Сколько прошло времени он сказать не мог бы, но окончательное возвращение в себя случилось резко, как щелчок. Он вспомнил всё, что происходило ровно до того момента, как провалился в неожиданное слияние. При этом парень чувствовал, что может обращаться и к малышу, который тоже был очень рад, что странная мешанина наконец-то закончилась, хотя и недоумевал, почему в их слиянии главным оказался столь маленькое существо. Правда, ничего против он не имел — ему было вполне комфортно и даже приятно, что есть кто-то старший, более уверенный и знающий. Кто-то, кто будет его направлять.

Герман, наконец, смог обратить внимание на что-то, кроме себя самого. Кусто ему здорово помог… но не один — теперь парень чётко различал, что тихоход только помогает Тиане докричаться до него. Девушка так и продолжала «кричать», раз за разом пытаясь достучаться до «потерянного» напарника.

«Так… как бы мне передать, что всё нормально?»

Ориентироваться было всё ещё неудобно, но теперь он знал, что делать. Всплыли умения тихохода и Лежнев тут же заставил его послать Большому-доброму сигнал, что с ним всё в порядке. Хотя слово «заставил» не совсем подходит. Больше было похоже на то, что он сам отправил этот сигнал, только не сам-Герман, а сам-детёныш тихохода. В общем, Лежнев даже себе пока не мог это объяснить, а вот пользоваться уже вполне получалось. По крайней мере пока детёныш не против его действий. Что будет, если он попытается сделать что-то, что тихоходу не по душе, парень не знал.

Ответ, который он отправил Тиане и Кусто, явно был услышан, потому что в его сознание перестали стучаться многочисленные воспоминания. Взамен пришёл настороженный вопрос. Герман откуда-то понял, что Тиана с Кусто не понимают толком, с кем именно говорят и кто взял верх в слиянии — тихоход, или всё-таки человек. Он постарался ответить, что с ним всё в порядке, и что сейчас он выйдет из слияния… и в тот же момент получил дружное и совершенно однозначное «Нет!» одновременно от Кусто и Тианы. Оба собеседника явно были очень против того, чтобы он отделялся.

«А почему?» — удивился Герман, но тут же отвлёкся, пытаясь разобрать, что от него хотят Тиана и Кусто. От волнения они начали «говорить» вразнобой, отчего он окончательно потерял мысль. Потом, правда, замолчали, и Кусто открыл трюм и повернулся в его сторону. «Блин, точно! — сообразил Герман. — Я ж в космосе… и без скафандра. Точнее, скафандр-то был перед слиянием, но вряд ли он остался в рабочем состоянии». Обычно парень соображал значительно лучше, и это немного пугало. Мысли текли слишком вяло и медленно, да ещё, к тому же, как-то прямолинейно, что ли? Причина — следствие и всё. Совсем не тот разброс ассоциаций, который обычно сопровождает даже простую мысль и на который не очень-то обращаешь внимание.

Он направился к тихоходу, и аккуратно заполз в трюм. Кусто, конечно, большой, но и детёныш немаленький, к тому же Герман ещё не слишком уверенно передвигался. Возникало ощущение, что они с малышом просто ещё не сработались. Он осторожно пролетел внутрь, с интересом разглядывая сгрудившихся в дальнем конце помещения шахтёров. Глазами ликса люди выглядели очень необычно — Лежнев даже не сразу понял, что это за крохотные тёплые комочки со смешными отростками, от которых пахнет железом. Потом сообразил, и даже узнал Тиану. Не по внешнему виду, конечно, просто от неё веяло знакомым беспокойством.

Выйти из слияния сразу не получилось. Дело осложнялось ещё тем, что тихоход тоже не знал, как это делать. Чисто рефлекторное действие, которое что-то никак не получалось воспроизвести сознательно. Минут пять он пытался, а потом просто очень захотел разделиться, и вот тогда, наконец, получилось.

— Это было круто! — Лежнев радостно соскользнул по боку тихохода на пол, не обратив внимания на вспышку боли во всём теле. — Тиана, как ты думаешь, он согласится так ещё?

— Герман! Ты с ума сошёл?! — возмутилась девушка. — Не двигайся! — она подхватила его за плечи и силой усадила на пол.

— А чего не так? — удивился парень. Он сам чувствовал, что немного шальной. Как будто пьяный — движения резкие, порывистые, и контролировать их полностью не получается, зато настроение просто отличное.

