— Успокойся, — прошептала девушка. — Она и не лгала. Если ты не заметил, у них нет металлических частей в телах. Они сами размножились. Самая идиотская ошибка, которую только может совершить конструктор жизни!

— Уходи оттуда срочно! Их слишком много! Тиана, я сопоставил карту твоего скафандра и карту, корабля. Есть место, где это гнездо от обычного коридора, не технического, отделяет всего двадцать метров! Гаврюша быстро его вскроет, и тогда можно будет туда идти.

Как бы сильно Тиана не спешила на помощь Герману, она бы, наверное, согласилась с ликсом. Их действительно слишком много. Вот только пока говорили, она подползла практически к самому выходу из норы. Анализатор вдруг пискнул, выдав сообщение, о какой-то биомассе. Девушка машинально сжала ладонь, поднесла к глазам, и с визгом отбросила от себя находку. Человеческое ухо с куском кожи вокруг него.

Пересилила себя и снова проверила анализатором. Не Герман. Но теперь вернуться было невозможно. Тиана поползла дальше, уже не слушая аргументов тихохода. Ещё несколько метров и она получила возможность увидеть гнездо своими глазами.

Пещера имела естественное освещение. Слабое, чуть голубоватое свечение испускала слизь, покрывающая стены во многих местах. Визоры скафандра усиливали его достаточно, чтобы в подробностях рассмотреть содержимое. Тошнота подкатила к горлу. Если бы не автоматика скафандра, впрыснувшая в кровь соответствующие препараты, девушку бы вырвало. Собственная гравитация малой планеты была совсем невелика, но всё-таки чувствовалась. Кальмары собрались внизу, шевелящимся ковром покрывали пол. Мерзкие, извивающиеся щупальца, скользкие тела, переползающие и перепрыгивающие с места на место. И жрали. В первое мгновение девушка не поняла, что это за островки посреди щупалец, а потом сообразила. Тела. Человеческие тела целиком и частями. Способ питания тварей не предполагал быстрого поедания жертв. Они начинали с самых мягких тканей — объедают сначала губы, выедают щёки и глаза, затем постепенно, как тёркой, стёсывали с трупов слой за слоем — кожу, мышцы, внутренности.

Несколько секунд Тиана наблюдала за кошмарным пиршеством. В голове было пусто — она даже не слышала вопросов Кусто на фоне. Да и дальше действовала как робот. Девушка подтянула споромёт, установила регулятор в режим дробовика, и начала стрелять. Груды плоти внизу разлетались блестящими мокрыми ошмётками. Твари не собирались покорно подыхать. Несколько секунд они не понимали, откуда исходит опасность, а потом бросились к убийце. И начали кричать. Скафандр отлично изолирует пользователя от внешних звуков, отсекая более девяноста процентов звука. Но кальмаров было слишком много. Тиана была готова, но всё равно почувствовала ужас, почувствовала, тяжесть в груди. В динамиках скафандра зазвучала одна из песен с родины Германа. Тиана её уже знала — слышала. Песня была на языке ей незнакомом, но перевод она знала. Спрашивала у Германа — очень уж её впечатлил исполнитель — странный худой мужчина с длинными чёрными волосами и обильно накрашенными губами. Имя она забыла, а вот название песни, — «Пробивая бреши в счастье»[1], - запомнила. Как и текст. Сейчас ей казалось, что он здорово подходит к ситуации.

Стало немного легче переносить непрекращающийся визг-вой. Снова зазвучали выстрелы, в такт аккордам, раздающимся в наушниках. Один за другим. Сразу несколько щупалец мощными присосками облепили ноги и потянули назад. Тиана развернулась, левой рукой схватила меч Германа, ткнула несколько раз в подобравшихся сзади тварей. Слишком мало место для манёвра. Выстрелила ещё пару раз и выбралась внутрь гнезда. Прижавшись к стене, продолжила стрелять. Снопы взрывающихся спор разлетались, добавляя кровавому пейзажу новых мазков — мяса вокруг становилось всё больше. Иногда к ней подбирались сзади. Тогда приходилось оставлять споровый автомат, и браться за меч, чтобы срезать со спины тех кальмаров, которым удалось зацепиться. Но потом разведчица возвращалась к основному оружию. Никогда не понимала нежной любви Германа к мечу. Удобное оружие, но дробовик в некоторых ситуациях гораздо эффективнее.

Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как всё началось. Просто в какой-то момент поняла, что на неё больше не нападают. Да и музыка в динамиках затихла — больше не было необходимости перебивать вой гадов. Тиана зашагала вперёд, отпихивая ногами куски мяса. Обошла всю пещеру от одной ещё шевелящейся твари к другой. В воздухе по-прежнему висела взвесь из голубоватой крови и кусочков тварей — мешала обзору. А потом она начала искать.

