Их ждал сюрприз. Полулежа на сиденье, водитель «Вектры» хрипел в сотовый телефон:

— Генрих Рудольфович, Генрих Рудольфович…

— Алло! — донесся из трубки раздраженный голос. — Алло, Иван! Говори, я слушаю…

— Ах ты, гад! — рассвирепел Борис, рывком распахнул дверцу и долбанул боевика пистолетом по голове. Тот сник, выронив трубку.

— Генрих Рудольфович, — заговорил Градов, завладев трубкой. — Вы слышите меня?

— Кто это?

— Борис Градов.

Из груди крестного отца вырвался шумный вздох.

— Что происходит?

— Ваши люди не функционируют, — объяснил Борис. — Мои оказались покрепче. Я предупреждал вас или нет? Делайте же наконец выводы!

Он швырнул трубку на сиденье.

— Можно взять их машину, — сказала Иллерецкая.

— Рискованно, — обронил Градов. — Пошли в метро.

Все трое расположились вокруг стола в квартире Андрея Мезенцева. Перед ними лежал разобранный стилет. Борис вертел в руках внутреннее лезвие.

— И что теперь? — Он бросил полоску металла на стол.

— Мой сольный номер, — ответила Таня. — Ваша помощь не понадобится, но мне нужна машина.

— С такими способностями, — заметила Иллерецкая, — ты добудешь машину за пять минут.

— И попаду в милицию, что особенно обидно на финальном этапе.

— Погодите, — вспомнил Борис. — У меня же есть машина.

— У тебя есть машина? — удивилась Таня.

— Наверное да…

— То есть?

— Она принадлежала моим родителям. Они погибли, давно… Машина совсем старая, «таврия», ржавая консервная банка. Вряд ли она на ходу, догнивает на пустыре возле чьих-то гаражей. Вероятно, ее давно раскурочили мальчишки.

— Давайте съездим и посмотрим, — предложила Ольга. — Может, не так все безнадежно, придумаем что-нибудь. Но сначала надо ее увидеть.

— Что ж, попробую найти. Только вот перекусим. А как поступим со стилетом?

— Оболочка останется у вас, — сказала Таня. — Ее необходимо вернуть в музей. А внутреннее лезвие я возьму с собой. Помните, мой пропуск? Еще мне понадобятся два длинных изолированных провода, немного денег на телефонные звонки и один «скорпион». А второй может пригодиться вам.

— Не дай бог, — пробурчал Борис. — Провода я сейчас поищу в шурум-буруме Андрея.

Час спустя они ехали в метро. Добравшись до конечной станции, долго брели по кривым улицам. Бориса вел скорее инстинкт, нежели память. После длительных блужданий они вышли-таки к стоянке с рядами гаражей. Невдалеке от высокой сетчатой ограды снаружи ютилась накрытая брезентом машина.

— Вот она, старушка, — улыбнулся Борис. Он стащил брезент, и все трое молча уставились на чудо техники.

— М-да, — проговорила наконец Таня. — Если она поедет, я сниму шляпу перед гением конструкторов, создавших это нетленное творение.

— Ни бензина, ни аккумулятора, — посетовал Борис. — И ключи давно потеряны.

— Без ключей обойдемся, — отозвалась Таня. — А вот остальное…

— Вон у гаражей возятся мужики, — указала рукой Иллерецкая. — Если у них купить…

— Купить? — удивился Борис. — На какие шиши? Это же дорого, у нас столько нет.

— Подождите меня здесь.

Ольга направилась к воротам стоянки, зашла за ограду. Борис и Таня с любопытством наблюдали, как она разговаривает с пожилым импозантным мужчиной, чью представительную внешность не портила замасленная роба. Вскоре Ольга вынесла из гаража большую канистру; мужчина тащил следом аккумулятор.

— Порядок! — крикнула Ольга. — Сейчас заведем. Поставив аккумулятор на землю, мужчина покачал головой.

— Вы хотите завести ВОТ ЭТО? Ну, знаете…

— А вы попробуйте, — улыбнулась ему Ольга. Мужчина открыл капот, покопался в двигателе.

— Надо свечи сменить, — сказал он. — Сейчас принесу, у друга есть. И баллоны подкачать надо. И масло залить, авантюристы!

Он удалился.

— Как тебе удалось? — С восхищением Борис посмотрел на Ольгу. — Или он твой знакомый?

