— Я ночью в город не пойду, — решительно сказала Тиана. — Даже если с технофанатиком ничего не получится, переночуем на природе.

Оставшиеся километры пути до поляны с укрытым растительностью крейсером прошли удивительно легко — после безумного города-то! Герман, аккуратно расчистил своим мечом проход в зарослях каких-то лиан, тщательно покрывших массу чужого корабля. Сплавы производства технофанатиков не ржавеют и не разрушаются окружающей средой. По крайней мере, растениям, какими бы агрессивными они ни были, ни за что не справиться с гордым крейсером класса «Охотник». Если, конечно, эти растения не выведены специально генетиками киннаров.

— Ну чего? — спросил Герман, разглядывая дверь, ведущую внутрь корабля и одновременно взвешивая на в руках вибромеч. — Заходим?

— Представьтесь, назовите свои воинские звания и род войск, а так же кодовую фразу для авторизации, — ожил динамик над входом. Тиана почувствовала, что у нее холодеет спина от страха и разочарования.

— Мы не принадлежим к воинскому сословию, — ответила девушка так, как ее учили в интернате, — Простите, господин искусственный интеллект. Мы не хотели нарушать границ вашей ответственности и уже уходим.

Гражданских автоматы технофанатиков трогать не должны. Скафандр у них с Германом новейшей модели, старинный автомат таких знать точно не должен, киннара по одежде не опознает. Так что надежда на то, что им все-таки удастся спокойно уйти, была существенная.

— В руках мужчины вибромеч новейшей модели 12-ВР. Подобное вооружение не разрешено к продаже или передаче гражданским лицам. Делаю вывод, что вы либо вражеские диверсанты, захватившие новейшее вооружение, либо агенты, маскирующиеся под гражданских лиц. Агенты знали бы кодовую фразу. Делаю вывод, что вы — вражеские диверсанты. Принято решение уничтожить вражеских диверсантов. Готовьтесь к смерти, гадкие биолюбы!

Весь этот диалог с самого начала казался Герману дурацким фарсом. Хотя нет, в первый момент, когда корабль только заговорил, он действительно испугался. От неожиданности. А вот когда вроде как автомат, искусственный интеллект, начал делиться с нарушителями своими умозаключениями, Лежнев с трудом удержался от того, чтобы заорать «Не верю!» Технофанатики, вроде как, должны любить логику и рациональность. Машина их производства — тем более. «Тогда с какого перепою он сообщает о том, что собирается нас убить?! — возмутился Герман. — Нужно стрелять сразу же! Еще не хватало мрачного хохота в конце последней фразы».

— А можно нас не уничтожать? — спросил Герман, когда искин закончил говорить.

— А вы не хотите?

— Нет, — сказал Герман. — Тиана, мы ведь не хотим, чтобы нас уничтожили?

— Нет, — пискнула Тиана. Она как завороженная смотрела куда-то наверх, видимо ожидая вот-вот увидеть разворачивающиеся в их сторону плазменные пушки.

— Ну ладно, — согласился крейсер. — Не буду.

Лежнев не выдержал и заржал.

— Вот уж не думал, что доведется вживую поучаствовать в этом анекдоте, — пояснил он дико косящейся на него Тиане. — Это ж мой любимый анекдот про батьку Махно и расстрел!

— Герман, я больше не буду учитывать твое мнение об уместности моих вопросов во время каких-то событий, — сказал Кусто из динамиков шлема. — Потому что ты явно сам в этом не разбираешься!

— Эй, биолюб, — позвал его крейсер. — Что за анекдот, и почему ты так неприлично смеешься?

Герман рассказал — надо же как-то завязать разговор. Неживой собеседник признал, что ситуация похожа, но все равно не понял, что в этом смешного. По его мнению, батька Махно в анекдоте действовал вполне логично.

— Ну ладно. Убивать ты нас, вроде бы, не будешь, — Лежнев, вообще-то, в этом уверен не был. Потому что искин тут явно нестандартный. Спятивший, если уж совсем начистоту. Что ему взбредет в голову в следующую секунду — неизвестно. Парень здорово подозревал, что если они с Тианой сейчас развернутся и уйдут, в спину получат плазменную очередь, или чем он там собирается стрелять. — Но поговорить явно не против. Может, расскажешь, что это за планета такая? И как ты здесь оказался?

