— Простите, — шепнула она. — Мое дело поважнее ужина.

Таня села в «восьмерку». Привязанная под курткой взрывчатка больно давила на ребра, но Таня не спешила освобождаться от нее. Она решила, что пока так надежнее.

Девушка вызвала полковника Лысенко.

— Пират, я Пантера.

— Пантера, вас слышу.

— Где вы?

— Продолжаю преследование машины Британца по Рязанскому проспекту. Еду в сторону Выхино, сворачиваю на Сормовскую… Похоже, они направляются к Новорязанскому шоссе или к совхозу «Белая дача».

Таня закрыла глаза, представила карту Москвы и окрестностей.

— Ваша скорость?

— Переменная, шестьдесят-восемьдесят.

— Хорошо. Буду постоянно выходить на связь. Готовьтесь к передаче подробных сведений о вашем маршруте. Сообщите, под каким именем прибыл Британец, а также его адрес и телефон в Москве.

Полковника немного удивило последнее распоряжение Пантеры, ведь Курбатову известны и адрес Слейда, и его телефон, не говоря уж о псевдониме. Но полковник привык выполнять приказы — выполнил и на сей раз.

— Отбой, — сказала Таня и запустила двигатель.

Участок, на котором стоял двухэтажный дом профессора Калужского, был обнесен высоким забором. Сквозь частые просветы в заборе были видны и прочие строения, то есть фанерная будка — очевидно, туалет — и нечто вроде бревенчатого сарайчика.

«Опель-Кадет» Джека Слейда остановился у ворот. Первым из машины вышел Левандовский. Он потянулся к звонку, но заметил, что калитка не заперта.

— Профессор здесь… Идемте, господа, — пригласил он остальных.

Они прошли по вымощенной плиткой дорожке и поднялись на веранду. Дверь в дом была открыта настежь.

— Олег! — позвал Левандовский. Ответа он не дождался.

— Наверное, они наверху, — предположил египтолог. — Лестница с другой стороны.

Когда они обогнули дом, в калитку проскользнул полковник Лысенко, предусмотрительно оставивший свою машину подальше от «Опель-Кадета». Он осторожно поднялся по ступенькам, заглянул в окна первого этажа. Нигде ни души. О чем сейчас говорят наверху? Черт, как бы тут все провести… Может, ворваться к ним с пистолетом и отобрать стилет? Наверное, так и придется поступить, но позже — сейчас стилет, вероятно, в тайнике, не пытать же их… А Слейд? Он опасен… Надо затаиться в нижних комнатах…

«Восьмерка» Тани притормозила у машины Лысенко, когда полковник уже исчез за воротами. Девушка смотрела сквозь просветы в заборе. Фотографию полковника она видела в базе данных, в личном деле. Вот он, прошел по веранде, скрылся в доме. Нужно ждать, пока он не завладеет стилетом, а там… Но надо учитывать, что он серьезный противник. Лысенко, как указывалось в личном деле, тоже знаком с восточными единоборствами, да это видно и по его манере двигаться.

Таня тихонько застонала — угол брикета впился под ребро. Вот наказание…

Стоп. Зачем биться с полковником врукопашную? Ведь сверхмощная взрывчатка, остроумно названная «Весельчак», превратит в пыль и его, и его машину, и стилет. Температура в эпицентре будет такой, что не только бронза, но и высоколегированная сталь распадется на атомы. Правда, уничтожение стилета как будто лишает Таню козыря перед «коршунами», но именно как будто. Лысенко умрет, и никто не сможет информировать, а стилет Таня все равно намерена в конечном счете уничтожить. Достаточно и того, что они будут убеждены в успехе Тани в охоте за стилетом. Вот только нужно точно знать, добудет ли стилет полковник Лысенко. Что же, поиграем в разведчиков на даче. Но одному из «коршунов» теперь точно конец — со стилетом ли, нет ли.

Отвязав взрывчатку от пояса, Таня подошла к машине полковника. Дверь он не запер, чего и следовало ожидать— для него могли много значить секунды при отступлении. Таня открыла капот, установила брикеты и детонатор, а провода подключила к системе зажигания. Все. Теперь достаточно повернуть ключ.

Возвратившись в «восьмерку», Таня отогнала ее подальше от машины Лысенко.

