Леди Ленимирель замерла в кресле, прижав руки ко рту и боясь шевельнуться…
Два пажа и молоденькие девушки из ее свиты застыли на полпути к дверям, раздумав спасаться бегством…
Служанка-альфара, из-за которой все и свершилось, тихо появилась на пороге…
За ее спиной возникли два эльфа-стражника из числа моих сослуживцев…
Торопясь, пока эти двое не сообразили, что к чему, и не позвали лорда-Наместника, я загнал Дейтемира-младшего в угол и мощным ударом по запястью выбил меч из его руки. Мальчишка всхлипнул, и леди Ленимирель наконец сорвалась с места:
— Не трогайте его!
— Моя госпожа, — я носком сапога отшвырнул оружие наследника подальше, прямо к порогу, и отсалютовал ей мечом, — ваше слово для меня — закон! Но ваш сын должен раз и навсегда запомнить, что нельзя оскорблять женщин, к какой бы расе они ни принадлежали! И тем более не стоит оскорблять свою мать. Он разговаривал с вами непочтительным тоном. Такое поведение недопустимо для наследника Наместника.
Забившийся в угол Дейтемир-младший что-то проворчал.
— Немедленно извинитесь перед матерью, — приказал я, концом меча повелевая ему выйти вперед. — Преклоните колено перед той, которая дала вам жизнь, и просите прощения у нее за тон, которым вы с нею разговаривали. Ну!
Бросив на меня взгляд, полный злобы, наследник Наместника сделал шаг вперед.
— Преклоните колено и извиняйтесь! — Я пригрозил ему мечом.
Все еще держа правое запястье левой рукой, Дейтемир-младший встал на одно колено и что-то пробормотал.
— Вашему носу все равно, каков вы, — безжалостно промолвил я. — Но ни леди, ни я ничего не слышали. Повторите громче, чтобы дошло до всех в этой комнате… и за ее пределами, — добавил, покосившись на бледную служанку.
— Извините, — сквозь зубы процедил мальчишка голосом, полным злобы и досады, — матушка…
Леди Ленимирель бросила на меня умоляющий взгляд, прижала руки к груди. Я не стал продолжать мучить сына на глазах у матери и отступил, убирая меч в ножны.
— Отлично, милорд. Можете быть свободны!
Дейтемир-младший сорвался с места с такой скоростью, что споткнулся о какую-то скамеечку и чуть не растянулся на полу. Наклонившись, чтобы подобрать меч, он обернулся через плечо и прошипел:
— Ты это запомнишь…
— Надеюсь, что запомните и вы, милорд, — ответил я. — Иначе придется преподать вам еще один урок… Как быть мужчиной.
В ответ раздалось совсем уж непереводимое шипение, и наследник Наместника покинул поле боя.
— Ос… оставьте нас, — слегка запнувшись, приказала леди-Наместница.
Напуганные придворные дамы и пажи, толкаясь и бросая на меня тревожно-любопытные взгляды, поспешили покинуть комнату и прикрыли за собой дверь.
Мы некоторое время молча смотрели друг на друга.
— Зачем вы это сделали? — наконец произнесла леди Ленимирель.
— Я поступил так, как должен поступать каждый честный эльф. — Меня несколько озадачил ее вопрос. — Ваш сын вел себя непочтительно по отношению к вам, кроме того, он опустился до оскорблений. Неужели вы считаете, что звание наследника дает ему такое право?
Ее прекрасные глаза потухли. Миледи опустила голову, сжала руки на груди.
— Вы ничего не знаете, Данкор, — промолвила она еле слышно. — Мои муж и сын…
— Я все знаю, миледи, — осмелился перебить ее. — Если помните, именно я провожал вас до замка после той охоты. А потом — привез вам весть о том, что ваш супруг разрешает вам присутствовать при дворе. Я все вижу и все понимаю, миледи. Вы — узница в этих стенах. Вы несчастливы в браке, вы…
— А вы жестоки, — прошептала она, пряча глаза.
— Я люблю вас, — сорвалось с губ. — И мне небезразлична ваша судьба…
— Моя судьба? — Эльфийка вскинула голову, и стало заметно, что в ее глазах блестят слезы. — Что вам моя судьба? Подумали бы лучше о своей судьбе! Зачем вы разозлили моего сына? Вы не знаете, какой у него мстительный характер!
— Не столько мстительный, сколько трусливый? — догадался я. — Подозреваю, что сам он ни на что не годен и в лучшем случае натравит на меня наемников. Не беспокойтесь, миледи, я сумею за себя постоять. Мне не страшно встретить свою судьбу. Страшно, что не сумею вас защитить.
