Виктория вытащила его, повертела устройство в руках и найдя кнопку надавила на неё. Загорелся экран планшета. Ребята переключились на гаджет. Полазили среди встроенных приложений, где нашли текстовое сообщение. Вот что в нём содержалось.

'Здравствуйте ребята. Пишу вам сидя в рабочем кабинете совета. Времени мало, поэтому простите за кривое написание. Тут общая неразбериха. Всё началось ночью. В санитарной зоне первого пояса произошла якобы вспышка бешенства. Чиновники из совета так решили назвать этот очаг заражения. Пришёл приказ выполнить вторую директиву. Это значит всех уничтожить в первом поясе, даже медперсонал и военных. Со второй санитарной зоны выдвинули дополнительные силы по уничтожению заражённых. После зачистки планировалось нанести тактический ядерный удар по городу. И возможно не один. Но в штабе всё переиграли придя к выводу, что ситуация не настолько катастрофическая и пропустили во второй пояс гражданских и военных с медицинским персоналом. За ними по пятам шли заражённые. Тут военным пришлось повозиться отсекая заразных. Когда спасающиеся прошли разделительную линию, их под конвоем проводили в изоляционные боксы, в это же время в первую санитарку расстреливая и уничтожая бешеных вошли военные. Армейские до самого утра ликвидировали явных заражённых. Попадались и адекватные, их под конвоем грузили в специальные машины и вывозили во вторую санитарку. Среди инфицированных были и военные и медики и даже собаки. После операции по зачистке местности заражённых сложили в яму, которую вырыли два прибывших экскаватора. Потом залили это всё специальным раствором привезённом в автоцистернах. От него растворяются органические ткани вместе с костями не принося вреда окружающей среде. Через сорок восемь часов раствор нейтрализуется. Сжигать тела не стали, они не могут полностью сгореть на открытом воздухе и есть опасность повторного заражения. В Сосновогорске есть ещё одна лаборатория или вернее целый научный центр, который можно использовать в исследовательских целях. Тем более уже занялись его подготовкой. Также в городе находятся две мобильные лаборатории. И это дополнительно привело к решению не наносить ядерный удар. Рано утром мне приказали, чтобы я в срочном порядке вылетел в заражённый город на сталелитейный завод. В научном центре, находящимся на территории комбината, меня будет ждать человек. Он прибыл туда раньше и тоже вертолётом.

Краем уха я услышал, что всех подозрительных и контактировавших с заболевшими после случившегося инцидента начнут закрывать в специализированные медицинские учреждения. Как я понял, их там будут подвергать исследованиям, возможно генетическим. В поле зрения учёных попали и Слава с Викторией. Я сразу же предупредил их, чтобы они немедленно направились в институт, куда сам выехал из штаба, сославшись на неотложное дело касающееся моей основной работы. Ведь я отбывал в зону заражения и мне надо было срочно передать руководство. Прибыв в ВУЗ я подписал согласие о передаче управления кафедрой своему приемнику, а сам вышел на улицу ожидая ребят. Встретившись, мы прошли на территорию института, где в гаражном боксе стоял специально переоборудованный минивэн, для транспортировки особо опасных веществ. Я спрятал ребят в герметичную камеру для перевозки препаратов высокого класса опасности, закреплённую в багажном отделении и части салона. Никакой угрозы от удушья камера для ребят не представляла. В ней предусмотрены вентиляционные отверстия, которые я предварительно открыл. Я так же включил сенсорный экран на стенке камеры, показывающий телеметрические данные и температуру перевозимого вещества. Настроив его, я зафиксировал показания, но не подключил оборудование камеры. Теперь всё выглядело так, как будто в камере находились не люди, а очень опасный химический элемент, обладающий особо высокой радиотоксичностью, «протактиний двести тридцать один». Чтобы понять, насколько он опасен, приведу пример. Сравнительное количество протактиния в двести пятьдесят миллионов раз токсичнее такого же количества синильной кислоты, а его полураспад составляет приблизительно тридцать две тысячи пятьсот лет. Эта хитрость спасла нас от придирчивых досмотров.