Антон Калужский сидел в кресле, вытянув ноги, уставившись в экран бормочущего телевизора. Рядом на столике стояла наполовину опорожненная бутылка водки, рюмку он пристроил на подлокотнике. Антон не был пьян, хотя честно старался напиться.

Услышав шаги на лестнице, он обернулся и воззрился на Левандовского и двух неизвестных ему мужчин.

— Илья Владимирович? — Он машинально выключил телевизор.

— Здравствуй, Антон. Отец, надеюсь, тут? Очень надо с ним повидаться.

— Отец… — Антон потупился. — Убили отца…

Трое мужчин отреагировали по-разному. Левандовский ахнул, отступил на шаг и прикрыл рот ладонью. Во взгляде Кострова промелькнула досада — новая помеха. На лице Слейда не дрогнул ни один мускул.

— О боже, — пробормотал Левандовский.

— Вы, как я понял, сын профессора Калужского? — обратился к Антону Костров.

— Правильно поняли. Вы необычайно сообразительны. — Антон не мог удержаться от сарказма, очень уж несимпатичным показался ему этот тип, резанула лицемерная елейность в интонации.

— Мы сочувствуем и соболезнуем. Какое несчастье. Но жизнь продолжается…

— Жизнь? — с горечью переспросил Антон. — Да разве без отца жизнь? Вы не знаете, каким он был…

— Он был выдающимся ученым, — с готовностью подхватил Костров. — Но видите ли, Антон, Илья Владимирович передал вашему отцу одну очень ценную вещь. Это древнеегипетский стилет, археологическая редкость.

— Не знаю. — Антон пожал плечами. — Никогда не видел у него никакого стилета. Впрочем, нашу квартиру ограбили.

— Ограбили?! — взвыл Костров.

— Да, унесли все, что можно продать. Мамины драгоценности, компьютер, даже мой старый магнитофон. Так что если и был какой-то стилет… — Он осекся, глядя на дверь.

На пороге возник Борис Градов. Увидев его, Слейд нахмурился — ему не понравилось, как визитер держит руку в кармане.

— Здравствуйте, господа, — сказал Борис. — Извините за вторжение, но я ищу сына профессора Калужского.

Две скоростные машины подкатили к даче профессора. Начальник службы безопасности Бека посмотрел на стоящий перед воротами «Опель-Кадет».

— Это машина Калужского? — спросил он Барсова (машины Лысенко и Тани отсюда не были видны).

— Нет.

— Так, понятно… Гости. Никому не выходить! — Он поднес к глазам мощный армейский бинокль, специально захваченный для рекогносцировки на даче, навел окуляры на дом. — Один человек внизу, наверху несколько… Плохо вижу. Постоянно перемещаются… А это… Это же наш друг Борис Градов!

— Который Градов? — поинтересовался Валентин, старший оперативной группы.

— Вон тот, у правого окна. — Начальник передал Валентину бинокль.

— А как вы его узнали, по фотографии?

— Я же его разрабатывал с самого начала. — Он вызвал по радио вторую машину: — Ребята, здесь Градов.

— И что дальше? — послышалось из динамика.

— Пес его знает, что дальше, — задумался начальник. — Градова надо брать, это ясно как день. Но с ним и его шайкой шутки плохи. Ладно, объясняю диспозицию. Вадим, Валентин и я идем наверх. Сергей и Дима разбираются с тем, который внизу, — но оставить в живых! — и присоединяются к нам. А вы, Николай Николаевич, ждете в машине. Проверить оружие.

Пока боевики возились с чешскими пистолетами-пулеметами «скорпион», начальник службы безопасности цедил сквозь зубы:

— Что Градов с приятелями делают на даче профессора? Немыслимо, чтобы они тоже не знали пароля. Ведь тогда не ликвидировали бы Калужского… Что они тут потеряли?

— Они потеряли, мы найдем. — Валентин сверкнул белозубой улыбкой. — Пора, шеф?

— Пора.

Боевики высыпали из машин с оружием наготове. Короткий марш-бросок к дому — и двое направили стволы на ошеломленного полковника Лысенко; трое загрохотали башмаками по лестнице и вломились в комнату на втором этаже.

— Всем стоять! — скомандовал Валентин. — Руки за голову и не шевелиться! Первое движение — оно же последнее.