— Вы сумасшедший. — Женщина всхлипнула, и мне пришлось сделать то, на что не решился бы в другой ситуации. Я шагнул к леди Ленимирель и обнял ее, прижал к себе. Я был намного выше ее ростом, и она спрятала лицо у меня на груди.
Но только на миг. В следующую секунду эльфийка вырвалась.
— Вы действительно ненормальный, Данкор, — промолвила она. — Вам стоит беспокоиться о своей судьбе, а вы думаете обо мне! Мой сын ни за что не простит сегодняшнего унижения, тем более что тут было столько свидетелей. Они промолчат о том, что предшествовало ссоре, но распишут в ярких красках и вашу дуэль, и то, как вы заставили наследника извиняться. Дейтемир отомстит!
— Я ничего не боюсь! И на казнь пойду ради вас с песней на устах!
— Сумасшедший, — опять вздохнула леди Ленимирель. — Ни одна женщина мира не стоит таких жертв!
— Любимая женщина стоит и не такого, — упрямо возразил я.
— Подите прочь, — прошептала она, отвернулась и прижала руки к щекам, — не могу вас слушать…
Спорить не хотелось. Поклонившись миледи, направился к выходу. В голову лезли непрошеные мысли. Отныне моя судьба действительно висела на волоске. Ведь если сын пожалуется отцу, гнев Наместника может быть страшен.
Ждать пришлось недолго. Буквально на другой день пришел приказ, подписанный лордом-Наместником. Я был разжалован из десятников в рядовые, отчислен из корпуса личной охраны лорда Дейтемира и должен был немедленно отправиться к новому месту службы — в один из небольших гарнизонов на границе с Ничейными Землями.
Я собирал вещи, когда меня навестил сотник Бормидар.
— Ну скажи на милость, зачем тебе это понадобилось? — приветствовал он меня, подходя к моей постели и разглядывая баул с вещами. — Чего ты добился, ткнув наследника носом в грязь?
— Я просто не мог спокойно стоять и смотреть, как на моих глазах унижают женщину, — ответил я.
— Эх, Данкор, как же ты еще молод и неопытен! — вздохнул лорд Бормидар. — Запомни, женщины — существа более крепкие, чем кажется на первый взгляд. Мы, мужчины, сделаны из другого теста. Мы тяжело переживаем обиды, готовы мстить обидчикам и карать виновных, а женщины… Они оправдывают тех, кто виноват в их несчастьях. Женщины гораздо легче переносят унижения и тяготы семейной жизни. Они, в отличие от нас, способны прощать и забывать. У них есть то, что помогает мириться с любыми несправедливостью, ложью и предательством, — дети, долг, привычки, традиции, потребность любить и заботиться, не задумываясь о том, любят ли их и заботятся ли о них… Я сам женился без любви, то есть я не любил мою жену и не могу сказать, что она была в восторге оттого, что наш брачный союз состоялся. Но прошло несколько лет, у нас пятеро детей, и ты думаешь, она хочет от меня уйти? Да ни за что! И дело не только в детях! Наши сыновья достаточно взрослые, чтобы самим о себе позаботиться! Просто она привыкла! Женщины вообще легко привыкают, не то что мы, мужчины!
Я только вздохнул, услышав эту отповедь. Не знаю, кто как, но я никогда не смогу пройти мимо такой несправедливости. Мои родители всю жизнь любили друг друга и были счастливы в браке. Я сомневаюсь, что они просто привыкли друг к другу — и мне трудно поверить в то, что сказанное лордом Бормидаром — правда. Хотя, если вспомнить, как леди Ленимирель унижалась перед своим мужем, как стояла в снегу на коленях ради возможности просто с ним поговорить…
— До чего ты наивен, как всякий провинциал, — продолжал тем временем сотник. — А еще на войне был…
— Там все понятнее и проще, — возразил я.
— Тут ты прав, — вздохнул он. — В мирной жизни иной раз такие битвы кипят, что только держись! Что теперь будешь делать? Я возлагал на тебя такие надежды! Ты, Данкор, один из лучших фехтовальщиков, каких я знаю, а знавал я немало мастеров меча и копья. Из-за твоего прямолинейного характера теперь будешь обязан до конца жизни прозябать на границе! В крошечном гарнизоне среди лесов и полей, где никогда ничего не происходит… Эх, не такой судьбы я желал для тебя, парень! Совсем не такой!
