— Ну вы расписали. Аж дух захватывает. И всё так логично, — усмехнулся Василий Юрьевич. — Выходит, у них точно есть зачатки разума, — с иронией в голосе произнёс Дегтярёв.

— Я в этом не сомневаюсь, — утвердительно ответил Дроздов. — Судя по всему, они умеют анализировать и сопоставлять события.

— Кстати, наши специалисты уже здесь записали звуки, издаваемые вашими зомби и сейчас их квалифицируют.

— Это что-нибудь напоминает?

— Что именно?

— Какую-то систему.

— Да. Но такие звуковые системы есть и у животных.

В вольер вошёл Виктор. — Дядь Дим, Москва звонила, — доложил он.

— По поводу? — спросил Дроздов.

— К нам вылетает следователь по особо важным делам. Вы с ним уже встречались по делу Гиборяна.

— Зачем? — удивился профессор. — Ведь дело закрыто.

— По причине светящегося кольца, которое недавно появлялось возле нашей базы, — ответил Виктор.

— Хорошо. Пусть подготовят место для проживания гостя, — распорядился руководитель центра.

— Что это за следователь? — поинтересовался Дегтярёв, когда Виктор вышел.

— Местный Фокс Малдер, — серьёзным тоном ответил Дмитрий Сергеевич.

— В смысле? — удивился Василий Юрьевич.

— В прямом. Оказывается и у нас, ещё со времён СССР, существует свой отдел секретных материалов.

— Дмитрий Сергеевич, думаю можно завершать эксперимент. Дальше мы не продвинемся.

— Согласен. Вы говорили, что у вас есть свежая наработка?

— Есть. Пойдёмте, я её вам покажу.

Дроздов с Дегтярёвым вышли из загона и двинулись по переходу, соединяющему боксы с основным производственным фармакологическим помещением. Их шаги гулко отдавались в пустом узком коридоре выкрашенным в серый цвет и освещённым маломощными лэд лампами создающими гнетущую атмосферу.

— Если не секрет, что за дело Гиборяна? — поинтересовался Василий Юрьевич.

— Секрет государственной важности, — ответил ему эпидемиолог серьёзным тоном. — Когда прилетит следователь, с его разрешения мы об этом поговорим. А пока продолжим лингвистические исследования. Какие работы планируете на завтра?

— Я планирую провести диалогический эксперимент как раз с новой наработкой. Он заключается в расстановке звуков, издаваемых зомби, в подобие фраз. По нашему предположению, отдельные звуки у них, это аналоги целого слова у нас, которое состоит из нескольких звуков. Как я говорил ранее, материал мы дописывали уже здесь и примерно классифицировали его с помощью ранних наблюдений реакций и поведения зомби.

— Может нам удастся вызвать их на диалог? — с надеждой в голосе спросил Дроздов.

— Будем надеяться, — задумчиво произнёс Василий Юрьевич. — Материала получилось достаточно и есть с чем работать. Как вы думаете, все ли чёрные дыры звучат одинаково? — полюбопытствовал лингвист.

— Не знаю, — пожал плечами профессор. — Я не астроном. Хотя у нас, кроме Селезнёвой, здесь есть ещё один звездочёт, правда любитель. Пожилой бухгалтер-пенсионер, которого зовут Абрам Соломонович Шахермахер. У него даже есть свой телескоп.

— Телескоп? У пожилого еврея? Здесь? — изумился лингвист.

— Телескоп его личный. Шахермахер, не взирая на невзгоды и лишения, везде с собой инструмент таскает, а ведь Абрам Соломонович побывал в таких передрягах, о которых можно книгу написать. Может есть смысл с ним поговорить?

— Однако вы меня заинтриговали таким персонажем, — кивнул Дегтярёв. — С этим человеком прямо хочется встретится!

Из коридора учёные вышли в фармакологический цех. Дмитрий Сергеевич остановил одного из ассистентов, несущего в руках прибор с кучей проводов.

— Рубен, если не ошибаюсь? — спросил он.

— Да, — кивнул лаборант.

— Вы знаете Шахермахера Абрама Соломоновича?

— Конечно, — ответил Рубен. — Он как раз здесь, во второй лаборатории.

— Передайте, что я жду его в кабинете лингвистов.

— Хорошо, — опять кивнул лаборант.

— Ступайте. Не буду вас задерживать.

Дроздов с Дегтярёвым зашли в так называемый лингвистический кабинет, стеклянную коробку с перекрытием из пластиковых панелей, находящуюся посередине цеха. Внутри стояли принесённые со всей базы столы и стулья. На столах компьютеры с записывающими устройствами. В углу горой лежали свёрнутые спальники. Только наши учёные присели, как следом вошёл Шахермахер.

— Звали, Дмитрий Сергеевич? — поинтересовался старый еврей переминаясь с ноги на ногу стоя на пороге.

— Да, Абрам Соломонович. Проходите, присаживайтесь, — пригласил Дроздов.

Шахермахер, кряхтя, сел на предложенное ему место.

— Как-то вы быстро тут оказались? — удивился профессор.

— Я же шёл почти следом за вами из второй лаборатории. Беня увидев меня сообщил, что вы ждёте здесь, в этом кабинете. Пару дней назад я узнал от Наташеньки Селезнёвой, что вы будете проводить опыт со звуками вселенной. Мы с Наташей часто беседуем о космосе, ведь она тоже увлечена астрономией. Так как я астроном, то предложил свою помощь при проведении эксперимента Виктору Громову. Он конечно согласился, но предупредил, что в самом опыте не участвует и порекомендовал наблюдать за ходом опыта из второй лаборатории, чтобы не мешать исследователям. Вчера, сидя в лаборатории, я по трансляции следил за процессом проведения и кое-что для себя записал, — Абрам Соломонович полез в карман жилетки и достал оттуда блокнот. — Вот первая пометка. Я бы для начала включил звуки нескольких чёрных дыр.

— Подождите, — остановил его профессор, зная особенность Шахермахера вдаваться в длинные монологи. — У нас с Василием Юрьевичем есть к вам конкретный вопрос. Скажите, чёрные дыры могут издавать слышимые нам звуки?

— Безусловно, но не такие к каким привыкли мы. Вы же знаете, что звуков в космосе нет вообще, все происходит в полной тишине. Так вот, чёрные дыры излучают электромагнитные колебания, которые можно записать и преобразовать в слышимый нам звук. И звучат они по-разному.

— Значит можно вычислить, с какой чёрной дыры записан звук? — поинтересовался Василий Юрьевич. — Ведь будет известно, с какого объекта его писали?

— Да. Но у нас пока только запись одной чёрной дыры, — сказал Дроздов.

— Жаль конечно Дмитрий Сергеевич, что у вас запись только одного объекта, — произнёс Абрам Соломонович. — Теперь к вопросу о звуках. Сами звуки издаваемые чёрными дырами не сильно отличаются и для нас на слух они слабо различимы. Допускаю, что ваши подопечные первый раз восприняли их как опасность. Но при включении повторно, они уже не так боялись. Выходит, заражённые различили звук не несущий им опасности? Я хочу этим сказать, что те существа, сидящие внутри заражённых поняли, что эти звуки от другого объекта.

— Выходит, подопытные испытывают страх только к определённым звукам? Но почему? — задался вопросом Дегтярёв.

— Есть у меня некоторые догадки по этому поводу, — произнёс Дмитрий Сергеевич. — Существует вероятность, что их мир был на грани гибели, находясь недалеко от источника звуков? Как вы думаете, Абрам Соломонович?

Шахермахер на секунду задумался. — Вполне достойная версия, — согласился он. — Вот если бы достать ещё записи других чёрных дыр, то мы бы смогли понять по реакции заражённых, откуда они. Тогда можно произвести астрономические наблюдения определённого участка неба и узнать, была ли там космическая катастрофа.

— А если не среагируют? — полюбопытствовал Василий Юрьевич.

— Ответ очевиден, они не оттуда, — ответил Дроздов. — Я запрошу у центра записи чёрных дыр, надеюсь они их найдут и предоставят. Абрам Соломонович, ваше мнение о тех существах сидящих внутри заражённых. Кто они?

— Моё мнение такое, эти существа вполне могут быть разумны и даже сверх разумны. Мы не можем их понять, потому что находимся на разных ступенях эволюции. Может быть таким образом они захватывают наш мир. Я много об этом думал и предполагаю, что когда-то очень давно их цивилизация встала на грань исчезновения. Их родную звезду пожирала находящаяся рядом чёрная дыра. И чтобы спасти хотя бы часть своей расы, они отправили в свободное космическое путешествие в разных направлениях корабли-капсулы, величиной с небольшие банки из под напитков, заполненные зародышами. Шансы не погибнуть в полёте у маленьких кораблей выше. И вот такой корабль-капсула упал на нашу планету в какой-нибудь водоём. Допустим в пруд рядом с крупным городом. Сработала автоматика корабля, включив регенерацию зародышей, после чего капсула самоуничтожилась, дав импульс развитию колонии. Благодаря цепи биологически связанных событий, зародыши оказались в теле живых существ.