— Надо срочно расследовать одно дело, а тут… с транспортом дребедень. Ну… ладно.
Леонов озадаченно почесал затылок. Выражение лица его говорило: ты — хозяин, езжай, тебе-то что до этого, твоя хата с краю.
— Садись, майор, я тебя подброшу.
Водитель открыл переднюю дверцу.
— Вот спасибо, — поблагодарил Леонов, охотно влезая в машину.
Шофер, посмотрев в зеркало, подал сигнал движения. Медленно, словно на капоте стояла полная чаша воды, тронулся с места. Некоторое время ехали молча, видно, у каждого были свои думы. Леонов беспокоился об Аленке, которую давно уже было пора кормить и укладывать спать, и о Вовке, который, как обычно, забыв про отцовский наказ смотреть за сестрой, воспользовавшись свободой, носится где-нибудь по улицам. «Не угодил бы только куда-нибудь. Надо обязательно заехать в больницу. Как там дела у Тамары… Чертова печень. Как она не вовремя… Дел невпроворот. Скоро конец квартала, с раскрываемостью табак. А тут, на тебе, этот чертов приступ.
«Надо обязательно забежать — как она там?» — чуть ли не произнес вслух майор.
— Так что случилось? — перебил его мысли сипловатый голос хозяина машины.
— А… Да женщину тут одну рэкетиры пытали.
— Пытали? — водитель оторвался от дороги и удивленно посмотрел на майора.
— Смотри! — Леонов крутанул руль, — в канаву угодишь!
Водитель задергал рулем, выравнивая ход машины, сбросил газ. Вскоре «Москвич» вновь приобрел былую неторопливость. Шоферу, видно, крепко запали в голову слова Леонова. Он снова повторил свой вопрос, не отрывая на этот раз взгляда от дороги.
— Пытали?
— Да вроде этого. Надо разбираться.
— Ну и дожили, майор, до веселых дней. Да что это у нас стало твориться! Куда вы смотрите? В мои-то годы, когда я был такой, как ты, — ты меня извини, что тыкаю, — мы и понятия обо всем этом не имели. А сейчас, смотри-ка, что делается. Куда же дойдем? А?
Не дождавшись ответа, водитель вдруг резко нажал на тормоза и тревожно забил по сигналу.
— Куда прешь, — он высунулся из окна и стал отчитывать женщину, пытавшуюся у него под носом перебежать дорогу. Та стояла у самого края дороги, виновато опустив голову. При виде такой покорности водитель замолчал, махнул рукой, и машина медленно двинулась дальше. Взгляд женщины был устремлен куда-то вдаль.
— Все наши заботы, — он тяжело вздохнул, переключая скорость, — они, видать, и бабу гложут. Глаза-то, поди, не то слезы, не то горе затуманили.
— Слезы-то ведь от горя и бывают, — заметил майор.
— И то верно, — охотно согласился шофер, — а все одно, бабья доля — реви да реви.
Он махнул рукой и продолжал:
— И эта, вишь, земли под ногами не чует. Что-то, видать, произошло. Поди-ка мужик в больнице лежит… или дитя…
— Не говори, отец, — майор тяжело вздохнул.
Водитель посмотрел на него:
— Никак и у тебя не все чисто?
Леонов кивнул головой.
— Есть маленько. Жена с печенкой четвертый день мается. Ребятишки малые одни. Хоть разорвись. А тут еще и это подбросили, — майор глубоко вздохнул.
— Где живешь-то? — спросил водитель, участливо глядя на Леонова.
— Да живу-то в заводском.
Шофер как-то недоверчиво дернул плечами:
— Я там давно проживаю. Многих знаю. Тебя не встречал.
Майор повернулся к нему и улыбнулся.
— Ты чего? — машина вильнула, Леонов качнулся.
— А вот это не надо, — майор кивнул на капот, — так ведь можно и покорябать… Знать-то меня откуда можете? Я там недавно снял комнату.
— Что, и своего угла нет? — шофер сбросил скорость и плавно перевел рычаг.
— Нет квартиры…
— Н-да-а… Так куда мне подрулить?
— Да выбросите в центре, а тут я сам… Спасибо и на том, что хоть сюда добросили.
— Ты вот что, начальник, не торопись. Бабка моя привыкла к поздним моим возвращениям. Малых деток у нас нет. Так что располагай мной. Дело у тебя наиважнецкое. Издеваться над людьми. Это… Это просто… черт знает что! Если что, на меня рассчитывай.