Пещера была неровной. Много неглубоких нор, куски более твёрдой породы, которую не смогли переработать «строители». Каждый раз, натыкаясь на чьи-то останки, Тиана с замиранием сердца прикасалась к ним анализатором. «Видовая принадлежность — человек. Совпадения с известными образцами отсутствуют». Одна и та же надпись, раз за разом. Вот только облегчения не было. Пещера большая. Обойти её всю, исследовав каждый образец, займёт слишком много времени.

Голова разламывалась от боли так, что даже двигаться не хотелось. «Когда я так напился?» — мысль была вялая, сонная. Глаза открывать не хотелось. Герман попытался снова провалиться в сон, но не получилось — дышать тяжело. Ещё и тряска непонятная, как будто привязали на верёвочку и тащат на буксире, не заботясь о том, что он собирает все углы. Очередной удар по плечу чем-то острым заставил прийти в себя. «Что, мать его, происходит?»

Глаза открылись с трудом, только понятнее не стало. Попытался пошевелиться — не вышло. Действительно связан. Какие-то коридоры, провода, трубы, острые углы проносятся мимо. Очередной удар, Лежнев дёрнулся, мотнул головой.

— Млять! Что за тентакли? — он, наконец, обнаружил, что оплетён щупальцами. Попытался вырваться — не получилось. Слишком слаб. И соображает плохо. Мысли текут вяло, сосредоточиться почти невозможно. Попытался собрать мысли в кучу… вспомнил, где он, вспомнил, как его схватили, как от жуткого, пронизывающего мозг визга начал задыхаться, запаниковал. Показалось, что скафандр перестал давать воздух, он начал срывать его с себя, затем удар по голове и темнота.

«Я на станции. Воздуха почти нет… и скафандр я снял сам. Оружия… тоже нет». Снова захотелось спать, но откуда-то пришло понимание: заснёт сейчас — точно сдохнут. «Хотя и так походу долго не протяну», — подумал парень. Вырываться больше не пытался — то, что его тащило, слишком сильное. Присоски на щупальцах держат мощно, да и сами щупальца мощные — сплошные мышцы. Вырваться не выйдет. Не в таком состоянии.

Рукотворные коридоры закончились, сменились длинной норой, а потом его швырнули куда-то вниз, в месиво из щупалец и склизких тел. Задёргался судорожно, пытаясь выбраться, но его снова оплели щупальцами, сжали со всех сторон так, что даже крохи кислорода стало невозможно протолкнуть в лёгкие. Тело рвалось продолжать бороться, но Герман заставил себя подавить инстинкты. Расслабил мышцы, обмяк. Через несколько секунд объятия начали ослабевать. Осторожно вдохнул. Дышать, как будто, стало немного легче. Воняло страшно — букет отвратительных запахов бил в нос, но при этом пятна перед глазами слегка поблекли, в глазах немного прояснилось. «Здесь больше кислорода?» Тентакли продолжали медленно ощупывать, по груди к лицу ползла тварь, сдирая кожу. Лежнев приподнял голову. За тварью оставался след голой кожи — комбинезон, который был надет под скафандром, от неё не защищал. Попытался чуть сдвинуться, повернуться, чтобы сбросить мерзость. Медленно-медленно, буквально по сантиметру, чтобы снова не спровоцировать. Кальмар сполз, но с упорством улитки снова начал восхождение. По спине тоже что-то ползло. Тело била крупная дрожь, изо рта вырывались облачка пара — было невыносимо холодно, и скользкое ледяное тело твари не добавляло тепла.

Взгляд упёрся во что-то белое. Череп. Не совсем чистый, с ошмётками мяса. Видимо падаль им не сильно нравится, любят свежатинку. Упорная тварь продолжала карабкаться по груди, оставляя после себя глубокую ссадину — видимо жрёт прямо в процессе движения. Однако мясо на груди её не устраивает — ей нужно лицо. С трудом сдерживая омерзение, Лежнев медленно подвёл руку под тварь. Действительно медленно — стоило чуть дёрнуться, как твари, — и та, что на груди, и на спине, и даже соседние, напрягались и готовились снова душить жертву. «Видно, к людям они не приспособлены, — объяснял себе Лежнев, — Более мелкую добычу привыкли ловить. Но люди им тоже нравятся, справляются». Мысль о том, что лучше не дёргаться, а принять свою участь Германа даже не посещала. Он не для того пересёк пол вселенной, чтобы позволить себя сожрать каким-то безмозглым остроголовым осьминогам!