, как смог проделать этот путь, — последние пару лиг драур еле переставлял ноги. Можно было взобраться на скакуна, но благородное животное и так здорово выдохлось, таща на спине тяжеленного наездника, и выглядело немногим лучше. Хозяева замка явно никогда не видели драуров — во всяком случае, на потерявшего сознание гостя они смотрели, как на чудо природы. Шесть рыцарей, пыхтя и шепотом поминая орков и гоблинов, еле втащили бесчувственное тело в наскоро приготовленные покои.
— Да чего вы так беспокоитесь? — трещал Карадор, трусивший следом. — Отлежится Фрося немного и снова будет, как огурчик…
— Зеленый и в пупырышках? — нервным тоном уточнила Тара, которая прекрасно знала эту человеческую шутку. Но эльфы ее не поняли и воззрились на гостей с удивлением. Сказать по правде, бывшую «охотницу» волновали первые встреченные ею настоящие Перворожденные. Карадор, Льор, Асатор и тем более Фрозинтар, не говоря уже о Танире, были совсем другими. А эти… Только мельком глянув на встречавшую гостей леди, девушка занервничала, стесняясь и своих рыжих вьющихся волос, и старой одежды, и грязи под ногтями. Поэтому и брякнула про пупырышки.
Сказать по правде, хозяева замка вели себя безупречно. Титул и. о. Наместника Аметистового, когда Асатор представил хозяевам Карадора Шутника, служил отличным прикрытием для странностей его самого и его спутников. Как ни в чем не бывало гостям выделили три комнаты для отдыха. В одной устроили бесчувственного Фрозинтара, другую предложили Таре, как единственной женщине в отряде, а третью поделили Карадор и Асатор. Льор отправился вместе с драуром.
Роскошь обстановки поразила бывшую «охотницу» настолько, что первые несколько минут Тара ошеломленно озиралась по сторонам, опасаясь даже кончиками пальцев дотрагиваться до кресел, подсвечников, пышной постели — не то чтобы присесть отдохнуть. Живут же… ну не люди, а эльфы! Лишь через некоторое время она рискнула присесть на самый краешек обитой шелковой тканью лавки. Боги, какая же она была глупая и наивная, когда думала, что ей стоит очаровать эльфа и выйти за него замуж! Неужели ей придется всю жизнь прожить среди такого великолепия? А ведь замок Карадора должен быть больше и богаче.
Но жизнь на улице учит одному важному обстоятельству — умению приспосабливаться. Если не сумеешь вовремя подстроиться под перемены, ты погибнешь. Истина простая и жестокая. И посидев еще немного, девушка решила действовать. Обитатели этого замка такие богатые… Они ведь не окажутся немного поделиться с нею драгоценностями?
Ужин, по словам хозяев, был довольно скромным — они не ждали гостей. Но все равно количество съестного было таким, что Тара немного растерялась, в отличие от Карадора, который с восторженным воплем ринулся к столу и набросился на еду с таким видом, словно его не кормили вообще никогда. Хозяева, муж с женой, тактично сделали вид, что ничего не происходит. Они вообще вели себя так, что девушка уже к концу трапезы совершенно освоилась и отбросила попытки притворяться знатной дамой: вслед за Карадором хватала еду руками, вытирала жирные пальцы о скатерть, сама пыталась наливать себе вино.
Льор ускользнул с ужина самым первым, сославшись на то, что не может надолго оставлять своего учителя.
Фрозинтар лежал на приготовленной для него постели в той же позе, в какой его оставили. Две любопытные служанки-альфары вертелись тут же, делая вид, что заняты уборкой — на самом деле они усиленно стреляли глазками в сторону бесчувственного тела, привлеченные его ростом и шириной плеч. Когда юный эльф переступил порог, одна из них набралась смелости и уже склонялась над драуром. Тонкая ручка альфары осторожно коснулась его груди.
— Что тут происходит? — на пороге замер Льор.
— Молодой господин… — Служанка отпрянула. — Простите, мне показалось, что…
— Пошла вон. Обе пошли вон! — подкрепляя свои слова, юноша распахнул дверь настежь и поспешил закрыть ее на крюк, едва альфары убежали.
Оставшись один, Льор присел на постель. Несколько минут он просто смотрел на лицо драура. Бледная до синевы кожа туго обтягивала кости черепа. Сейчас он больше чем когда-либо напоминал мертвеца. Не в силах бороться с нахлынувшим чувством, юноша сполз с постели, вставая на колени, и прижался щекой к неподвижно лежащей на одеяле холодной руке.
— Учитель…
Веки чуть дрогнули. Под ресницами тускло блеснули вертикальные зрачки, расширившиеся, как у кошки.
— Что…
— Вы очнулись? — Льор вскинул голову.
— Что произошло? — шевельнулись сухие бескровные губы.
— Вы потеряли сознание. Учитель, располагайте мною! Я готов!
— Что? — В глазах промелькнула слабая искорка интереса.
— Я знаю, — Льор выпрямился, все еще стоя на коленях возле постели, — вам нужна энергия. Я готов!
— Тут только что были…
— Я их выгнал!
— Почему? — В невыразительном глухом голосе проскользнула нотка гнева.
Юноша тихо засопел, опуская глаза, но его молчание было достаточно красноречивым.
— Ты готов отдать мне энергию? А ты знаешь, как я ее беру?
— Знаю, — не поднимая глаз, прошептал юный эльф. — И я прошу — возьмите…
— А как же твой… — Фрозинтар замялся, не в силах вспомнить, как звали того эльфа, который в Цитадели обнимался с его тогда еще будущим учеником.
— Я сейчас не хочу о нем говорить. Не думайте о нем! Берите все, что хотите. Я готов!
Торопясь, пока его не оттолкнули, он, зажмурившись, подался вперед и торопливо прижался губами ко рту Фрозинтара.
Тара никогда не думала, что развлечения эльфов такие скучные. Девушку снедало любопытство — хотелось осмотреться в великолепном замке, куда ее занесло волею случая, пошарить по углам в поисках диковинок. До этого она ни разу не бывала внутри дворцов, хоть снаружи и насмотрелась на них в Альмраале достаточно. Редко кому из ее знакомых доводилось переступать их порог — чаще всего ночью, тайком, для того чтобы по заказу покопаться в тайниках и украсть фамильные драгоценности. Но такой заказ надо заслужить, а стая Чекана не пользовалась высокой репутацией. Бывшая «охотница» скромно сидела у камина в просторном зале рядом с великолепной эльфийской леди, чувствуя себя ужасно. Песня менестреля, которую полагалось слушать с благоговейным восторгом, ее угнетала — тем более что пел он по-эльфийски. Нет, голос такой, что умереть от восторга можно, но вот как бы еще понять, что он поет? И о чем вообще разговаривают лорд и леди с односложно отвечающим на расспросы Асатором? В дороге члены маленького отряда общались на человеческом языке, благо все, кроме рыцаря, прекрасно его знали. Асатор и помалкивал больше потому, что знал людское наречие с пятого на десятое.