Я знал, что в вертолёте должен был перевозиться бронированный автомобиль класса ТИГР и это обстоятельство могло сыграть нам на руку. После визуальной проверки автомобиля на КПП аэродрома я заехал в гаражный терминал, где и спрятал брата с сестрой в броневик. Мои спецназовцы, которых мне выделили в составе четырёх человек, беспрепятственно провезли их на борт. Пришлось уверять бойцов, что подростки не сумасшедшие и им нужно вернуться в зону заражения, потому что там остались их родственники, которые просто боятся выезжать за пределы зоны, а ребята попытаются уговорить их выехать в санитарный пояс. Слабый аргумент конечно. Но это сработало, в общем солдаты согласились. Может они догадались, что я таким экстравагантным способом пытаюсь спасти ребят?

Теперь о карантинном поясе. Он откатился по всем направлениям на двадцать километров, как раз до первой границы третьей линии, за которой идёт вторая санитарная зона. Хотя вспышка была только в одном месте не приняв размаха, убедить чиновников в том, что достаточно создать в том месте буфер из усиленной охраны я и ещё несколько моих единомышленников не смогли. Сейчас, в зону заражения попали малые населённые пункты, которые находились в санитарке, возможно вместе с их жителями. Некоторые из жильцов не пожелали бросать свои дома и скрылись от эвакуационных бригад в тайге. Также вышел приказ, при любых попытках самостоятельного пересечения карантинной санитарной линии применять оружие на поражение. Везде на пропускных пунктах стоят щиты с предупреждением, что ближе пятидесяти метров подходить нельзя, иначе будет открыт огонь. Так же есть негласный приказ, никого из зоны не принимать и всех вышедших к санитарной полосе карантинного пояса по возможности разворачивать обратно. Мне даже страшно подумать, что будет с теми, кто не согласиться возвращаться в зону. Так что, сейчас никто не сможет выбраться. Вот такие печальные новости. По прибытии на место назначения я с вами свяжусь. До связи'.

— Вот это инфа! — воскликнул Иван.

— Чё делать-то? Теперь отсюда никак не выбраться, — мрачно произнёс Ромеро. — Зима всё равно настанет и нам всем трындец.

— Вообще-то можно в каком-нибудь коттедже перезимовать, — заметила Вика. — Там в них всё есть, и печи и камины.

— А если им в голову придёт ядерную бомбу скинуть, что тогда? — задал вопрос с выпученными глазами Лёха.

— Тогда надо поближе к новой карантинной линии передвигаться, — предложил Вовка. — Там найдём брошенные дома и поселимся в них.

— Пацаны, давайте дождёмся связи с Виктором Валерьевичем, потом решим, что делать, — сказал Стрелок. — Хакер, Вика пошли в столовку, отметим встречу.

— Ничего себе⁈ — изумился Слава. — У вас что, здесь столовая есть?

— Есть, — ответил Иван. — Как же без неё. Вон в том автобусе. — Он указал через окно на длинный трёхосный Вольво вэ двенадцать. — Также есть и летняя на улице.

— Как летнее кафе? — удивился Хакер.

— Как полевой стан, — поправил Марадона.

Марина и что-то шепнула Ивану на ухо. — Ребята, мы к вам скоро присоединимся, — сказала она.

Марина с Гульнарой, выскочив из автобуса куда-то умчались. Пацаны из радиорубки перебрались в столовую. Как уже говорилось выше, под неё был приспособлен междугородный автобус со всеми сопутствующими приспособлениями для питания в дороге. На откидных столиках стояли держатели с салфетками и наборы для специй (со специями внутри), на окнах синие шторки. Около кабины большой длинный ящик для раздачи пищи. Ребята подтащив этот ящик к задним сидениям уселись рядом с ним.

— Прямо как в ресторане, — осматриваясь сказала Вика.

— Наверное, — ответил ей Ромеро. — Я в ресторане не был. Мы этой столовой пользуемся только в непогоду. А так питаемся на улице. Видели под навесом столы со скамейками?

Хакер с сестрой кивнули.