Курбатов ухватился за предпоследнюю гранату. В этот миг вертолет врезался в скалу.

Огненный шар вспыхнул над устьем реки.

Грохот взрыва топливных баков вертолета был таким, что казалось, началось извержение вулкана. Пламя далеко осветило все вокруг, включая израненную «Аманду» и полицейские катера, но лишь на мгновение. То, что осталось от вертолета (да что там осталось?!), рухнуло в забурлившую воду, и глубина поглотила раскаленные обломки.

«Аманда Линн» погружалась. Маленькие пулевые отверстия — вроде бы пустяки, но в момент взрыва осколки металла пробили насквозь днище яхты. В дыры с рваными краями хлынула вода.

— «Аманда Линн»! — раздался усиленный мегафоном дребежащий голос с полицейского катера, поймавшего яхту в скрещение прожекторных лучей. — Стоп машина!

— Опоздали, — прохрипел Борис. — Нас уже остановили…

Он обнял вздрагивающую от рыданий девушку. Полицейские катера подходили к борту «Аманды». Если бы Борис знал о философских воззрениях Курбатова насчет высшей силы, пожалуй, он согласился бы с бывшим, теперь навсегда БЫВШИМ генералом в том, что такая сила есть…

Воспользовавшись правом на телефонный звонок, Борис из полицейского участка позвонил в лондонскую квартиру Джека Слейда. Тот ответил, что немедленно выезжает, и посоветовал не отвечать ни на какие вопросы до его появления.

Окрестности коттеджа Слейда стали ареной расследования небывалого для Англии, совершенно гангстерского преступления. Сюда съехалось столько полицейских, сколько не собирали, наверное, художества Джека-потрошителя. Из Лондона мчались сквозь ночь машины, набитые сотрудниками Интеллидженс Сервис. Поднятые с постелей корреспонденты телевидения, радио, газет соперничали с ними в оперативности. Первыми после полиции всполошились услышавшие взрыв жители городка Бернем-он-Крауч, а дальше — принцип снежного кома, стремительно катящегося по склону горы.

Борис и Ольга пили горячий кофе из термоса под охраной двух констеблей. Им дали сухую одежду, замерзшую девушку, кроме того, закутали в одеяло. Они вполголоса разговаривали по-русски, полицейские поглядывали на них подозрительно и хмуро.

— Это никогда не прекратится, — всхлипнула Ольга, наливая расплескивающийся кофе дрожащей рукой. — Никогда… Даже если мы спрячемся на Северном полюсе, они найдут и убьют нас…

Борис раздумывал, не торопясь отвечать.

— Они, — повторил он. — Но кто — они?

— Как кто? АЦНБ, «коршуны»!

— Сомневаюсь…

— То есть как — сомневаешься? А кто же это? Борис отпил обжигающий напиток.

— Не очень мне верится в мстительность «коршунов». Пусть они… мм… не совсем нормальны, но они профессионалы, а не отъявленные маньяки. По-моему, это люди Бека.

— Да? А им зачем нас убивать? Похитить, я еще понимаю, но убить…

— Кто сказал, что они хотели нас убить?

— Вот тебе раз! А, ну да, они хотели пригласить нас на чай. Чистейшее недоразумение…

— Убить тебя, — сказал Борис. — Тебя, а не нас. В ванной стреляли в тебя. Смотри, все просто. «Коршунам» нет смысла ни убивать, ни похищать нас, но, если бы они все-таки задумали похищение, целью этого похищения была бы ты, правильно? Для них логичнее предположить, что именно ты утаила информацию, и они ни за что не стали бы в тебя стрелять. Но гоняться за тобой они могли бы раньше. Что толку теперь, когда мы здесь? Не круглые же они идиоты.

— А люди Бека?

— Тут совсем другое дело. Они охотятся за мной, то есть за дискетой. Им ведь вряд ли известна вся история. Каким-то образом они выслеживают меня в Англии. Ты для них — только помеха, свидетель, и они стреляют в тебя в ванной…

— Ну конечно! Как я не додумалась! Да, но постой. А зачем они бомбили «Аманду»?

— Бомбили, но не попадали! Все время по правому борту. Хотели бы попасть, попали бы. Они прижимали нас к берегу, опять же, чтобы захватить меня…

— Ты прав. А значит…

— А значит, я возвращаюсь в Россию. Ольга поперхнулась глотком кофе.

— Что?!

— Я знаю, как остановить Бека. Эта мысль давно свербила, как-то неуловимо… не могла оформиться. Черт, я же надеялся, что им не достать нас здесь… И я упустил из виду…

— Что упустил?