Разведчица его вопрос проигнорировала — говорила с Шасом:

— Бери его за голову, а я за ноги. Кусто, а ты уменьши тяготение ещё немного, хорошо?

— Да вы чего?! — снова удивился Герман.

— Парень, у тебя всё тело кровью покрыто, — пояснил бригадир, послушно хватая его за плечи, — Изо всех щелей льётся! Даже из глаз и, по-моему, из задницы. Извини, не буду разглядывать подробнее. Странно, что ты ещё живой!

— Не только из щелей, — добавила Тиана. — Ты сейчас буквально потеешь кровью.

— Чего это я? — удивился Герман. Он, наконец, почувствовал, что у него действительно болит всё тело. Не то чтобы очень сильно, но действительно целиком. Кожа, мышцы, — каждая по отдельности и все вместе, — глаза, уши, зубы и кости… такой подробной и всеобъемлющей карты своего организма, выраженной в оттенках боли он ещё не ощущал.

— Слияние без подготовки, с диким ликсом, да ещё и в скафандре, — коротко объяснила Тиана. Девушка несла его очень плавно и осторожно, а по лицу у неё катились слёзы. — В твоём теле сейчас не меньше половины этого самого скафандра. В самых разных местах. Мелкими кусочками. Хорошо, что сердце не затронуло, а то мы могли бы и не успеть тебя донести.

Герман представил себе, если бы кусочек скафандра оказался не в сердце, а в мозгах, и ужаснулся.

— А голова?! — ужаснулся парень.

— Не переживай, — сквозь слёзы улыбнулась Тиана. — Ликсы, даже дикие, никогда не вредят мозгу. Это у них инстинктивное. Так что насчёт этого не беспокойся.

— А чего я как пьяный? — подозрительно спросил Лежнев. — Ещё и боль, судя по всему, приглушена. Реально как будто грамм семьсот в одного всадил.

— Первый контакт, — объяснила девушка. — Герман, давай я тебе потом всё объясню, когда мы тебя до капсулы донесём. А пока отдыхай. Ты даже не представляешь, какой ты молодец! То, что ты смог выйти из слияния… это невероятно. Я боялась, что ты теперь навсегда потеряешься.

Только через час после того, как его поместили в капсулу, парень пришел в себя достаточно, чтобы слушать объяснения. В сон его не погружали, так что Лежнев хорошо прочувствовал процесс изменения своего состояния. Сначала тупая боль по всему телу даже усилилась — не настолько, чтобы нельзя было терпеть, но довольно значительно. Затем, постепенно, начала возвращаться ясность ума.

— Всё, я, кажется, адекватен, — сообщил всем интересующимся Герман. — И теперь готов слушать, что это вообще такое было.

— Ты уже сам всё понял, — Тиана так и сидела возле капсулы, наблюдая за процессом извлечения лишнего из нашпигованной скафандром тушки. — Ликс почувствовал в тебе защитника и помощника, вот и захотел войти в слияние. Это я виновата — мы с Кусто изо всех сил следили, чтобы он на тебя не разозлился или не испугался, а о том, что он проникнется доверием, как-то не подумали. Я о таком только слышала. Даже на заре одомашнивания тихоходов такие несчастные случаи были достаточно редки, и обычно они заканчивались смертью обоих. — Девушка тяжело сглотнула, — В подавляющем большинстве случаев они заканчивались смертью для обоих. Точную статистику я не помню, но, кажется, вышел из такого слияния только один человек — он и стал потом тем, кто придумал этот способ пилотирования.

— Да уж… — покачал головой Герман, вызвав недовольный писк медкапсулы. — Я как-то даже испугался постфактум.

— А уж я как испугалась! Хорошо, что когда ты был в слиянии, думать об этом было некогда! — улыбнулась девушка. — А то бы, наверное, с ума сошла от страха!

— Так что, нового ликса у нас не будет? — печально вздохнул Лежнев. — Я-то уже обрадовался. А то я всё переживаю, что Кусто и спину прикрыть некому, когда неприятности случаются. Даже Охотника вон потеряли.

— Герман, это дикий ликс, — напомнила девушка. — Он, конечно, теперь от тебя никуда не денется. И в слиянии ты больше не сможешь потерять себя. Но пилотировать его очень опасно. Ты же помнишь, я рассказывала — дикие ликсы иногда не понимают, что от них хочет пилот, иногда даже своевольничают и делают что-то, что совсем не входит в планы пилота. Он же не разумный!