— А я сам не знаю, — беспечно ответил искин. — Странное местечко. Но мне нравится. Тут интересно. Хотя команда вот что-то долго не возвращается.

— Долго — это сколько? — уточнил Герман.

— Да уж с полтысячи лет, наверно, — ответил искин. — Как пошли на разведку, так и исчезли. Вы их не встречали?

— Не, не встречали таких, — хмыкнул Герман. — Но что-то мне подсказывает, что они уже того, померли. Или ты думаешь, они могли столько прожить?

— Ну, я же живу! Откуда мне знать, какая у вас, мягкотелых, продолжительность жизни? Я как-то и не задумывался об этом раньше.

Тиана изо всех сил что-то пыталась просигнализировать, но вслух сказать так и не решилась, даже отключив внешний динамик. Герман, впрочем, и так прекрасно догадывался, что она хочет сказать: искин неправильный, и таким быть не должен. Это ведь только так называется — искин. На самом деле полноценного интеллекта там нет. Машины технофанатиков им не обладают, причем не потому, что их невозможно сделать. Просто если киннары в свое время заигрались с роевым интеллектом, то у технофанатиков подобные проблемы возникли с искусственным. Больше они так не экспериментировали, и к моменту, когда были разработаны «Охотники», о таком никто и не заикался. Так что по идее крейсер не должен был демонстрировать ни желания пошутить, ни любопытства, ни прочих возможных эмоций. А этот вовсю демонстрирует.

— Я вообще раньше ни о чем не задумывался, — продолжал между тем крейсер. — Скучно жил. Теперь — намного интереснее.

— Раньше — это когда? В смысле, когда начал задумываться?

— Да вот как на планету сел, так и начал, — объяснил искин. — От нечего делать, наверно.

В разговоре возникла пауза — Герман не знал, что еще спросить, Тиана тоже никак не могла справиться с диссонансом. Ну а искин, похоже, не сильно истосковался по общению. И это было немного странно — если он тут один сидит уже пятьсот лет, значит, точно должен был заскучать. Вот только один ли?

— Не скучно тебе одному, пятьсот-то лет?

— Я же говорю, мне интересно. И с чего ты, биолюб, взял, что я один?

— А что, здесь еще кто-то есть? Планета выглядит покинутой.

— Нет, этот мир не покинут. Он населен. И он всегда тщательно следит за своими гостями. Если гости ему нравятся — они остаются здесь навсегда. Вот как я, например. Если не нравятся — тоже остаются. Ха-ха-ха!

Смех у него получился один в один как у робота Вертера. Несмотря на приятные детские ассоциации, прозвучало все равно жутковато.

— Кхм, почему это? Убивают? — уточнил Герман.

— А мне откуда знать? Я тут, знаешь ли, ничего не решаю, и за процессом не слежу. Мне не интересно. И без того есть, чем развлечься. Что, биолюб, любопытно тебе? Хочешь все сразу узнать? Знаю, что любопытно! Только я тебе все равно ничего не расскажу. Я и сам далеко не все знаю, но что знаю — тоже рассказывать не стану. Сами все поймете. Или не поймете. Тут ведь одно из двух, правда же?

Лежневу хотелось зарычать. Очень неприятно, оказывается, общаться с безумным искусственным интеллектом.

— Ну ладно. В корабль пустишь? — парень решил сразу все прояснить, раз уж нормального разговора не выходит.

— С чего бы? Еще напортите мне что-нибудь. Вы ж, биолюбы, такие. Только дай вам чего-нибудь в руки, все испортите. Вон, вибромеч последней модели, совершенное оружие для убийства себе подобных, используете для стрижки кустов. Вам двери откроешь — какой-нибудь гадкой плесенью заразите. Не пущу. А попытаетесь в меня силой залезть — убью. Хоть вы этого и не хотите.

— Эх, — расстроился Герман. — Обидно.

— Зачем тебе внутрь корабля-то понадобилось? — заинтересовался искин.

— Да понимаешь, заблудились мы. Оказались непонятно где, а тут смотрим — знакомые обводы. Вот, думали посмотреть, может у тебя путевой журнал сохранился — хоть посмотрели бы, как ты сюда попал. По твоим следам бы вернулись.