— Помнишь слова Левандовского? Примерно так: «Я отдал стилет профессору Калужскому… И подробные схемы расшифровки…»

— Ну и что же?

— Из-за этих схем все равно пришлось бы вернуться. Кто знает, НАСКОЛЬКО они подробны? Если профессор сохранил их, они могут быть опасными. Но это — и оружие против Бека. Надо вновь встретиться с Антоном, и тогда, если удастся их найти…

— А если не удастся?

— В этом случае потруднее придется, но я доиграю до конца. Поведу себя с Беком так, как если бы они у меня были… В глазах Бека у меня создалась некая репутация. Она мне поможет.

— Не понимаю.

— Тебе и не надо понимать.

— И ты хочешь уехать в Россию… Один, без меня? Борис долил в стаканы кофе.

— Оля, а не довольно ли приключений на твою голову? Приедешь, когда все будет позади.

— Нет!

— Прекрати.

— Борис, в нашей будущей жизни я обещаю беспрекословно слушаться тебя во всем. Что хочешь исполню без вопросов и возражений. Но сейчас я говорю «нет».

— Оля, выслушай меня…

Борис не успел обрушить на девушку поток аргументов, потому что в помещение полицейского участка вошел Джек Слейд.

— Поехали, — сказал он. — Мое начальство договорилось с полицией, вас отпускают под мою ответственность. Потом, конечно, вас допросят. От моего коттеджа осталось что-нибудь? Я туда не заезжал.

— Немногое, — сообщил Борис. — Но стены в основном целы.

— Спасибо. Я привез вам одежду. Ту, что на вас, верните полицейским, а свою заберите с собой.

— Откуда вы узнали, что нам понадобится одежда? — полюбопытствовал Градов. — По телефону, кажется, я не просил ее у вас.

— Пол-Англии уже знает в подробностях, что произошло на реке Крауч, — усмехнулся Слейд. — Трудно тонуть и не намокнуть. Ну, поехали в Лондон.

В машине Градов спросил:

— Мистер Слейд, о нападавших есть хоть что-то?

— Пока одни догадки.

— У меня тоже имеются догадки. — Борис коротко посвятил Слейда в свои умозаключения.

— Возможно, — кивнул англичанин. — Расследование едва начато…

— Мистер Слейд, я хочу вернуться в Москву.

— Мы хотим, — поправила его Ольга.

— Вот как?

— Здесь ничуть не безопаснее, — продолжал Борис. — НИГДЕ не безопаснее. А справиться с Беком я смогу только в Москве.

— Здорово! — Слейд вдавил акселератор. — Вот так сразу и справиться?

— У меня появились идеи. Слейд приподнял плечи.

— Вы — свободные люди, Борис. Если вы решите вернуться, я не вправе препятствовать. Но так ли вы уверены, что это были не «коршуны»?

— Да, уверен. АЦНБ — это спецслужба, хотя и своеобразная. А чистая мстительность, по-моему, спецслужбам чужда, нет?

— Вообще-то да. КГБ при коммунизме проводил какие-то ликвидации изменников, но их целью было устрашение, коль скоро преданность делу великого Ленина давала сбои… Не ваш случай.

— Вот видите…

В комнате, расположенной справа от кабинета Марстенса, сотрудники Интеллидженс Сервис допрашивали Бориса, слева такой же обработке подвергали Иллерецкую. А в центре, в кабинете, Марстенс беседовал с Джеком Слейдом.

— Исчезновение Ингрэма мне очень не нравится, — сказал Марстенс, глядя в окно. — И еще больше меня смущает тот факт, что его машину обнаружили неподалеку от вашего коттеджа в ту ночь…

— Вы допускаете, что Ингрэм участвовал в нападении?

— Не знаю. По показаниям охранников вертолетного клуба и Тома Лэннинга точно ничего не установишь. Мужчина в маске… Возможно, это был Ингрэм, а может быть, и нет. Второго видели мельком… Но бесспорно, что Ингрэм умел управлять вертолетом.

— А что дали подводные работы?

— Об опознании тел и речи не идет, извлечены лишь фрагменты. Кости, черепа, зубы — все в пыль. Остается экспертный анализ ДНК, но это дело долгое. Под водой нашли исковерканную израильскую автоматическую винтовку «галил АРМ», а в парке аттракционов — глушитель от не найденного пока оружия. На нем есть отпечатки пальцев, но не Ингрэма.