Леонова растрогало такое участие, он тепло посмотрел на своего спутника.
— Благодарю, отец, но уж извини, с этим как-нибудь сам…
— Да чего… Ты сейчас куда?
— В больнице надо побывать, у самой, у пострадавшей узнать, что да как. Да и дом тот надо посетить. Соседей поспрашивать, может, кто что видел.
— Так что тебе хоть разорвись?
— Выходит, — майор развел руками. Оба рассмеялись.
— Ты в этих местах долго пробудешь? — спросил водитель.
— Да кто его знает. Как пойдет. Долго и сам… того… не могу. Майор вздохнул. — Выясню только обстановку и надо срочно домой. А потом к жене в больницу… Успеть бы.
Леонов посмотрел на часы. Водитель покосился на свои.
— Времени в обрез… А что, жинка в другой больнице?
— В другой.
— Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. Не вешай нос, майор. Как-нибудь прокрутимся.
Майор опустил стекло.
— Нос никто не вешает. Не в таких переделках пришлось бывать.
Мимо проплывали высотные дома. Их фасады с многочисленными балконами чем-то напоминали пчелиные соты. День быстро клонился к вечеру. Кое-где в квартирах начали вспыхивать огоньки, дорога повернула, и машина стала медленно подниматься вверх по улице. Дома, приближаясь, проваливались вниз, как зубцы гигантской шестерни, уходящие в мрачный зев редуктора. Дорога порой настолько близко приближалась к постройкам, что хорошо было видно, как хозяйки хлопочут, накрывая на стол. Майор не выдержал, вздох зависти вырвался у него: живут же люди, сейчас всей семьей сядут за ужин, а тут… Он провел рукой по впалому животу и поддернул ремень.
— Не вздыхай, майор, и на твоей улице будет праздник. Так вначале тебе куда?
— Мне-то? — задумчиво переспросил Леонов, но затем, точно придя в себя, оживленно ответил:
— Знаете, все равно. Хотелось бы у самой все узнать. Но и на месте надо побывать, как говорится, по горячим следам. Мне помнится, улица Гагарина где-то рядом. Давайте туда.
— Номер дома не забыл?
— Не забыл. Двенадцать. Квартира сто девятнадцать. Вот только, где он?
Леонов завертел головой.
— Это мы сейчас узнаем.
Водитель, догнав шагавшего неподалеку парня, тормознул, спросил, как проехать.
— Через два дома, — парень махнул рукой вперед, — увидите переулок. Свернете направо. Подниметесь по нему, упретесь в ограду — ваша дорога налево. Этот дом, кажется, будет третий, или четвертый, там спросите.
Когда они, отыскав дом, въехали во двор, в нем толпились люди, с жаром что-то обсуждая.
— Ишь, как растревожило, — сказал шофер не то с упреком, не то с одобрением, кивая на толпу.
— Тормозните здесь, — попросил майор. Шофер послушно выполнил приказ. Леонов приоткрыл дверцу.
— Сейчас, как пить дать, никто ничего не видел…
Он вылез из машины, одернул гимнастерку, чуть сдвинул фуражку и быстрым шагом направился к толпе.
— Здравствуйте, — негромко сказал он.
— Здрасте, — повернулась к нему немолодая дородная женщина. Она уперла в бока свои полные, дряблые руки. Отвислый, объемистый живот заколебался. — Явился! Смотрите, — она протянула руку в сторону Леонова, — полюбуйтесь на него! Человека заживо сожгли, а он только явился!
— Да они завсегда так, — подхватила молодая грудастая баба со злыми накрашенными глазами. — Они или куплены, или сами занимаются этим. Куда им торопиться.
— Они, как пожарники, — хихикнул седовласый худощавый старик в яркой бумазейной рубахе, — дом сгорит, тогда они являются.
— За что только люди деньги получают…
— Народные, — подхватил дед, подняв палец.
Не уступала и молодуха:
— Людей, как липок, обдирают: за то отдай, за другое отдай, а эти…
— Да что говорить, распустила всех перестройка: спросу никакого нет, что хотят, то и делают.
Говоривший, плотный, приземистый мужик с двойной макушкой, выделявшейся на облысевшей голове, смотрел мимо Леонова. Его молча слушал высокий, лет шестидесяти, сосед в кепке, натянутой до самых глаз. Вмешался старик:
