Фолкмер криво улыбнулся:

— У тебя на все готов ответ. Ну а деньги? Ты представляешь, во сколько обойдется твой гениальный замысел?

— Примерно подсчитал, — ответил Pay. — Миллионов шесть в долларах. Для гарантии, с побочными расходами, скажем — десять.

— У тебя они есть?

— Нет.

— У меня тоже. — Фолкмер поднялся со стула и посмотрел на циферблат своих часов. — Спасибо за интересный рассказ, Рольф, я не зря потратил время и получил истинное удовольствие. Так… Если я позвоню прямо сейчас, могу застать мою Наоми в одном ресторанчике…

— Сядь.

— Зачем? Добро пожаловать в дивный новый мир, но его творцами будем не мы…

— Садись, Йохан. — Невольно подчиняясь повелительному тону, Фолкмер опустился на стул. — Где-то есть человек, который одолжит мне эти деньги… Или даже подарит.

— О да! Билл Гейтс, например. Или Стивен Спилберг. Ты уже назначил им аудиенцию?

— Я имею в виду конкретного человека, — пояснил Pay. — А мое «где-то» означает, что он скрывается. Я не знаю ни страны, где он сейчас живет, ни имени, которое носит.

— Как же его можно найти?

— Можно. Все то, чего не знаю я, знает Гюнтер Фроймюллер.

— Президент корпорации «Траттниг»?

— Да, он. Беда в том, что я представления не имею, на какой крючок его ловить. К нему не ведет ни одна дорога. Ничего нет.

— Совсем ничего?

— Совсем.

Фолкмер ткнул пальцем в экран:

— Тогда почему бы и его не похитить?

— Входишь во вкус? — поддел Pay.

— А что? Старый добрый метод…

— Старый-то он старый, но вот добра от него не жди. С Довгером совершенно другое дело, но здесь? Не говоря о трудностях, похищение человека — серьезнейшее преступление, Йохан. Любого человека, а уж Фроймюллера… Нам это не сойдет с рук, и наше предприятие закончится не начавшись.

— Как же быть, Рольф?

— Вот это и станет твоим первым заданием. Найти подход к Фроймюллеру. Здесь нужен твой изобретательный ум…

— Милое дело!

— А ты думаешь, я пригласил тебя так, поболтать, от скуки? И не медли! Кто знает, сколько у нас времени?

— О'кей. — Фолкмер со вздохом кивнул. — Начну завтра же.

— Почему не сегодня?

— Потому что, — возмутился Фолкмер, — кроме патологической алчности мне свойственны и другие человеческие слабости. Ты о них не слышал? У людей бывает потребность в еде, отдыхе, сексе. Да и подумать мне надо, переварить твои откровения!

— Думай лучше о задании… Кстати, о сексе. У твоей Наоми Кемпбелл есть подружка?

— Клаудиа Шиффер.

— Как, по-твоему, не поздно еще позвонить в тот ресторанчик? Заодно закажешь у них что-нибудь изысканное с доставкой, а Наоми пусть берет подружку и с ней — сюда.

— Из всех твоих идей, — оживился Фолкмер, — эта мне нравится больше всего.

Он поднял телефонную трубку и принялся набирать номер.

В клубе «Вавилон» звучала не ультрамодная синтетическая музыка, а ни много ни мало ария из «Волшебной флейты». В углу бара хозяин заведения Эрик угощал кофе и коктейлями постоянного клиента, Клауса Штайнера. Пятидесятилетний подслеповатый Штайнер (очки он надевал только когда водил машину, а контактных линз не признавал принципиально) щурился на картины, узоры ковров и драпировок, а также на девиц, проплывающих по гостиной в прозрачных платьях, в чулочках с подвязками. Кое-кто из них брал под руку дородных бюргеров, увлекая к двери, ведущей к джакузи. Днем клиентов было наперечет, но они были.

— Никак не могу с тобой согласиться, Эрик, — говорил разомлевший от коктейлей гость, — никак не могу. Немецкие машины я не ругаю, но «Винес Вирбел» — это высший класс! Считай. Двигатель турбо, четыре на четыре, триста сил — раз! Коробка передач автоматическая, с электронным управлением — два! Адаптивная система «инста-трэк» — три! Нажатием кнопки переключаешь режимы трансмиссии на любой скорости. А надежность, а комфорт? И это наша, австрийская машина! Как ее не купить, как не поддержать отечественную промышленность? Я патриот, Эрик!

— Она дорогая, — завистливо сказал Эрик, которому такая машина была не по карману.

— Каждому свое, — философски-хвастливо заметил Штайнер.

— Еще коктейль, Клаус?

— Спасибо, нет, мне за руль садиться… Где же Наташа?

— Сейчас придет. Ты берешь ее за город, до завтра?

— Да, как обычно. Если задержу, поставь в счет… Очень она сладкая, не хочется отпускать!

Эрик понимающе хохотнул. В эту минуту в баре появилась золотоволосая русская красавица Наташа. Она была одета (если слово «одета» тут подходит) в ничего не скрывающий топик и черную кожаную юбчонку, скрывающую еще меньше. Обняв Штайнера за шею, она прижалась к нему. Волнующие запахи, прикосновение роскошной груди — все это заставило Штайнера вскочить.

— Едем, Клаус? — промурлыкала Наташа на исковерканном немецком. — К тебе на виллу?

— Да, дорогая.

— О милый! Я так счастлива…

У выхода Штайнер заботливо накинул шубку на плечи девушки, сам придержал для Наташи дверь. Купленная позавчера машина «Винес Вирбел», предмет его гордости, сияла голубым перламутром на стоянке, метрах в десяти от подъезда. Среди других машин она выделялась надменной элегантностью.

Небрежно подойдя к ней, Штайнер открыл дверцу.

— Это твоя машина? — ахнула Наташа. — С ума сойти!

— Ничего особенного, — с показным равнодушием отмахнулся Штайнер. — Пара удачных контрактов.

— О, какой ты великий… Супермен!

Низенький, лысеющий, полноватый супермен сел за руль, надел очки. Польщенный (даже оплаченным комплиментом, о мужчины!), он взял с места такую скорость, что Наташа испугалась:

— Потише, пожалуйста…

— Тихо я не умею!

Проезжая мимо золотого Штрауса, Штайнер приветствовал его стилизованным нацистским салютом и громко, фальшиво напел что-то из его бессмертных творений. Наташа (выпускница консерватории), поморщилась, предусмотрительно отвернувшись от Штайнера.

За городом Штайнер мчался как на пожар. Пламя пожара — пламя неутоленной страсти — и впрямь в нем пылало, и Штайнер торопился. Он поглядывал на девушку хищно и слащаво.

Клаус Штайнер любил русских проституток. С девушками из Западной Европы не то… Однажды, например, Штайнер вдвоем с другом веселились на вилле, пригласив девушек по телефону, и что же? Громила-охранник взял деньги вперед, впустил двух француженок, которые вели себя как резиновые. Не целовались, даже грудь ласкать не позволили! Сразу вспомнилось: феминизм, борьба за права женщин, «секшуал харрасмент», профсоюзы и прочие смертельно скучные вещи. Ну нельзя же так! А с русскими… О, русские! Они нежные, ненасытные, исключительно развратные. Хороши еще полячки и темнокожие девушки, но сегодня Штайнер с Наташей.

Желто-золотой «ягуар» легко обошел его и устремился вперед. Веселый бес проснулся в Штайнере. Сегодня он супермен! Ты хочешь гонок — будут тебе гонки.

Машина Штайнера наращивала скорость. Расстояние до «ягуара» быстро сокращалось, и вот Штайнер уже обгоняет!

Дерзкий «ягуар» поднажал, приняв игру. Машины неслись бок о бок. Вперед на полкорпуса вырывалась то одна, то другая. Наташа поминутно зажмуривалась, но и ее захватил гоночный азарт. Штайнер же был преисполнен решимости не ударить перед девушкой лицом в грязь!

Дорога поднималась на холм, и из-за него медленно и величественно выплывала кабина громадного грузовика «Интернешнл». Штайнер проделал молниеносный мысленный расчет. Сейчас резкий рывок, и он эффектно вылетает перед «ягуаром» из-под самого носа грузовика… Не прижиматься же трусливо к обочине к вящей славе конкурента! Пора…

Штайнер все рассчитал правильно, неправильно повела себя его машина, его «Винес Вирбел». Проскочить он успел, но вдруг машина перестала слушаться руля. Как ни выкручивал Штайнер рулевое колесо, она пошла юзом, ударилась о борт грузовика, и ее отбросило на обочину. К счастью, Штайнер вовремя погасил скорость, и он, и девушка отделались ушибами. От более серьезных травм их уберегли — особенно Штайнера, на чью сторону пришелся скользящий удар, — подушки безопасности. Грузовик с ревом скрылся вдали, а «ягуар» остановился и попятился назад. Штайнер, проклиная все сущее в мире, выпускал воздух из раздутых подушек (в «Винес Вирбел» это достигалось особым и не очень простым способом). Наташа с удивлением разглядывала свороченную дверцу, болтающуюся на одной петле, — она еще не осознала, как им сказочно повезло.