— Нет. Это потом. Слушай, к этой машине все равно прицепится автоинспекция. Последний техосмотр был, наверное, в эпоху Юрия Долгорукого.

— Там, где я проеду, едва ли кто прицепится, — сказала Таня.

Мужчина в робе возвратился с инструментами, канистрой масла и свечами. Он установил аккумулятор, залил в бак бензин, подкачал колеса, а также произвел еще с десяток операций, какие Борису и в голову бы не пришли.

— Давайте ключи, — потребовал он. Борис развел руками.

— У вас и ключей нет? Ну, авантюристы.

— Это я сама, — проговорила Таня.

Она взяла отвертку, села за руль, что-то откручивала под приборной доской, соединяла какие-то провода. Мотор чихнул и заурчал. Таня сделала круг по пустырю.

— Едет, — сообщила она, приоткрыв дверцу. — Садитесь.

Ольга уселась на заднее сиденье, увлекая за собой Бориса. Мужчина в робе схватился за ручку захлопнувшейся дверцы.

— Эй, а как же…

— Газуй, — сказала Ольга.

Таня не заставила себя упрашивать.

— Оля, что за волшебство? — спросил Борис минуту спустя. — Что ты пообещала этому мужику? Иллерецкая весело рассмеялась.

— Я пообещала ему нас.

— Как это?

— Исключая тебя за непригодностью. Час эротических фантазий в обществе двух симпатичных близняшек.

Ведомая Таней машина выписала на дороге крутой зигзаг. Борис выразительно взглянул на Ольгу и расхохотался. Опомнившись, Таня присоединилась к ним. Какой-то прохожий проводил взглядом ободранную машину, из которой доносились раскаты веселого смеха.

Рядом со станцией метро, возле телефона, Таня затормозила.

— Все, выходите. Дальше я сама. Она вытащила из сумки один из «скорпионов» и засунула под сиденье. Борис не торопился покидать машину.

— Таня, ведь это так опасно. Мы могли бы помочь тебе.

— Не беспокойтесь за меня. Я вернусь, и очень скоро.

— Сегодня?

— Да, сегодня ночью. Самое позднее — к утру.

— Пожалуйста, возвращайся.

— Я же сказала, что вернусь.

— Постой. А если нам придется срочно покинуть квартиру Мезенцева? Ты вернешься и напорешься там на засаду. Надо придумать условный сигнал. Давайте так. У Андрея есть настольная лампа с зеленым абажуром, я поставлю ее на окно и включу. Если горит зеленая лампа, значит, все в порядке. А с какой бы скоростью нам ни пришлось улепетывать по пожарной лестнице, убрать лампу с окна я успею.

— Где мы встретимся, если не в квартире?

— Ох, — вздохнул Борис. — Где же мы ночевать-то будем? У тебя хоть машина. Ладно, встретимся в центре… завтра, в восемь утра у станции метро «Александровский сад», найдешь?

— Найду. Я жила в изоляции, но не на Луне.

— Резервный вариант — там же в два часа дня. И в десять вечера. Впрочем, не надо в десять вечера. Если мы не придем в два, значит, не придем.

— Борис, — негромко сказала Ольга.

— Что Борис? Я вовсе не имел в виду — совсем никогда и никуда не придем, — не очень искренне оправдался Градов. — Просто по-разному может повернуться. Тогда… Тогда будем искать друг друга. Через срочные объявления, например. Текст такой: «Куплю полную дискографию Джона Квислинга».

— Кто такой Джон Квислинг? — спросила Таня.

— Никто. Моя выдумка, чтобы посторонние не обращались по объявлению.

— Я верю, что обойдется без мистера Квислинга, — произнесла Таня едва слышно, и у Бориса слезы навернулись на глаза. — До свидания.

Борис и Ольга вышли из машины. Таня смотрела им вслед, пока их не поглотил людской поток у дверей станции.

Она набрала номер Колесникова. Профессор тотчас же поднял трубку.

— Алло.

— Петр Иванович, это я…

— Таня?! Где ты, откуда ты звонишь?

Колесников нажал кнопку устройства, подключенного к его аппарату. Сразу ожили чуткие приборы в кабинете Курбатова. Генерал, сидя за столом, внимательно слушал разговор.

— Петр Иванович, стилет у меня.

— Поздравляю, — сквозь зубы пробормотал Курбатов, неслышимый Тане, а профессор сказал: