Философские размышления были мгновенно забыты, и парочка отправилась смотреть, куда там можно попробовать перескочить.
— Слушайте, а вот это завихрение — это чего такое? — спросил Герман, разглядывая выведенную Кусто объемную карту с указанием их положения.
Действительно, вокруг звезды, на расстоянии пару световых лет, наблюдалось несколько вихрей из тумана. Как если бы взрывная волна от недавнего катаклизма нарушила обычное движение потоков или течений, заставив туман бурлить и вихриться.
— Слушайте, а ведь это потоки! — парень сам сообразил, — Я понятия не имею, как взрывная волна может распространяться в вакууме, но это ведь из-за взрыва все так перемешалось!
— Точно, — согласилась Тиана. — Похоже, что из-за взрыва устоявшиеся потоки сменили свое направление, и теперь их можно видеть издалека!
К самой звезде ни одно из течений близко не подходило, но если они не ошиблись в своих предположениях, теперь можно было хоть как-то планировать свое передвижение, ориентируясь на завихрения тумана.
— Вы чего, рехнулись? — тут же сварливо включился Охотник. — Что, не видите, как там все закрутилось? Да нас, небось, разорвет, если мы приблизимся!
— И ничего не разорвет! — тут же начал горячиться Кусто.
«А ведь ликс его как конкурента воспринял! — сообразил вдруг Герман. — Соперничает! Вот почему они так собачатся все время!»
— Я, в отличие от некоторых железяк, знаю, как и куда двигаться, чтобы меня не травмировало. Мы, по-настоящему космические существа, отлично умеем приспосабливаться к изменениям обстановки.
— Ага. То-то такое совершеннство пришлось обстреливать плазмой, чтобы спасти от какого-то светящегося желе, — не замедлил вступить в полемику Охотник. — И как, нормально тебе быть спасенным обычной железякой?
— Спасали меня Тиана и Герман, а тебя и в проекте не было. И еще неизвестно, как бы ты вышел из той ситуации!
— Так, девочки, не ссорьтесь, — не выдержал Герман. Если тихоход с охотником начинали друг к другу цепляться, это грозило затянуться до бесконечности.
— В самом деле! Кусто, переходи вот в это течение, — Тиана указала на поток, который, судя по всему, обходил сверхновую, ближе всего, почти касаясь внезапно образовавшегося облака светящегося газа. — Посмотрите, вон там, дальше, он уходит в сторону края. Может, удастся выбраться за пределы туманности?
— Будет исполнено, Тиана! — бодро ответил Кусто. И добавил: — Я, в отличие от некоторых приблуд, не угнетаю своих друзей пессимизмом!
— Ага. Зато радостно тащишь их на смерть! Давай, раскрывай свой сфинктер, я на этом инвалиде за тобой не угонюсь. И как только твоим людям не противно! Живут практически в заднице у гигантской тихоходки!
— А ты можешь с нами и не лететь, раз тебе неприятно! И ничего это не задница! Это утроба, практически как материнская!
Герман махнул рукой, и ушел в свою каюту. Слушать подобные перебранки было забавно, но только первые минут двадцать. Еще около часа было вполне терпимо, а потом становилось совершенно невыносимо. Тиана в конце концов не выдержала, и жестко запретила Кусто транслировать переговоры с Охотником куда-то, кроме кают-компании, так что теперь, чтобы все это не выслушивать, достаточно было выйти.
Поначалу движение в потревоженном потоке ничем не отличалось от обычного, но по мере приближения к светилу, разница стала ощутимой. В какой-то момент это заметил даже искин, который после перехода в нужный поток снова летел в некотором отдалении. Герман даже заскучал и вернулся в кают-компанию, и был крайне удивлен, застав Тиану за вдумчивым изучением механической советской мясорубки, неизвестным образом там оказавшейся. Лежнев, например, ей не пользовался, и даже не знал о том, что она вообще у них есть.
— Эй, космическое существо! Ты в курсе, что тебя растянуло чуть ли не вдвое? Нормально себя чувствуешь? А сейчас сжало…
— Ты бредишь! — неуверенно ответил тихоход.
— А вот и не брежу. Смотри!
По всей видимости Охотник переслал Кусто видео, потому что тихоход надолго замолчал, а потом вывел полученное для Тианы и Германа.
— Странно да?
— Это из-за пространственной бури, — прокомментировала девушку. — А что мы ждали? Что на нас это не повлияет? Пространство растягивается и сжимается, где-то оно и вовсе будет перекручиваться. И мы вместе с ним.
— И нахрена мы туда летим? — поинтересовался Охотник. — Острых ощущений захотелось?
— Ну, например, затем, что вон там, далеко впереди, я вижу что-то интересное, — объявила Тиана. — Кусто, увеличь вот этот участок. Сможешь рассмотреть поподробнее?
Тихоход послушно увеличил. Сильно детальнее не стало — как будто в молочном тумане появилось множество каких-то огоньков разного размера и разного цвета. Этакий застывший фейрверк. Впрочем, не совсем застывший. «Светлячки» периодически вспыхивали и гасли, меняли свое положение в пространстве и спектр света.
— Похоже на картину боя, — сказала Тиана. — Я с самого начала, еще в слиянии это заметила, только мы были далеко, и я разглядеть не могла. Я думаю, там много чужих кораблей.
— А по-моему, совсем не похоже, — ответил охотник. — Где ты видела такие бои, киннарка? Даже если представить, что мы видим не только вспышки орудий, но и замершие в пространстве двигатели ракет и пучки плазмы, все равно великоваты флоты получаются. Или за то время, что я просидел на планете древних стало нормой проводить космические сражения с тысячами кораблей с каждой стороны?
— И все же мне хотелось бы проверить. — Упрямо поджала губы девушка. И Герман, что удивительно, был с ней на этот раз согласен.
«Либо меня тоже кто-то заморочил, либо нам туда действительно надо, — решил парень. — Осталось только определить, какой из вариантов правильный». Он все же склонялся ко второму. Ощущения отличались. Было нетерпение — очень уж надоело слоняться в этом гигантском болоте и хотелось найти хоть что-нибудь, что поможет выбраться. Причем уже даже не важно куда. Герман постепенно начал осознавать, как угнетающе действует на него этот туман вокруг. Даже когда он внутри ликса и не в слиянии, кажется, что окружающая туманность ощущается даже кожей. Как будто дышать чуть-чуть тяжелее. Как будто понемногу устаешь, даже если ничего не делаешь. «Такое впечатление, что тут не только медузы — само вот это вот нечто из нас силы тянет. Понемногу, по капельке, но постоянно и без перерывов. Поневоле задумаешься — а не зря ли мы ту установку Древних разрушили?» Ничего удивительного, что от этой тяжести хотелось избавиться любыми способами. «За любую соломинку ухватишься, — подумал Лежнев. — За любую неправильность, даже если эта неправильность внешне никак не связана с возможностью выбраться!» Но почему-то эта россыпь ярких точек, парень был уверен, все-таки связана. Неизвестно как, но Лежневу казалась правильной решимость Тианы подобраться к этим точкам поближе. Это предчувствие казалось… естественным, что ли, в отличие от тех ощущений, что навевали медузы или охранная установка Древних.
Между тем, путешествие в «неправильном» потоке стало заметным не только для Охотника. Даже сам Герман иногда краем глаза замечал, как изменяется пространство вокруг. Кают-компания то вдруг разрасталась чуть ли не вдвое, то уменьшалась до совсем крохотного объема — при этом они все так же оставались внутри, и тесно не становилось. Искин, у которого нервы не выдержали, потребова, чтобы его пустили внутрь тихохода.
— Не хочу на это смотреть! — буркнул на удивление немногословный Охотник, когда от него потребовали объяснения. — Подыхать, так уж сразу, чтобы этого не видеть. А ведь я только ощутил вкус к жизни!
— Хватит каркать, — разозлился Герман.
— Зато мы перемещаемся очень быстро! Намного быстрее, чем я мог предположить! Если меня мои чувства не обманывают — несколько световых лет в час. Огоньки стали намного ближе! И мне кажется, это не огоньки. И не космическая битва.
Пассажиры, вздохнув, отправились в слияние. Зачем слушать описание, если можно самим посмотреть? Герман не сразу смог определить, что ему напоминает это зрелище, а когда понял, здорово удивился. Как будто в черноте космоса были разбросаны тысячи и тысячи бриллиантовых осколков. Они не светились сами, а сияли отраженным светом, переливались и преломляли попавшие в них лучи. «Да уж, ошиблась Тиана. Никакой это не бой. Как будто кто-то расколотил целую хрустальную гору!» — подумал Лежнев. Осколки были разной величины и формы, блестели острыми гранями, при этом почти не двигаясь и не меняя своего положения в пространстве, только поворачивались медленно. Поток как бы обходил их стороной. Кусто, повинуясь указанию Тианы вышел из потока, и стал медленно пробираться между полыхающими отраженным светом хрусталиками. Герман однажды в босоногом детстве расколотил мячом люстру — результат очень похож. «Это ж какой должен быть мячик, чтобы расколотить такую люстру? — подумал парень, — Хотя, ясно, какой. Наверное, сверхновая и расколотила».
